— Не знала, что вы курите, — сказала Келли, становясь рядом с ним и глядя на реку.

— Я и не курю, — усмехнулся он, выпуская долгую струю дыма. — Только немного. Стрельнул у капрала Конжера. Месяца четыре, а то и пять не притрагивался, а тут... не знаю, в чем дело... наверное, нужен был повод прийти сюда. Развеяться.

— Понимаю. Я сама якобы вышла подышать.

Она протянула руку, и он передал сигарету. Келли глубоко затянулась и выпустила дым, а с ним — свое напряжение.

— Что может быть лучше чистого воздуха!

Она вернула сигарету. Нат сделал последнюю затяжку, уронил окурок и затоптал его.

— Пора с этим кончать.

Они постояли молча, глядя, как река струится под берегом. Над водой промелькнула пара летучих мышей-рыболовов, откуда-то издалека послышался птичий крик — протяжный и заунывный.

— У нее будет все хорошо, — вдруг проговорил Нат, точнее, прошептал.

Келли посмотрела на него.

— Что?

— Я о Джесси, вашей дочери... все будет хорошо.

На мгновение у Келли перехватило дыхание. Она не нашла что ответить.

— Простите, — пробормотал Нат. — Лезу не в свое дело.

Она тронула его за локоть.

— Нет, я вам очень признательна. Честно. Просто я не думала, что мое беспокойство так очевидно.

— Даже для опытных врачей семья — прежде всего.

Келли ненадолго замолкла, а затем проговорила вполголоса:

— Дело не в этом. Джесс у меня одна, одной и останется. Других детей у меня быть не может.

— А что случилось?

Келли сама не понимала, почему она взялась обсуждать это с Натом. Достаточно того, что так ей стало легче озвучить свои опасения.

— Когда я рожала Джесси, возникли осложнения, меня срочно прооперировали. — Она посмотрела на Ната и отвела взгляд. — С тех пор я больше не могу иметь детей. Извините. Давняя история, я уже свыклась. Но теперь Джесси в опасности, и...

Нат вздохнул и уселся на поваленный ствол.

— Мне все это знакомо. Застряли здесь, в джунглях, волнуетесь за родных, а приходится двигаться дальше, как-то крепиться.

Келли присела рядом.

— Как и вам приходилось поначалу, когда потеряли отца.

Нат уставился в реку и медленно произнес:

— Дело не просто в страхе и беспокойстве. Начинаешь винить себя...

Келли отлично его понимала. Что она сделала, чтобы вызволить дочь из беды ? Шатается в джунглях, вместо того чтобы лететь домой первым рейсом.

И снова повисла неловкая пауза, становясь все горше с каждой секундой.

Наконец Келли задала вопрос, который беспокоил ее с тех пор, как они встретились.

— Тогда зачем вы здесь?

— Что вы имеете в виду?

— Ведь вы потеряли в Амазонии и мать, и отца. Зачем вы вернулись?

Нат потер ладонь о ладонь, молча глядя вниз между ботинок.

— Простите. Вы правы, это меня не касается.

— Нет, — поспешно возразил он, глянул на нее, затем отвел взгляд. — Я... я просто пожалел, что раздавил тот окурок. Сейчас бы он мне пригодился.

Келли улыбнулась.

— Точно, сменим тему.

— Да нет, все нормально. Просто вы застали меня врасплох. А ваш вопрос... не так-то просто разобраться в себе самом, да еще суметь это выразить. — Он откинулся назад. — Когда я потерял отца — то есть разуверился, что вообще удастся его найти, — я уехал из джунглей и поклялся не возвращаться. Но и в Штатах боль преследовала меня. Я пытался топить ее в выпивке, заглушать наркотиками... ничего не вышло. Затем, год назад, я очнулся — по пути сюда. Трудно сказать почему. Пошел в аэропорт, купил билет в кассе и не успел опомниться, как приземлился в Манаусе.

Нат замолчал. Келли слышала за спиной его дыхание — тяжелое и взволнованное. Она робко положила руку ему на колено. Не говоря ни слова, он накрыл ее своей.

— Когда я снова очутился в лесу, боль стихла, ее стало легче выносить.

— Почему?

— Не знаю. Да, здесь родители умерли, но и жизнь они прожили тут же. Здесь их вторая родина. — Нат тряхнул головой. — Наверное, я говорю чепуху.

— А по-моему, нет. Здесь вы гораздо ближе к ним.

Она почувствовала, как Нат позади напрягся. И замолчал.

— Нат?

Он ответил севшим голосом:

— Я не мог описать... Но вы правы. Здесь, в лесу, они окружают меня повсюду. Здесь я вспоминаю их отчетливее всего. Как мама учила меня толочь маниоку для крахмала, а отец — определять деревья по листьям... — Нат повернулся к ней. — Здесь и мой дом.

На его лице читались сразу и радость и горе. Келли почувствовала, как ее манит к нему, как притягивает глубина его чувства.

— Нат...

Вдруг их насторожил странный плеск на реке. Всего в нескольких ярдах от берега из воды выстрелила узкая струя высотой фута в три. Там, откуда она поднялась, колыхнулось в воде что-то крупное и тотчас исчезло.