Манни почувствовал какое-то шевеление на штанине. Он посмотрел вниз и свободной рукой сбил существо прочь. «Жуки» наглели на глазах.

— Мы должны были оставить их позади, — пробормотал Коуве.

— Мне кажется, они нас преследуют, — заметила Анна.

Коуве чуть поотстал и прищурился.

— Похоже, вы правы.

— Что прикажете делать? — прошипел Зейн. — Факелов надолго не хватит. А если бегом? Глядишь и...

— Тихо! Дайте подумать! — шикнул на него Коуве. Он пригляделся к стае и забубнил себе под нос: — Почему они летят за нами? Почему не остаются там, куда их послали?

— Может, они вроде тех ядовитых пираний, — подала сзади голос Каррера, стоя с высоко поднятым факелом. — Добравшись сюда, они сели нам на хвост и будут преследовать, а дальше — либо мы, либо они.

Манни вдруг осенило.

— Раз так, почему бы нам не взять пример с бан-али?

— Что вы хотите сказать?

— Предложить мерзавцам кое-что поинтереснее нашей крови. Отвлечь их.

— Что, например?

— Тот же запах, который привел их сюда с самого начала. — Манни взбудораженно тараторил, рисуя огненный символ «ягуаров крови». — Мы с капралом Йоргенсеном погасили огонь, который испускал феромон, или как его — вместе с дымом, но горючее-то до сих пор цело. Оно там, в лесу.

Он вытянул руку.

Йоргенсен махнул головой.

— Манни прав. Если бы нам удалось запалить его снова... Коуве встрепенулся.

— То свежий дым отвлек бы саранчу и тем самым дал нам убежать.

— Вот-вот, — поддакнул Манни.

— Тогда за дело, — заключил Зейн. — Чего же мы ждем?

Йоргенсен выступил вперед.

— Наши факелы скоро прогорят, поэтому времени осталось мало. Нет нужды возвращаться всем вместе.

— О чем это вы? — спросил Манни.

Йоргенсен ткнул перед собой.

— Отправляйтесь вдогонку первому отряду. Я сам Вернусь и зажгу тот огонь.

Манни шагнул за ним следом.

— Я пойду с вами.

— Нет. Я не имею права подвергать опасности гражданское лицо. — Йоргенсен попятился. — К тому же один я дойду быстрее.

— Но...

— Тратим время и порошок, — оборвал капрал. Затем он повернулся к сослуживице. — Каррера, ваше задание — вывести всех отсюда. Ускоренным маршем. Я вас потом догоню, как только зажгу эту мерзость.

— Да, сэр.

Кивнув напоследок, Йоргенсен повернулся и затрусил назад, к лагерю, высоко воздев факел. Не прошло и нескольких секунд, как его силуэт растворился во тьме — капрала поглотил рой. Сначала лишь вспышки факельного пламени отмечали его путь, а потом и они угасли в живой пелене из черных порхающих тварей.

— Вперед! — возгласила Каррера.

Отряд повернулся и снова очутился на убегающей вдаль тропе. Манни изо всех сил надеялся, что капралу удастся осуществить задуманное. Оглянувшись в последний раз, он поспешил вдогонку за остальными.

Йоргенсен пробивался сквозь рой. Тот еще больше сгустился вокруг — один-единственный факел оказался неважной защитой. Несколько раз десантника жалили, но капрал был готов стерпеть и эту напасть. Как всякий рейнджер, он проходил испытания во всевозможных, подчас самых суровых условиях — горах, джунглях, болотах, снегах и пустынях.

Их готовили ко всему... Ко всему, кроме чертовой тучи плотоядных жуков!

С оружием на плече он вскинул повыше рюкзак, чтобы было легче бежать и укрываться от мельтешащего над головой роя.

Казалось бы, ему самое время запаниковать, но нет — какой-то необъяснимый задор гнал Йоргенсена вперед и вперед. Поэтому-то он и подался в рейнджеры — испытать себя на прочность в каком-нибудь зубодробительном деле. Скольким еще парням из миннесотских захолустий выпадал такой шанс?

Капрал вытянул вперед руку с факелом и ринулся напролом.

— Чтоб вам сдохнуть! — орал он саранче.

Держась лагерного костра точно маяка, Йоргенсен продвигался в тошнотворной пелене из черных «жуков». Вокруг него стлался факельный дым, источая аромат жженого порошка. Обойдя ствол бразильского ореха, Йоргенсен направился туда, где некогда обнаружили пылающий знак бан-али.

Сначала он сослепу пробежал мимо, но быстро сориентировался и вернулся назад.

— Слава богу.

Йоргенсен упал на колени перед тем самым местом, воткнул факел в рыхлую землю и, склонившись, принялся разгребать сор и барахтающихся насекомых со впитавшегося в почву смолистого топлива. Вся площадка была густо усеяна саранчой. Пару раз «жуки» жалили руку, сметавшую их прочь. Ближе к поверхности в нос ударял запах смеси — едкий и горьковатый. Профессор не ошибся: он действительно приманивал саранчу.