Зрители, несмотря на шумные протесты Луиджи, не могли удержаться от хохота, и, в результате, на место того, что, по мнению девушки, не могло выполнить свою природную функцию, был водружён искусственный заменитель.

— Ну, Луиджи, хоть теперь-то не ударь в грязь лицом! — под общее гоготание пробасил Рене.

Симуляция полового акта прошла на ура и закончилась продолжительными аплодисментами. Со сцены раскрасневшийся Луиджи сходил как истинный триумфатор и звезда этой ночи — сопровождаемый овациями.

На смену ему из-за кулис выбежал дородный мужлан в костюме Адама, и зрители смогли, наконец, насладиться тем, ради чего сюда пришли: живым, широкоформатным и до мельчайших деталей откровенным лицедейством Casa Roso.

Во время спектакля Хелен и Костя тоже не теряли времени, так что по выходу на улицу им нестерпимо захотелось взять такси и уехать в отель. Рене и Луиджи были, однако, категорически против такого развития событий. Они вероломно купили Костю, пообещав ему снова заглянуть в «In de Wildeman» и необыкновенно расстроили тем самым Хелен.

— Какие вы, мужики, всё-таки продажные шкуры!

Все трое начали просить у неё извинения за Костину пивную обсессию.

— Хелен, милая, ну, погуляем ещё пару часиков, а то ребятам скучно будет, — умолял её Костя. — Ведь наше-то, если оно действительно наше, от нас никуда не убежит!

Девушка нехотя согласилась, и компания тут же возобновила обход амстердамского элизиума похоти — узаконенного публичного дома, охватывающего площадь целого квартала.

— Ах, какая кошечка! Вот это бюст! Вот это ножки! — поминутно восклицал Луиджи.

— А вон та блондиночка как тебе? — подзадоривал его Рене.

У старой готической церкви на Форбрюхвале, стоявшей внутри крепостной стены, выложенной из окон с пышнотелыми негритянками, компания узнала о результате матча Украина — Саудовская Аравия (4:0) и решила сжалиться над бедным представителем солнечного юга.

Костя мигом набросал для него план местности и подробно объяснил, как от пункта их дисклокации найти «In de Wildeman», после чего Луджи стремглав умчался в маленький «розовый» переулок, уходивший влево от храма, а оставшаяся тройка двинулась в направлении Бёрспляйн.

Через пятнадцать минут коллеги снова пили родное бельгийское пиво, и не успели они увидеть дно своих бокалов, как на пороге заведения появился довольный итальянец. При Хелен он постеснялся делиться подробностями своего физиологического рейда, пожаловался только, что за такую цену работницы панели в иных частях света отпахивают вдвое больше по сравнению с местными бабочками.

— Хотя всё это, милые мои братишки и сестрёнки, абсолютнейшая ерунда! — заявил он с горящими глазами. — Вы лучше посмотрите, какую штуковину я достал!

Только сейчас все заметили, что у Луиджи в руках был чёрный целлофановый пакет.

Из него тут же появился на свет ещё один, поменьше, который оказался прозрачным и наполненым какими-то сушёными кореньями или ростками. Чтобы рассеять всеобщее недоумение, итальянец достал из кармана слегка помятый клочок бумаги, на котором в заголовке было написано: «Magic Mushrooms. Cooking and eating instructions».

— О, Господи… — вздохнула Хелен.

— Ну, и где же ты эти грибочки кушать собрался, несчастный? — осведомился Рене. — Когда будешь отдавать в гостиничную кухню, чтобы их там тебе сварили, не забудь специй попросить, индонезийских или мексиканских…

Луиджи громко захохотал, толкнул Рене кулаком в плечо и сказал:

— Нет, братишка! В Милан добро повезу. Есть там у меня дружок один, большой профи в этих делал. С ним и погуляем.

— Ну что, теперь вам понятно, ladies and gentlemen, что горбатого только могила исправит?! — победоносно изрёк Костя.

Хелен и Рене понимающе кивнули: да, медицина здесь бессильна; а Луиджи, на которого опять напал внезапный приступ смеха (видимо, второй косяк он уже раскурил), так и не счёл необходимым ответить на Костино замечание.

Пивная сессия продолжалась до самого закрытия бара, потом кто-то из них, кто был ещё в состоянии это сделать, заказал такси, и в гостинице пьяная четвёрка отправилась в направлении своих комнат. Костя взялся, было, проводить Хелен; однако, девушка была изрядно под хмелем и к тому же невероятно уставшая. Единственное, что она смогла сделать, — это снять обувь, чмокнуть Костю в губы. И после этого прямо в одежде завалилась на кровать.

Дон Жуан побрёл, не солоно хлебавши, к себе в номер. Покопавшись в сумке, он вытащил специально захваченную из Гента бутылку Rochefort, не спеша выпил её, разделся, почистил зубы и тоже улёгся в постель.