— Тогда у нас будет уже сорок гиней! Гарри! Только подумай об этом! Сорок гиней!

Гарри застонал.

— Я знаю, что это большая сумма, — сказал он, — но я не имею права разрешать тебе делать это.

— Никто никогда не узнает, — убеждала его Араминта, — и будь у нас побольше времени, я заработала бы столько, что не пришлось бы продавать мамино кольцо.

— Думаю, что я мог бы поставить на тебя, — задумчиво протянул Гарри.

Араминта вскрикнула от ужаса:

— Не смей даже думать об этом! Ты же обещал мне никогда больше не играть. Если ты нарушишь свое слово, я тебя никогда не прощу, никогда!

Она так рассердилась, что Гарри быстро добавил:

— Не беспокойся, сестричка. Я дал тебе слово и клянусь, что сдержу его. Я тебе очень благодарен, правда. Просто сильно беспокоюсь.

— Мы все беспокоимся, — сказала Каро. — Но мне почему-то кажется, что папу бы все это страшно развлекло.

На следующее утро Араминта подумала, что отец не столько развлекся, сколько заинтересовался бы продуктами, которые им с Ханной удалось купить на рынке.

На лондонских рынках все продавалось очень дорого, большинство людей предпочитало покупать с лотков или тележек уличных торговцев.

Но Араминту и Ханну могло удовлетворить только все самое лучшее, поэтому вначале они отправились на рынок мяса и домашней птицы в Ньюгейт.

В начале прошлого столетия в Лондон ежегодно доставлялось более сотни тысяч голов скота.

Никогда в жизни Араминта не видела столько говядины, баранины, телятины, оленины, зайцев, кур, уток и гусей.

Она поколебалась у прилавка с мясистыми индейками и нежными молодыми цесарками, но в ее меню значились фаршированные голуби с гусиной печенкой, каштанами и оливками, и девушка решила не вносить в свой план необдуманных перемен.

Ее внимание привлекли также лебеди. Араминта знала, что многие считают их деликатесом, но мясо этих птиц часто бывало жестким, и неизвестно, любит ли их маркиз.

Девушка собиралась взять за основу обычную рыбу и птицу, но приготовить их по французским рецептам. При этом каждое блюдо становилось необыкновенно вкусным, и немногие англичане могли похвастаться, что пробовали что-либо подобное.

От богатства выбора на рынке в Ньюгейте разбегались глаза, но цветовая гамма фруктов и овощей Ковент-Гардена просто ослепляла.

В то время как Араминта широко раскрытыми глазами с нескрываемым восторгом рассматривала это великолепие, Ханна лишь неодобрительно фыркала.

Служанка считала, что капуста, редис и шпинат, которые выращивались в городе, пропитаны дымом из труб, наполнявшим воздух, и непригодны в пищу. Однако она разрешила Араминте купить превосходной дешевой спаржи, почему-то сделав для нее исключение.

— А фрукты они тут облизывают, чтобы блестели! — Таково было глубокое убеждение верной служанки.

Она также была уверена, что коров в городе держат в тесных и темных клетках, и с самого приезда в Лондон отказывалась покупать молоко, которое веселые молочницы разносили по домам в кувшинах на голове.

Все же Ханна прекрасно понимала, что Араминте для ее соусов необходимы сливки, которые они наконец и купили у продавца, поклявшегося, что он только что привез товар с фермы.

Кроме того, Араминта купила прекрасное масло, доставленное морем из Новой Англии, и самые свежие яйца, снесенные буквально накануне.

— Все это его светлости привозят из имений, — сказала Ханна.

— Я хочу быть уверена, что мне хватит яиц и сливок, — ответила Араминта. — Только для соусов мне нужно три пинты.

Здесь было огромное количество сыров. С большим трудом Араминта сделала выбор. Чеширский, Глостерширский, уилтширский, чеддер и стилтон — один был лучше другого.

На рынке в Лиденхолле они нашли как раз такого лосося, какой и нужен был Араминте, — великана, который, как уверял торговец, еще утром плавал в Темзе.

Девушка купила также моллюсков, креветок, мидий и устриц для соусов.

В наемном экипаже, доверху нагруженном покупками, они возвратились домой.

Как только Араминта и Ханна вернулись на Руссель-сквер, они принялись за работу.