Шрифт:
Никогда раньше Араминте и в голову не приходило, что нечто подобное может затрагивать ее или иметь к ней какое-то отношение. Ее совсем не интересовали эти разговоры.
В книгах, которые она читала, тоже встречались падшие женщины, но это были смутные тени, а не люди из плоти и крови. Мужчины, которых они любили и которые любили их, совсем не походили на маркиза.
Араминта не знала, что делают мужчина и женщина, когда занимаются любовью, но твердо верила, что истинная любовь прекрасна и бог благословляет ее.
То же, что предлагал ей маркиз и что собирался сделать с ней лорд Ротингхем, было смертным грехом и сатанинским искушением.
Араминта закрыла глаза.
Она не плакала. Все чувства умерли в ней, осталось только холодное отчаяние. Мир опустел.
«Я люблю его! — говорила она себе. — Но он… он не любит!»
Лондон перестал быть местом развлечений и удовольствий, волшебной страной, в которую она приехала, полная надежд.
Теперь город казался девушке страшным, опасным и грязным местом, так же как отдельный кабинет, в который привез ее маркиз, сразу вызвал у нее отвращение.
Физически она осталась прежней Араминтой, но морально была унижена и раздавлена.
Выходя из экипажа и отдавая кэбмену его плату, девушка очень боялась, что он заметит ее разорванное и испачканное платье.
Она взбежала по ступенькам, вошла в дом и поспешно закрыла за собой дверь, словно пытаясь отгородиться от невидимых преследователей.
Остановившись в холле, чтобы перевести дыхание, Араминта заметила рядом со свечой, зажженной на низком столике, цилиндр Гарри.
Она добежала до гостиной и распахнула дверь. В комнате на софе сидели и тихо беседовали ее брат и сестра.
Увидев, в каком состоянии платье Араминты, они вскочили на ноги.
— Араминта! Что случилось? — воскликнула Каро.
Не отрывая глаз от лица Гарри, девушка нервно развязала ленты, которыми к запястью ее левой руки была привязана сумочка, и бросилась к брату.
— Здесь… здесь пятьдесят гиней! Пятьдесят, Гарри! С тем, что у нас уже есть… этого должно хватить. Я не могу… Не могу больше делать это… Это невозможно… абсолютно невозможно! Уедем скорее из этого города!
Глава седьмая
Покончив с завтраком, генерал устроился поудобнее и принялся за утренние газеты, но тут в гостиную вошел Хоукинс и объявил:
— К вам маркиз Уэйн, сэр!
— Опять? — недовольно воскликнул сэр Александр. И он удивленно взглянул на часы.
Генерал не привык к ранним посетителям, однако, смирившись с неизбежным, сказал:
— Хорошо, Хоукинс. Пригласите его светлость.
Несколькими секундами позже появился маркиз. Как обычно, его туалет был безупречен, однако генералу показалось, что Уэйн похудел и выражение его лица неуловимо изменилось.
— Не вставайте, генерал, — остановил хозяина дома маркиз. — Приношу вам извинения за ранний визит.
Сэр Александр молча внимательно смотрел на лицо маркиза.
Без сомнений, десять дней назад он выглядел совершенно иначе. Куда пропали его маска бесстрастного денди и выражение презрительного превосходства?
— Я пришел к вам поведать о своем отчаянии! — сказал маркиз.
Он не сел в предложенное кресло, а остался стоять лицом к лицу с генералом.
Несмотря на свое глубокое знание человеческой натуры, сэр Александр не смог прочесть мысли маркиза по его лицу.
— Я уже сообщил вам, Уэйн, во время вашего последнего визита, — отчетливо выговаривая слова, сказал генерал, — что у меня нет намерения раскрывать вам место пребывания Араминты… Бувэ. Если бы она хотела, чтобы вы узнали об этом, она, без сомнения, связалась бы с вами.
Уэйн зашагал по комнате, словно пытаясь решиться на что-то. Затем наконец, сделав над собой усилие, произнес:
— При нашем последнем разговоре я не был абсолютно откровенен с вами, генерал. Думаю, у вас создалось впечатление, что я пытаюсь разыскать Араминту Бувэ, поскольку она не выполнила по отношению ко мне свои обязательства как повар.
Сэр Александр молчал. Через некоторое время маркиз произнес:
— Меня интересует не ее кухня, а она сама!
Было видно, что такая откровенность далась Уэйну с большим трудом и он с тревогой ожидает ответа.
Однако генерал был суров.