— Что делать-то? — обреченно спросила Леночка. В голосе еще дрожали слезы.

— Ну, уйди из института, раз все так мрачно, — посоветовала Танька.

— Мои родители за эти два года в струнку вытянулись, и все чтобы их доченька любимая получала высшее. И дальше намерены вытягиваться. Как я им в глаза посмотрю? Как объясню?

— Ну переведись! — уже крикнула Танька, но Костя не стал дослушивать, чем кончится разговор и, аккуратно ступая, пошел прочь от курилки. Девчонки скоро выйдут, не могут они там долго, спохватятся, что их прекрасно слышно снаружи через тонкую стенку из гофрированного железа.

Он вытащил телефон и посмотрел время. Лена должна была вскоре смениться и ехать домой. Обойдя столовую, он встал неподалеку от входа, и девушка действительно вышла через несколько минут. На лице уже не было и следа слез, однако оно вытянулось и побледнело.

— Пока, Кость, — бросила она, проходя мимо. Почти приветливо. — Что это ты в комбинезоне до сих пор? Ночевать здесь собрался?

— Подожди, — ответил он, удерживая ее за руку. — Знаешь, я сейчас все слышал, о чем вы с Танькой говорили.

Девушка вздрогнула, остановилась и взглянула на него исподлобья.

— Подслушиваешь, — сказала она, и в голосе больше не было ни капли приветливости. Он стал злым.

— Я курилку шел убирать, — возразил Костя. — А вас за километр было слышно. И я не собираюсь никому рассказывать.

— А что ты собираешься делать? — прищурилась Лена.

— Я помочь хочу.

— Правда? — горько улыбнулась Лена. — А как?

— Может, просто поговорю с ним.

— Поговоришь? — переспросила она и сдавленно рассмеялась. — Поговоришь? Да он не только деканом у нас, он с самой перестройки коммерцией занимался, теперь в десять раз богаче Теплова. У него знаешь какие связи? И ты с ним… поговоришь?..

Костя решил не обижаться.

— Послушай, — сказал он. — Только не психуй. Ответь мне на пару вопросов — ты точно с ним не поедешь?

— Естественно. Ты за кого меня принимаешь? Я под похотливых пердунов не подстилаюсь.

— Не ругайся так, тебе не к лицу… И ты точно уверена, что он выживет тебя из института?

— Это называется риторический вопрос, Кость. Ты же слышал, о чем мы говорили.

— Тогда какой вред я тебе причиню, разок побеседовав с ним? Никакого. Хуже-то не станет. Есть у тебя его номер телефона?

Лена внимательно и недоверчиво вглядывалась в его лицо.

— Тебе это зачем, Кость? Не станет он с тобой разговаривать.

«Это я с ним не стану», — подумал Костя, сказав вслух:

— Кто знает. У меня тоже имеются кое-какие связи... наверху. Или внизу… Ну, есть номер?

— Конечно, — девушка наклонила голову, расстегивая сумочку. — Дал мне, чтобы я по зрелом размышлении могла выразить свое согласие. Записывай…

Когда они расстались, Костя сходил переодеться и вышел с территории комплекса, на прощание махнув скучающему охраннику. Автобус, на котором он обычно ездил домой, уже ушел, и на остановке никого не было. Костя опустился на скамейку и достал телефон.

«Дмитрий Семенович Белецкий. Удалить контакт? Вы уверены?»

Эх, Дмитрий Семенович, что ж ты такой сукой выродился?

О похожем случае Костя слышал от Алиски — ныне покойной Алиски, которая училась в институте в другом городе. Но там девушку к любовной связи принуждал не декан, а рядовой преподаватель. Парень же девушки был не таким нерешительным нюней, как он, Константин Меньшиков, а настоящим бандитом стандарта Котлеты — тоже ныне покойного. И после разговора по душам преподаватель, в спешном порядке уволившись из института, отбыл в неизвестном направлении.

Такие дела. Не все учителя похожи на Балабина, который любил учеников как родных детей…

Но и Балабин мертв.

А вот Дмитрий Семенович жив. Хотя лучше сказать — пока жив.

Стоп. Еще не поздно дать задний ход. Леночка действительно может просто уйти из института…

Только почему она должна уходить? Ты что, не хочешь ее защитить?

Да брось, темнила, зачем корчить из себя рыцаря? Тебя ведь до трясучки бесит, что некий мерзавец предложил Леночке спать с ним; не просто предложил — вынуждает к этому; ту самую Леночку, которую ты до сих пор в кино пригласить не отважился…

«Внимание! Дмитрий Семенович Белецкий будет безвозвратно удален. Отменить? Продолжить?»

И зачем я полностью записал его имя-фамилию, да еще и отчество? Как это глупо — так аккуратно регистрировать данные человека, которого ты намерен убить? И ты подумал, что потом скажешь Лене? Сможешь объяснить?

А зачем объяснять? Ничего мне не придется объяснять! Был человек — и нет его. Да и человек ли? Скотина. Седина в бороду — бес в ребро… Ничего мне не придется объяснять, и я не обязан! Несчастный случай, кирпич с крыши, наезд на пешеходном переходе, инфаркт…