«Использование «Стингеров» склонило чашу весов в нашу пользу, — сообщил Мохаммад Юсеф. — Успех следовал за успехом, боевой дух моджахедов возрастал, а у противника падал». Психическая травма, полученная Советами в результате использования «Стингеров», была необыкновенно сильна. Сергей Тарасенко, ассистент Эдуарда Шеварднадзе, вспоминает: «Я шесть раз бывал вместе с Шеварднадзе в Афганистане… и когда мы приближались к Кабульскому аэропорту, верите или нет, мы ни о чем другом, как о «Стингерах», думать не могли. Очень неприятное ощущение. И какое счастье пересечь границу и услышать по репродуктору: «Вы находитесь на территории Советского Союза». — «Слава тебе, Господи! Опять пронесло!»

Вооруженные «Стингерами» подразделения моджахедов развернулись вокруг советских военно-воздушных баз с самыми агрессивными намерениями. Первые отряды расположились вокруг Кабула и Джелалабада. Последующие — на севере, вдоль советской границы. Моджахеды на севере стремились поражать не только самолеты и вертолеты, летящие над территорией Афганистана, но и те, что летели в воздушном пространстве СССР. Для повышения эффективности стрельбы и для того, чтобы командиры не припрятывали снарядов, офицеры ISI разработали хитроумный план: за каждое подтвержденное попадание командира премировали двумя дополнительными снарядами «Стингер».

Когда ракеты «Стингер» уже были направлены в Афганистан, Соединенные Штаты стали планировать расширение войны на территории советской Средней Азии. В ту осень Фред Айкл отчитывался в Капитолии о реализации политики США в Афганистане. Своими ответами на вопросы конгрессменов он вызвал в Москве целую бурю. «Я сказал, что, если Советы не подчинятся резолюции ООН, война может распространиться и в советскую Среднюю Азию, ведь уже случались разные инциденты», — вспоминал он. К таким выпадам поощрял Кейси. А Айкл старался склонить Москву капитулировать под угрозой перенесения войны на советскую территорию. Репортер ТАСС, присутствовавший на прослушивании в конгрессе, телеграфировал свой текст в Москву, а Министерство иностранных дел направило резкий протест Государственному департаменту США. Те очень быстро взялись за Айкла. «Государственный департамент сообщил, что это уж чересчур, что я зашел слишком далеко, — вспоминал Айкл. — Но мы сознательно использовали эту угрозу. Мы пробовали все методы. Посылали литературу в Среднюю Азию, проводили также другие операции. Кейси очень энергично проводил эту политику, а мы оказывали ей всяческую поддержку».

В конце 1986 года в Вашингтон стали поступать рапорты о деятельности моджахедов на территории Советского Союза. Руководители моджахедов в северных провинциях Афганистана получили китайские 107-мм пусковые ракетные установки и египетские 122-мм установки радиусом действия почти 10 миль. Ночью их развертывали на южном берегу Амударьи и давали залпы по советской территории. Специальные подразделения, подготовленные ISI и обеспеченные ЦРУ, переплывали через Амударью, чтобы атаковать приграничные посты, закладывать мины и взрывать электролинии. Аэродром севернее Пянджа постоянно атаковали отряды моджахедов. Были организованы тайные атаки из провинций Евзиан и Бадахшан. Когда моджахеды оказывались за границей, советские жители часто помогали им в проведении операций. В начале декабря 1986 года около тридцати моджахедов переправились на лодках «Зодиак» через Амударью, чтобы напасть на две электростанции в Таджикистане. Они должны были убить двух охранников и проникнуть на электростанции. Когда моджахеды атаковали, восемнадцать солдат-мусульман убежали, чтобы присоединиться к движению сопротивления. Электростанции были серьезно повреждены, значительная часть территории республики осталась на несколько недель без электроэнергии.

В конце 1986 года было запланировано на весну множество последующих нападений на территорию Советского Союза. Это должны быть более результативные операции с участием специально обученных групп, которые проникали бы вглубь территории коммунистической сверхдержавы и пользовались еще более сложным оружием. Планы предусматривали ракетные атаки на аэродром поблизости от советского городка Гилямбор. Группа из двадцати солдат должна устроить засаду на пограничной дороге на восток от Термеза, старого азиатского города на советской территории. Диверсанты должны иметь противотанковые мины, гранатометы и автоматы. Цель группы — заминировать дорогу, подождать военную технику и после подрыва мин открыть огонь. Другая планировавшаяся операция — еще более дерзкая. Группа под руководством Вали Бека должна проникнуть почти на пятнадцать миль в глубь СССР, атаковать промышленный объект вблизи от важной авиабазы под названием Ворошиловбад.

В представлении Кремля эти нападения были непосредственным нарушением границ Советского Союза и вызывали большие опасения. На горизонте сгущались тучи национализма и исламского фундаментализма. Вскоре нападения на советские территории стали приносить дивиденды. Росло количество жертв, серьезных потерь из-за применения ракет «Стингер» и операций на советской территории, и этого было достаточно, чтобы заставить Советы дать отбой. На заседании Политбюро в начале ноября 1986 года было решено предпринять предварительные меры по выводу советских войск из Афганистана. Это было первое поражение Советов в военной истории «холодной войны». В начале декабря министр иностранных дел Пакистана Абдул Саттар был приглашен в Москву заместителем министра иностранных дел Юрием Воронцовым. Советский замминистра был очень искренен, говорил о войне как о «кровавой ране» и категорично заявил: «Мы уходим». Воронцов подчеркнул, что война стала попросту слишком дорогой для Кремля. Он хотел заручиться помощью Саттара, чтобы уход Советов не привел к большим кровопролитиям. Саттар обещал, что Исламабад сделает все, чтобы гарантировать спокойный уход Советской Армии.

Через несколько дней после возвращения Саттара Наджибулла, новый президент Афганистана и бывший шеф службы безопасности, был вызван Горбачевым в Кремль. Несколько других членов Афганского политбюро присоединились к Наджибулле в Москве. Из приглашения следовало, что это должна быть рядовая консультация, но настоящая ее цель была намного серьезнее. 12 декабря гости вошли в зал Св. Екатерины в Большом Кремлевском дворце, в очень торжественный и нарядный, оформленный не без иронии зал, в котором было полно икон и картин, свидетельствовавших об имперском прошлом России. Когда Наджибулла вместе с товарищами сели, к ним присоединились Горбачев, министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, министр обороны Сергей Соколов, председатель КГБ Виктор Чебриков и старый дипломат Анатолий Добрынин.

Горбачев, отложив в сторону формальности, сразу приступил к делу. В течение двух лет советские войска будут выведены из Афганистана, без обиняков сообщил своим гостям Генеральный секретарь. Москва больше не может нести бремя этой войны. Горбачев сообщил присутствующим, что он попрежнему заинтересован в победе коммунизма в Афганистане и что сделает все, что в его силах, чтобы дать шанс правительству Наджибуллы. Советская Армия будет проводить энергичные военные действия до самого момента выхода, а правительство Афганистана получит значительное количество оружия и снаряжения. «Но вы будете сражаться сами», — сообщил Горбачев членам Афганского политбюро.