Громкоголосый Василий рассказал о своих питомцах, которых прикормил в лесу. История была проста, но он детально описывал встречу в одно прекрасное утро со «страшным» зверем. Подозревая, что это волк, и он готов наброситься и растерзать напуганного мужчину, который тут же бросился наутек. Долго его преследовало свирепое животное и настигло возле самой двери в стене, которая оказалась в тот момент закрыта. Василий закрыл глаза, и мысленно простился с жизнью, а зубастое существо, вместо того, чтобы загрызть его, облизало руки. Так они и подружились.

— Пока бежал-то, поди, в штаны припустил, — прокудахтала Валентина, отпивая из блюдца чай. Все переглянулись и после рассмеялись так громко, что не заметили появление в кухне хозяина дома.

— Я смотрю, сегодня у всех выходной? Что тут за сбор? — недовольно проскрипел старческий голос. Милу сковал холод, почему-то ей было страшно обернуться, будто за ее спиной стоял страшный монстр, который мог легко разорвать жертву на кусочки, как только она заглянет в его налитые кровью глаза.

Все замолчали и опустили глаза, как нашкодившие сорванцы. Первой ожила Людмила:

— Радость в нашем доме, Алексей Алексеевич, ваш сын собрался жениться.

— Вот как? И на ком интересно? Неужто нашлась отчаявшаяся особа, которая осмелится связать судьбу с этим болваном и лентяем?

— Так вот она, тут! — прокряхтела Валентина, кивнув на девушку.

Пришло время ожить застывшей от ужаса статуе, Мила медленно поднялась и, повернувшись к наводящему на нее страх человеку, тихо буркнула: «здрасьте».

— Я смотрю, вы уже обживаетесь? — смерив ее взглядом, произнес отец «жениха».

— Она испачкала одежду, пришлось застирать. А я дала ей свой халат, — вступилась быстренько Людмила, незаметно подмигнув одеревеневшей девушке.

Алексей Алексеевич сделал жест рукой и вышел из комнаты.

— Иди за ним! — шуганула ее Валентина, прибираясь на столе. — Вранья он не любит, и ежели чего — быстро выведет на чистую воду!

Напутственные слова покоробили Милу, она шла, склонив голову, будто ее вели на казнь. Дом изнутри оказался больше, чем казался снаружи. Ей пришлось спускаться вниз по лестнице на цокольный этаж, на котором располагалась просторная библиотека, совмещенная с кабинетом.

Массивный стол с кожаным креслом для хозяина и не особо удобный стул для того, кто держит слово перед главенствующим.

— Что это за ерунда с женитьбой? Потрудитесь мне объяснить! Как вас по имени?

— Мое имя Людмила, но вы можете называть меня Мила… Что касается женитьбы… Наверное, я опережаю события, Алексей Алексеевич. Ваш сын, конечно, человек своенравный, но… я уверена, что мы с ним… будем чудесной парой!

— Он никогда не приводил девушек в этот дом!

— Я знаю. И меня он, можно сказать, не приводил. Я настояла на этом. Я привыкла к серьезным отношениям и… не терплю посещение гостиниц, к примеру!

Старик внимательно рассматривал ее, словно пытался просканировать, прочитать мысли. Было ощущение, что он понимал, что сидящая напротив леди лжет. Мила пыталась выглядеть спокойной и не волноваться, но ее организм дрожал, она ощущала себя кроликом перед удавом.

— Мне нравится ваша самонадеянность. И вера в то, что из моего сына выйдет какой-то толк. Я ведь лишил его наследства, и после моей смерти деньги перейдут в разные благотворительные фонды. Я знаю, меня считаю скрягой, но я не вижу смысла в расточительстве. Зачем жить в доме с сотней комнат, если использоваться не будет даже треть жилой площади?

В его словах был здравый смысл, и Мила закивала, демонстрируя, что понимает, о чем идет речь.

— А как же история с зимой посреди лета?

— Вы про солевую насыпь? О, это не моя агония! В одном журнале писали статью, и редакция решила снять меня в снежной долине, но мое здоровье не позволяло совершать авиаперелеты. Они выкрутились подобной глупостью. Для местных жителей это выглядит блажью чокнутого богача, но поверьте, проще было согласиться! Отказаться от материала я не мог, статья была необходима в рекламных целях моего бизнеса. Кто-то пустил слух, что моя империя переживает закат. Поверьте, это очень неприятно, когда хоронят раньше времени.

Мила слушала оратора с живым интересом. Он вовсе не был Кощеем, добрый взгляд становился строгим при необходимости, а в чертах лица было благородство и порода.

— Если вам удастся изменить моего сына, поверьте, вы почувствуете что такое настоящая роскошь! Я сделаю вас наследницей, как и его. Как вам такая идея?

— Что вы, я сосем не охотница за чужими миллиардами! Нас связывают… чувства на другом… уровне!

— Не лгите! Я знаю, что такое истинные чувства, и имел честь испытать их. В вас что-то есть: дерзость, отчаяние… Ощущение, что вам нечего терять! Что ж, я вам не враг, но и не друг, — запомните это!