— Спроси меня, какой цвет! — требовала я, щупая здоровенные бицепсы бармена и не дождавшись вопроса, произнесла, пытаясь в этот момент выглядеть обворожительно: — Это ярко красный! В моих жилах закипает кровь от страсти, она бурлит, с шумом проносится по венам, сосудам… Я чувствую ее ритм! И чувствую желание!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, но мне это нравится.

Бармен посмотрел на часы и, подмигнув, сообщил, что осталось всего лишь полчаса. Я врезала еще один коктейлем по сознанию и немного размякла. Я беспощадно флиртовала с молодым человеком, который ждал полуночи. На Жана я больше не смотрела, притворяясь, что мне плевать на него.

Атмосфера накалялась. В зале было заметное оживление. К стойке подошла миловидная девушка в полупрозрачной тунике и, хихикая, спросила номер бармена. Он с притворной печалью сообщил, что его сердце в руках прекрасной незнакомки, сидящей напротив. Та состряпала мордочку мопса и пошла прочь, смерив меня на прощание презрительным взглядом.

Музыка прекратилось, и дьявольский голос объявил «время вакханалии». Освещение стало красным, в динамиках звучало биение сердца. Вдруг все погасло, и наступила кромешная тьма. Музыка продолжала играть, вокруг были шорохи и звуки.

— Тринадцать! Выбирай меня, красавица, — прошептал чей-то голос.

— Семь! — уверенно произнес голос бармена и дотронулся до моей руки.

— Двадцать четыре, — я вздрогнула, мне показалось, что рядом был Жан. Но вряд ли он забросил бы свою грудастую спутницу и так быстро оказался у стойки бара. Похоже, что это была галлюцинация, и я выдавала желаемое за действительное.

Я озвучила номер бармена, и его сильная рука сгребла меня со стула. Через мгновение я лежала на полу с раздвинутыми ногами, не понимая, что происходит. Я чувствовала, как его техничные руки сняли с меня белье и через мгновение влажный горячий язык крепыша ласкал меня внизу. Мне не удавалось расслабиться, т. к. все, что происходило, было в диковинку. Я слышала, как в шаге от меня сладко стонет женский голос, судя по ритму ее страстных вскриков, ей попался весьма энергичный мужчина. Ласки были настойчивее — этот блондинчик умел обращаться со своим языком. Вдруг я почувствовала, как волны удовольствия завладевают каждой частичкой моего тела. Это было много приятней, чем саморегулирование оргазмов. Дыхание перехватило, и я полетела в оранжевую долину, состоящую из миллионов маленьких пузырьков, которые озорно взрывались на поверхности моей кожи, я выгнулась и сладостно застонала. Обмякши на полу, я лежала, улыбаясь. Что-то коснулась моего лица, теплое и чуть увлажненное. Я не сразу сообразила, что бармен нащупывал своим членом мое лицо. Отмахнувшись от него, как от назойливой мухи я отодвинулась, но настойчивый парень продолжать тыкать своим фаллосом теперь мне в нос, чем разозлил меня.

— Детка, твоя очередь, — произнес он немного раздраженно. — Нужно отсосать папочке!

Меня вырвало сразу после его фразы, которая оказалась такой же убойной, как и приготовленный им коктейль. Качок отползал от меня, словно раненый боец, и поносил на прощание на чем свет стоит. Самое приятное в его словоизвержении было слово «сучка».

Я с трудом поднялась и замерла, не зная куда двигаться. В зале пахло развратом, доносились стоны удовольствия, причмокивания, шлепки. Народ веселился, а я чувствовала себя обокраденной. Медленно я начала двигаться в неизвестном направлении и почти сразу оказалась у стойки бара. Сконцентрировавшись, я вспомнила, приблизительное месторасположение выхода из этого душного зала, где вакханалия была в самом разгаре.

То и дело я нащупывала потные тела сношающихся и пару раз получила приглашение присоединиться. Не быстро, но все же я нашла заветную дверь и оказалась в коридоре, по которому Жан ввел меня в место, где коронным блюдом был секс.

Оказавшись на улице, я сделала несколько глубоких вдохов. Увидев такси, хотела было ринуться к машине, но понимала, что у меня нет средств, и главное — я не помню адреса своей тюрьмы. Вдруг меня озарило: я могу вернуться домой! Притвориться, что ничего этого не было, выкинуть из головы весь сумбур, наполнивший мою жизнь и снова стать верной и преданной супругой Феликса. Наверняка он уже тысячу раз пожалел о том, что сделал. «Объясню водителю, что заплатит муж, когда я буду доставлена домой! В любом случае, даже если Феликса не окажется дома, деньги за доставку найдутся — это не станет проблемой», — решительно думала я, но одернула руку, увидев на заднем сидении «маску». Дверь открылась, я, помешкав, уселась рядом с моим мучителем.

— Я думал, дольше придется ждать, — произнес он недовольно. — Как повеселилась?

— Не без потерь. Не смогла найти трусы, — с вызовом произнесла я, чем вызвала любопытство водителя, который пытался рассмотреть меня через зеркало.

Жан скомандовал, чтобы тот ехал и нарочито отвернулся от меня в другую сторону. Он вел себя обиженно, словно я оскорбила его чем-то.

— Ты не хочешь со мной разговаривать? — спросила я, но он молчал. — Чудесно! Притащил меня в этот мерзкий зал, миловался с грудастой размалеванной куклой, насладился вдоволь извращенным праздником и теперь чем-то недоволен!

Мой голос звучал немного истерично, я понимала, что виной всему пара коктейлей, которые для организма малопьющего человека становятся серьезным испытанием.

Мы не разговаривали до самого дома. Я вышла из автомобиля, не ожидая его вежливой услужливости. В воздухе пахло осенью, хотя были последние августовские деньки. В моем настроении тоже сквозила унылая пора, почему-то на глаза наворачивались слезы, и я чувствовала себя совсем опустошенной. Сумасшедший ветер закружился вокруг меня и шаловливо раздул платье, неожиданно продемонстрировав водителю такси полное отсутствие трусов. Он прильнул к стеклу и уставился, ожидая повторного трюка. Было впечатление, что этот обросший жидкой бородой рыжеватый мужчина никогда не видел женских половых органов. Жан нетерпеливо шлепнул по крыше такси и жестом отослал водителя прочь, затем направился к подъезду, угрюмо прошагав мимо меня.

— За что ты сердишься на меня? — спрашивала я, с трудом поднимаясь по подъездной лестнице, новые туфли стерли мне ступни, и я еле волочила ноги.

— Я не сержусь, — упрямо произнес он.

Мы были уже внутри квартиры, он застыл возле лестницы, ведущей в его покои, а я, по-видимому, должна была пройти в свою келью, но мне захотелось расставить все точки над «и». Я понимала, что не имела право предъявлять претензий. Кто я? Замужняя женщина, оказавшаяся в нетипичных обстоятельствах по причине того, что супруг заскучал с ней в постели. Я злилась на чужого мне мужчину, пообещавшего излечить меня от моего «недуга» и вернуть в брак починенной. Он мне никто… Учитель. Гуру! Я все понимала, но мое сердце сдавливало чувство, неведомое мне раннее, я подозревала, что это ревность. Вот уж не полагала, что оно может приносить столь болезненные ощущения! Или это алкоголь, как линза, увеличивал размеры проблемы?