Закачались деревья за малинником, и из тумана вывалился трехметровый силуэт. Приближался он рывками.

Чуб плавно опустился в траву, опершись на рюкзак. Что делали остальные, Геша не видел; он замер, глядя вперед, хотя очень хотел обернуться и посмотреть, как там Настенька.

Он знал: проводники обычно называют рапторов иначе – хренозаврами. Вскоре тварь приблизилась. Покрытая красно-зеленой чешуей, она напоминала что-то среднее между медведем и тираннозавром: морда больше медвежья, туловище – тираннозавра, только передние лапы длинные, трехпалые, с огромными когтями, а на задних – по шпоре наподобие петушиной.

Хренозавр кряхтел, сопел и причмокивал, вертел башкой, со свистом втягивал воздух – принюхивался. Чуб и Геша к нему были ближе всех. От страха живот скрутило, плечи свело судорогой, но Гена не шевелился, уставившись в вертикальный зрачок твари. Казалось, что и хренозавр смотрит на него, готовится сожрать и роняет слюни.

Только бы Настя зажмурилась, только бы не испугалась и не побежала! И тем более не стоит ей смотреть, как тварь будет его, Гешу, жрать.

Раптор мотнул башкой и зашагал дальше, мимо Гены, к остальным. Они стояли у Геши за спиной, он не видел, что там происходило. Заорал Крестный, захрустело, тварь зачавкала. Гена сглотнул. Во рту появился привкус металла от запаха крови, в глазах потемнело. Не вырубаться! Стоять!

Кого он жрет? Крестного? Настя, не смотри, стой на месте, не шевелись! Ты сильная, ты не упадешь в обморок.

Тварь потопала прочь. Когда шаги стихли и вдалеке затрещали деревья, Геша с замирающим сердцем обернулся: Настенька стояла, зажмурившись и сжав кулаки, Костик тоже зажмурился. Бледный Греков таращился перед собой. Чуб пялился на красное пятно на поляне и дергал кадыком. Кровь, автомат и огнемет – все, что осталось от Крестного. Не нужно этого видеть Насте!

Греков не замечал ее, и Гена на негнущихся ногах подошел к девушке. Развернув за плечи, повел подальше от места, где так явственно пахло кровью.

– Все закончилось, оно ушло, – проговорил он, гладя Настю по волосам, как ребенка.

Наконец, Настя нашла в себе силы раскрыть глаза.

– Оно… он кого-то убил? Где Олег?!

Настя попыталась оттолкнуть Гену, но он не отпустил.

– Кого он убил?! – она оглянулась: – Олег?! Олег!

– Погиб Крестный, – проговорил Геша, отпуская ее.

И ошарашенно смолк, заглянув в ее глаза. Его даже затошнило от потрясения – жадный взгляд избалованного ребенка, которому сломали любимую игрушку. Ни сочувствия, ни страха… злость!

– Как – Крестный?! – возмутилась она. – А кто нас отсюда выведет? Вот попали так попали! Хоть в какой стороне Москва, ты знаешь?!

Гена отшатнулся.

– Как это случилось? – спросил Чуб у Грекова, который оттирал от крови поднятый автомат.

Греков вскинул бровь:

– Я, по-твоему, сильно приглядывался? Не повезло Крестному, вот и все. Надо выбираться отсюда, а ты из нас самый опытный. Пошли!

– Сам иди, если приспичило, – отмахнулся Чуб. – Лучше на месте остаться, подождать, пока «бродила» рассосется, а потом по своим же следам выбраться.

– Вот и пойдем по своим следам, пока они видны.

– Ты не понимаешь, бро? – подключился Геша. – Да мы моментом заблудимся, «бродила» не даст выбраться даже по следам.

– Но с другой стороны, – проговорил Чуб, поднимаясь. – Если стемнеет, нам конец. Я понятия не имею, куда мы забрели и сколько прошло времени. По восприятию – часа два, а на самом деле, может, скоро сумерки.

Впавший в ступор Костик наконец зашевелился, отвернулся от крови и заблеял:

– М-м-м-м… К-к-как м-м-м… м-м-мы т-теперь?

Чуб утешил его:

– Это ближнее Подмосковье, тут деревень как навоза.

– М-м-может, п-позвать п-атруль? Помоги-ите! Помоги-ите! – не унимался Костик.

Его крик подхватила Настенька и голосила, пока не охрипла. Чуб снисходительно молчал, а когда они наорались, объяснил:

– Мы в искажении, а не по грибы пошли. Вас никто не услышит, а если услышат, то в искажение не полезут. Так что подбираем сопли и тихонько идем со мной. Ты, Красавчик, – Чуб кивнул Грекову, – тоже будь начеку, а то у меня опыта мало, могу не учуять опасность.

– Вот тебе и имя, – сказал Геша мрачно. – Красавчик. Кстати, я вроде тоже чую искажения, буду на подхвате. Надо посмотреть рюкзак Крестного.

Гена взял себе огнемет, хотя понятия не имел, как им пользоваться. Из полезного в рюкзаке обнаружились патроны, консервы, аптечка и деньги, вырученные за экскурсию, Чуб отдал тысячу Гене, а треху Грекова уверенно положил себе в карман.

– Это за то, что я вас выведу. Все, за мной.

Геша его способностям проводника пока что не очень доверял и напряженно прислушивался к своим ощущениям. Опасность вроде и была, но неявная, разлитая тонким слоем по всей округе. Возвращенные деньги не радовали, мысли вертелись вокруг погибшего Крестного. В ушах стоял хруст костей, а перед глазами – автомат в луже крови. Вот тебе и поиграли в отважных следопытов Сектора! Где та грань, за которой игры заканчиваются, а начинается смерть? Крестный-то умер по-настоящему… и, похоже, это тронуло только Чуба.