Шрифт:
Третья часть, что называется душой и кроется неизвестно где – то ли в мозгу, то ли в сердце – с надеждой и тревогой ждала ответа на заданный вопрос.
– Готов твой кореш, – как-то очень спокойно, равнодушно отозвался человек, склонившийся над Громовым. – Дырка в башке! Его мозги рыбы кушают.
– За что вы нас… так? – Михаил попытался приподняться, но руки подгибались, не слушались.
Громов снова удивился – показалось, будто из тела вынули все кости. Оно стало каким-то упругим, резиновым. Михаил пытался опереться на руку, а та пружинила, сгибалась, будто каучуковая…
– Щас помогу, – кто-то схватил контуженного человека под мышки, рывком поднял на ноги.
Ноги вели себя ничуть не лучше рук – они тоже разъезжались, гнулись и никак не хотели удерживать тело в вертикальном положении. В довершение ко всему, голова болталась из стороны в сторону, и это усиливало мучительную боль в затылке.
Громов открыл глаза и тут же закрыл их. Он ничего не смог разглядеть – мир по-прежнему раскачивался из стороны в сторону. Раненый скорее догадался, чем увидел, – его тащили на берег двое людей в камуфляже. Там уже ждал какой-то квадратный человек.
– Квадратный человек… – пробормотал Громов.
– Чего ты там бормочешь? – подполковник Смердин схватил пленника за волосы, приподнял голову.
Михаил вновь попробовал приоткрыть веки. Теперь, когда голова не болталась из стороны в сторону, стало чуть проще. Сквозь цветные пятна, плававшие перед глазами, будто рыбы в аквариуме, он сумел разглядеть лицо… Квадратный подбородок, внимательные холодные глаза, прижатые в голове уши.
И еще Михаил сумел увидеть другое: группа людей со связанными за спиной руками уходила куда-то в глубину материка, в сопки. Под охраной вооруженных людей в камуфляже. Пленник, на миг забыв о своем бедственном положении, удивился еще сильнее: среди тех, кого вели под конвоем, было несколько женщин. Михаил сумел разглядеть длинные волосы, разметавшиеся по спине. Они не могли принадлежать мужчине.
Мозг соображал с трудом. Громов никак не мог взять в толк, что происходило на побережье Баренцева моря. Не где-нибудь у черта на куличках, – скажем, в Юго-Восточной Азии или пусть даже в глухих «закоулках» Сибири, Дальнего Востока… А тут – на Кольском полуострове, буквально в европейской части России.
– Вы откуда взялись? – резко спросил тот, кого Громов окрестил «квадратным человеком».
– Катались… на скутере… – пленнику очень хотелось уронить голову на грудь, закрыть глаза. Забыть все и забыться тяжелым сном.
Веки уже не поднять. Кровь? Кровь прилила и не…
– Ну, ты! – резко дернул пленника Смердин. – Не отключаться! Отвечай! Что значит: «катались на скутере»? Здесь погранзона!
– Ты достал, – пробормотал Громов. Он почувствовал, что спасительное забытье близко, а «квадратный человек» все никак не давал отключиться. – Забашляли погранцам. Те и пропустили нас к берегу…
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали? – вопросы сыпались один за другим, но Громов не слышал их. Или не хотел, не мог слышать.
Смердин дал знак одному из бойцов. В руках того появилась зажигалка, а через несколько мгновений пленник закричал от боли.
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали?
– Уроды, какие уроды! – задыхаясь, хватая легкими воздух, простонал Громов.
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали?
– Из Москвы… Из Москвы! Он, Леха, президент строительной фирмы. Я – коммерческий директор.
– Сколько вас?
– Да какая тебе разница?! А-а-а!
Пленник задергался от страшной боли, но подручные Смердина держали его очень крепко.
– Сколько вас? – повторил вопрос подполковник.
Михаил Громов не мог знать, что вэвэшник способен выбить показания из гораздо более крепких людей.
– Четверо! Гад! Четверо! Еще Зойка, подруга Лехина. И Пак – он вроде помощника. Повар-кореец… Машину починить там… Масло, колесо сменить. Все такое.
– Где они? На чем приехали?
– На «Лэнд Круизере».
– Где те двое? Как их найти?
– Не знаю.
Смердин махнул рукой, давая знак подручному. Громов вновь закричал, забился в руках мучителей. Теперь вэ-вэ-шник выждал, не сразу дал команду остановить пытку.
– Где те двое? Как их найти? Говори! Поджарю!
– Сволочи… Сволочи! Я правда не знаю!
– Попробуем еще раз, – улыбнулся Смердин.
– А-а-а! – огонек зажигалки лизал подбородок, поднимался к носу.
Михаил Громов вертелся во все стороны, но его крепко держали за руки и за волосы.
– Ну?! Говори! Сейчас уши подкоптим…
– Гады! Твари! Фашисты! Мы ж на скутере сюда! По морю! Я ни черта не понимаю в здешних дорогах!
Смердин, оскалившись, похлопал пленника по щеке. От «дружеского» похлопывания мощной пятерни голова болталась из стороны в сторону, и боль резко усилилась.