Наоборот, освобождение — это дыхание жизни человеческой души. И это дыхание жизни существовало еще до рождения творения, существует сейчас в творении, а также за пределами творения.

Мы рассмотрели самопотакание. Теперь сфокусируем свое внимание на самоистязании. Будда испытал самоистязание. Что произошло? Он осознал подлинную истину, что самоистязание никогда не сможет дать ему того, что он хотел, — просветления. Поэтому он с радостью принял Серединный Путь, золотую середину. Он не принял ни голодания, ни потворствования. Такой несравненной мудростью Будда добился своей Цели.

Неподдельная искренность Арджуны говорит не только для него, но и для нас. Йога — это самообладание. Как может беспокойный ум человека быть под контролем? Ум непостоянен. Ум неуправляем, как ветер. Кришна отождествляет себя с состоянием развития бедного Арджуны. Само утешение Кришны — еще одно имя просветления.

«О Арджуна, ум действительно непостоянен! Сдерживать ум нелегко. Но ум можно контролировать непрерывной практикой и отказом» (6.35).

Что нужно практиковать? Медитацию. От чего нужно отказаться? От невежества.

Твердое убеждение Кришны «Йогой можно овладеть через практику» (6.36) преобразует нашу золотую мечту во всеисполняющую Реальность.

Практика — это терпение. Короткого пути нет. «Терпение — это добродетель осла», — такое мы действительно слышим от умников. Нетерпеливая лошадь в нас или голодный тигр в нас тотчас набросятся на это грандиозное открытие. Но раскрывающийся покой в устремленном человеке и исполняющая сила в устремленном человеке ясно и убедительно заставят его почувствовать, что терпение — это свет Истины. Свет Истины — это, в самом деле, Цель.

Величайшая духовная фигура Индии, когда ученики спросили ее о том, сколько лет усердной практики принесли ей полное Осознание, громко рассмеялась: «Практики!.. Дети мои, то, что вы называете практикой, — не что иное, как ваше личное усилие. Так вот, когда я была на вашем уровне, не осознавшей, я думала и чувствовала, что мое личное усилие составляет девяносто девять процентов, а Милость Бога — один процент, не более того. Но моя крайняя глупость умерла в то самое мгновение, когда во мне зародилось самоосознание. Тогда я, к своему великому изумлению, увидела, почувствовала и осознала, что Милость моего милосердного Господа составляла девяносто девять процентов, а мое слабое личное усилие — один процент. На этом мой рассказ не заканчивается, дети мои. В конечном счете, я поняла, что и этот мой один процент тоже был безусловной и сердечной заботой обо мне моего Всевышнего Отца. Дети мои, вы чувствуете, что Богоосознание — это напряженный забег. Это неверно. Богоосознание — это всегда нисходящая Милость».

В чем мы нуждаемся на самом деле — это терпение. Когда на нас нападает нетерпение, мы можем петь вместе с поэтом: «Ты, столь далекий, мы идем ощупью, чтобы постичь Тебя». Но когда наше сознание наполнено терпением, мы можем петь на одном дыхании с тем же поэтом: «Хотя Ты так близок, мы не можем обнять Тебя».

Не так уж необычно видеть, что даже прилежный искатель иногда терпит неудачу на духовном пути. Несмотря на то, что у него в достаточной мере были вера и преданность, ему не удается закончить свое путешествие. Этот вопрос тревожит сердце Арджуны. Он говорит Кришне: «С какой судьбой встретится человек, хоть и наделенный верой, но не сумевший подавить свою страсть, и чей ум блуждает вдали от Йоги (в момент кончины), и не достигший совершенства, то есть, Богоосознания? Не встретится ли он с разрушением, как разорванное облако? Он лишился как Богоосознания, так и мирского удовольствия. Его судьба обманула его на пути Йоги. Ему некуда идти. Ему не на что опереться» (6.37-38).

Увы! Внутренний мир не принимает его, внешний мир отвергает его и осуждает его. Он потерян, полностью потерян. Если он достигнет успеха, оба мира примут его и будут восхищаться им. Если он потерпит неудачу, он становится объектом безжалостного осмеяния.

Прежде чем Шри Кришна просветлит ум Арджуны, вспомним Эйнштейна. Бессмертный ученый заявляет:

Если моя теория относительности окажется успешной, Германия будет считать меня немцем, а Франция объявит, что я — гражданин мира. Окажись моя теория неверной, Франция скажет, что я — немец, а Германия объявит, что я — еврей.

Вернемся к Учителю и ученику. Учитель просветляет ум своего ученика лучами утешения, надежды, вдохновения и устремления: «О Арджуна, для него нет падения как в этом мире, так и в мире Запредельного. Роковая злая участь не для того, кто творит добро и стремится к самоосознанию» (6.40).

Учитель также говорит, что тот, кто уходит с пути Йоги в этой жизни, в следующей жизни входит в благословенный и священный дом для продолжения своего духовного путешествия.

Каждая человеческая инкарнация — всего лишь краткий миг, и она не может определять конца вечного путешествия души. Никто не может достичь совершенства за одну жизнь. Каждый обязательно должен пройти через сотни и тысячи инкарнаций, пока не достигнет духовного Совершенства.

Преданный всегда остается в дыхании своего милого Господа. Для него нет ни настоящего падения, ни разрушения, ни смерти. Каким образом он явно провалился или почему он провалился, может быть только его поверхностной историей. Его настоящая история лежит в его вечно радостном упорстве, в его окончательной победе над невежеством, в его абсолютном единстве со Всевышним. Вспомним важное высказывание Иисуса: «Марта, Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет, и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему?» Марта сказала Иисусу: «Так, Господи, я верую» (Иоан. 11:25–27).