Глаза Аличе были широко распахнуты, но она ничего не видела, кроме слепящих вспышек. После каждой вспышки перед ее глазами продолжали полыхать огни, и она сама не могла понять, какие она видит наяву, а какие нет. Тело ее старалось забиться поглубже в щель под жертвенником, стать маленькой и плоской. Земля содрогалась, пропитываясь медленно нарастающим низким, вибрирующим гулом. Казалось, это Змей Бездны пытался пробить себе путь на поверхность…

Жертвенник раскачивался — вот-вот упадет и придавит. Когда раздался скрежет каменной плиты и камни поползли вбок, Аличе не выдержала и выскочила наружу.

Вся долина была в огне. Пылали костры, горели сухие и живые деревья на склонах. Дым грозовыми тучами улетал к небесам — здесь же, внизу, было только пламя… и тишина. Беззвучно колыхался огонь, ставший воздухом…

Аличе выпрямилась во весь рост. Она не чувствовала ни боли, ни жара — только трудно было дышать. Она огляделась. Драконы исчезли… Но потом она увидела их. Кости. Огромные скелеты — блестящие, черные, будто из обсидиана. Зеленые драконы сгорели. Оба…

— Грег? — хрипло позвала она.

Наверху что-то качнулось.

Аличе подняла голову и увидела дракона. Вдвое выше зеленых, он был непроглядно черным, словно огромная тень в огне. Дракон рассматривает ее сверху, склонив голову набок. Враждебности в нем не ощущалось. Несколько мгновений они стояли так молча, среди пламени и бесшумно пляшущих теней. Потом откуда-то из-за спины дракона появился Грег. Сверкнул зубастой улыбкой, перешагнул через кости, остановился и махнул Аличе:

— Иди сюда!

— Там дракон, — заметила Аличе.

— Ну да. Не бойся, он тебя не тронет.

Грег фамильярно хлопнул черного дракона по боку. Дракон повернул голову на длинной шее и что-то сказал ему. Оба расхохотались. Потом дракон вытянул крыло, опуская его к самой земле. Грег взобрался на него и протянул руку Аличе.

— Давай! Никогда не летала на драконе?

— Это твой дракон?

— Нет, это мой брат Нагель. Он отнесет нас домой.

Вилли, парень из Омельников, с утра злобился на все вокруг. Все у него не ладилось, будто не с той ноги встал, — от плохого к худшему. Ночью снилась всякая дрянь, то ли огненные змеи, то ли подгорелое мясо. Вышел со двора, встретил старосту, а тот с ним даже не поздоровался, хотя Вилли и шапку снял, и поклонился, и выразил лицом весь восторг, какой сумел.

Почтительно пятясь, налетел на красотку — соседку Габи, которая тащила ведро помоев. Та, мало того что облила ему башмаки и штаны, так его же и обругала. Вилли хотел было обложить ее в ответ, но вместо этого чуть не расплакался от досады. Плюнул, вернулся домой, чтобы переодеть штаны, сел там на лавку и погрузился в мрачные мысли.

Матери дома не было, она батрачила по соседям. Придет — начнет его пилить, что бездельник. Небось и штаны самого стирать заставит. А соседушки будут через забор поглядывать и зубы скалить.

Не уважают его в Омельниках. Даже мамаша за человека не считает. Ну, мать-то ладно. Для матерей сын всегда останется несмышленым дитятком. Но и Габи над ним смеется. Вилли нарочно бороду отрастил, чтобы казаться старше и умнее, а вредная девчонка только издевается — борода тебе нужна, говорит, чтобы плешь была не так заметна?

Подумав о соседях, сразу Франца вспомнил — как тот всегда его изводил. То щелбан даст, то подденет насмешливым словом. Но этот мучитель хоть получил по заслугам!

Вилли представил дракона, и опять мороз по коже продрал, а потом в жар бросило.

На площадь тогда он идти не собирался, толпой вынесло. А как Франц сгорел, вообще случайно увидел — отвернуться не успел, чуть не обмочился от ужаса. Но потом часто вспоминал в подробностях и с удовольствием, как ненавистный мучитель вмиг превращается в огненный факел, как падают на землю обугленные кости…

«Огня! — пришла откуда-то мысль, словно эхо чего-то далекого, огромного. — Огня!»

Да, да, правильно, подхватил Вилли эту мысль. И вся эта деревня чтоб, к змеям, сгорела! Он и раньше иногда об этом мечтал, когда кто-нибудь обдавал его презрением, но никогда это желание не было так сильно, как сегодня. Хоть бы все его обидчики провалились прямо в Бездну! Ну почему было дракону не сжечь Омельники, когда Франц плюнул ему на лапу?

А все потому, что чужак вмешался.

Вилли ощутил праведное негодование. Да как тот посмел убить дракона! Как такое вообще может быть! Дракон же сильнее человека. А сильные должны давить слабых, это закон жизни. Если бы зеленый дракон сжег чужака — вот тогда был бы порядок.