«Ах ты, сука!» – подумал Кирилл.

Кулаки его сжались. И, по-видимому, отреагировали не только кулаки, потому что Тихорьянов снова усмехнулся, вытащил из ящика стола нейтрализатор и положил перед собой. Потом взял из пепельницы дымящуюся сигарету и затянулся.

– Боец Галактического Корпуса должен быть терпелив и хладнокровен, – сказал он почти равнодушно. – Мои люди стоят за дверью. Одно слово, и… У вас нет вариантов.

«У меня нет вариантов, – мысленно повторил Кирилл. – И дело вовсе не в шестерках за дверью. Вряд ли лагерный капеллан является эсбэшной шишкой всемарсианского масштаба, чтобы принимать такие решения. Он не терял ночью времени. У него все подготовлено и согласовано с руководством…»

– У тебя нет выбора, мой мальчик! – Капеллан перешел на ты, и это говорило о многом.

Глаза его были грустными и ласковыми.

Кирилл даже у метелок никогда не видел таких глаз. Разве лишь у Мамы Наты в приюте…

В общем, перед Кириллом сейчас сидел отец-командир, тот самый, из рекламных клипов о Галактическом Корпусе. В исполнении актера Феррамонтова, с квадратной челюстью и добрым взглядом. У Тихорьянова, правда, нет квадратной челюсти, но это не имеет значения. Такие по собственной дурости подчиненных на смерть не пошлют, как, говорят, бывает в жизни. Но если другого выхода не будет, а обстановка потребует… Зубами потом станет скрипеть и умрет в конце концов от инфаркта, потому что всю жизнь будет себя грызть. Вот только встречаются ли такие отцы-командиры?

Наверняка нет, но вовсе не по этой причине в душе Кирилла родилось спокойствие и уверенность.

Кулаки разжались, икры ног расслабились – капелланово «ты» однозначно говорило о том, что иного выхода у Кирилла нет.

– Вернешься в гостиницу, в которой жил после увольнения, – продолжал Тихорьянов. – Курсантам твоей роты будет объявлено, что ты отбываешь двухнедельный арест за драку. Для граждан Гагарина ты по-прежнему уволен из Корпуса в связи с ментальной травмой.

– А если Лони Ланимер побывал в эти дни в гостинице и знает, что я вернулся в лагерь?

Капеллан смачно раздавил сигарету в пепельнице, сложил губы куриной гузкой и пошевелил ими:

– Разве ты сообщал кому-нибудь из гостиничного персонала, что возвращаешься в лагерь?

– Нет. Я просто ушел на некоторое время по делам.

Тихорьянов снова пошевелил губами, размышляя:

– Очень удачно!.. Судя по имеющейся у меня информации, Ланимер в «Сидонии» не появлялся. Но если ему каким-то образом и удалось узнать, что ты ушел на некоторое время по делам… Если он придет к тебе разбираться, куда ты ушел по делам…

– Так он же сам посоветовал мне смыться! – напомнил Кирилл.

Капеллан задумался на пару мгновений, потом покивал.

– Мне бы очень хотелось, чтобы Лони Ланимер снова вышел на тебя, – спокойно сказал он. – Видишь ли, на Марсе не зарегистрирован человек с таким именем. Ни через космопорт Офир, ни через Аврору он не проходил. Иными словами, либо Ланимер прибыл на Марс официально под другим именем, либо и вовсе неофициально.

– А такое возможно?

– В нашей жизни все возможно. – Тихорьянов помолчал, затягиваясь сигаретой. – Если Ланимер появится у тебя в отеле, скажешь полуправду. Будто тебя настиг приступ этой твоей ментальной болезни и все эти дни ты провалялся на больничной койке. Гагаринская больница номер пять. Там во всех нужных местах уже имеется информация о твоем пребывании. Вряд ли у Ланимера есть еще хакер твоего уровня, который смог бы расколоть эту липу. Ну а дальше будешь действовать по обстановке.

– А если он не поверит…

Взгляд капеллана стал жестким.

– Захочешь жить, сделаешь так, чтобы поверил.

Кириллу оставалось только согласно кивнуть. Похоже, самым безопасным местом в его жизни была теперь расположенная неподалеку камера, но путь в нее был уже закрыт. Во всех смыслах… Во всех смыслах кругом громоздились сплошные ржавые пистоны! Обложили мальчонку со всех сторон…

– А эта Дельфина… Она хоть на Марсе официально?

– Разумеется. Не имея официального статуса, на работу в такое учреждение не попадешь.

– А чем, кстати, этот институт занимается? Что это за вторичные модели?

Тихорьянов развел руками и решительно положил их на стол. Перед Кириллом теперь сидел командир, но вовсе не из отцов.

– Я мог бы соврать, сказав вам, что ИВМ работает не на Галактический Корпус, а ведет, к примеру, исследования в области фрактальной математики, но вы же не настолько глупы, чтобы поверить мне. Недоговоренность между соратниками – дорога к возникновению проблем. Поэтому я буду правдив, насколько возможно. Дело в том, что я не имею права рассказывать вам об институте. Это строго конфиденциальная информация. Более того, должен вас предупредить о следующем. Если в предстоящей работе вы получите представление о сфере деятельности Института вторичных моделей, постарайтесь тут же забыть об этом. И упаси вас Единый в виртуале пустить себе на хвост институтских цербов! Тогда я попросту не смогу защитить вас. Буду откровенен, я даже не стану этого делать, поскольку меня и самого раздавят… – Майор убрал нейтрализатор в ящик и снова встал. – Как видите, я с вами откровенен.

– Да уж, – сказал Кирилл, тоже поднявшись со стула. – От вашей откровенности у меня мороз по коже идет.

Взгляд капеллана стал еще более строгим. Майор подошел и положил руку Кириллу на плечо:

– Видишь ли, мой мальчик… Дело в том, что человечеству угрожает настолько серьезная опасность, что перед нею наши с тобой чувства и амбиции – мусор. Проникнись этой мыслью, и тебе станет намного проще жить. Есть ты, маленький человек, есть я, маленький человек. А есть две гигантских силы, которые все ближе и ближе к решающему столкновению. В этом столкновении погибнет очень много таких маленьких человеков. Но если мы не возьмем на себя доставшуюся нам долю, то уцелевшие могут позавидовать погибшим. А в общем, не мы первые – не мы последние. За те тысячелетия, что существует человечество, не один миллион мужиков закрывал своей грудью других. Так-то вот!.. Подумай об этом на досуге. Вопросы по существу есть?