– Кто именно? – повеселела она. Видимо, все, что не было связано с работой, мало ее волновало.

– Один светловолосый, семидесяти лет, а другой коротко стриженный брюнет.

– Вы имеете в виду Юрия Семеновича? – перебила его официантка.

– Да. Вы его знаете?

– Знаю, конечно. Он бывает у нас почти каждый день.

– Обедает?

– Бывает, и обедает. Но чаще ужинает.

– Если продавать золотишко, можно вообще дома не питаться, – проворчал Голубев.

– А позавчера он у вас был?

– Был. С брюнетом, о котором вы говорите.

– Откуда вы знаете?

– Так моя смена была. Они сидели вон за тем столиком, – и она показала на стол в углу зала.

– Отлично, значит, вы нам сейчас обо всем и расскажете.

Официантка с сомнением посмотрела на дверь, ведущую в подсобное помещение.

– Как бы хозяин ругаться не стал.

– А он имеет что-то против полиции? – удивился сыщик.

– Нет, но если появятся клиенты…

– Вот когда появятся, тогда и будем думать. Как вас зовут?

– Варвара.

– Варечка, – ласково начал Эрик, а у Мариши заныло сердце. С ней он никогда не разговаривал таким тоном.

Очевидно, на девицу его тон тоже подействовал благосклонно, потому что она заулыбалась и как-то обмякла. Желая закрепить эффект, Эрик улыбнулся ей в ответ. Варя сжала руки и впилась в сыщика восхищенными глазами.

«Какие же мы, бабы, дуры! – вздохнула про себя Мариша. – Стоит нам улыбнуться, и мы готовы отдаться, не сходя с места».

– Варечка, расскажите все, что помните о позавчерашнем вечере.

– А что случилось? – глупо улыбаясь, спросила она. – Юрий Семенович чем-то недоволен?

– К сожалению, Юрий Семенович к вам больше не придет.

– Говорите, что случилось, – произнесла она и сразу перестала улыбаться. – Он на что-то обиделся?

– Боюсь, все гораздо серьезнее, чем простая обида, – покачал головой Эрик. – Его убили.

– Убили! – глаза девушки расширились. Она закрыла рот рукой и судорожно вдохнула. – Вы шутите?

– Такими вещами не шутят.

– А когда его… убили?

– Позавчера вечером. Видимо, вскоре после того, как он уехал из ресторана. Поэтому нам очень важно, чтобы вы вспомнили как можно больше.

Девушка медленно кивнула и еще раз оглядела сыщика, будто увидела его в первый раз.

– А вы ведь не из полиции, – сказала она.

– Как вы это определили? – хмыкнул сыщик.

– Так видно, – развела она руками. – Полицейские сюда не ходят. Во всяком случае, такие, – и она кивнула на Голубева.

Тот опешил и аж побелел от злости.

– Давайте не будем отвлекаться, – попросил ее Эрик.

Голубев наклонился к Марише и зашептал:

– Я так и знал, что не нужно сюда идти.

– Почему? – полюбопытствовала она.

– Видала, как она заговорила? «Такие, как он». А какой я?

– Не знаю, спроси у нее.

– Я сейчас спрошу! Вот задержу на двое суток до выяснения личности, тогда посмотрим, как она запоет!

Между тем Варвара собралась с мыслями и начала рассказ:

– Юрий Семенович позвонил часа в четыре и заказал столик. Он всегда так делал, когда собирался прийти поужинать.

– У вас по вечерам много народа? – уточнил сыщик.

– Не всегда. Но Юрий Семенович любил, чтобы все было сделано заранее.

– Позавчера он заказал столик на двоих?

– Да. А в половине шестого прибыл вместе с мужчиной средних лет. Он вообще очень пунктуальный. По нему часы можно сверять.

– Долго они у вас пробыли?

– С полчаса примерно. Затем они распрощались, второй мужчина остался, а Юрий Семенович уехал.

– Вы не знаете, о чем они говорили?

– Нет, как только я подходила к их столику, они заговаривали о погоде.

– Ничего необычного не заметили?

– Как сказать… – девушка сделала паузу. – Мне показалось, Юрий Семенович был чем-то расстроен. Я бы даже сказала, находился немного не в себе…

– Вот как? Вы уверены?

– Мне так показалось. Он был в затемненных очках и говорил устало, словно жизнь хорошо стукнула его по голове.

– А при чем здесь очки? – нахмурился Эрик.

– Несколько лет назад, когда у Юрия Семеновича умерла жена, он тоже пришел в очках, – принялась объяснять Варвара. – Сначала я удивилась, а потом, когда он снял очки, заметила, что глаза у него красные. Видно, что он плакал. А показаться с такими глазами на публике мужчинам обычно стыдно. Хотя что здесь стыдного? Не понимаю, – и она пожала плечами.