– И все же Храмов консультировался с вами?

– Да, и не зря, скажу я вам. Пару раз я находил подделки среди камней, которые приносил мне Юрий Семенович.

– Так, так… Это становится интересно, – протянул Эрик и подался вперед. – Расскажите об этом поподробнее.

– Я и так стараюсь ничего не пропустить, – кивнул Волохов и утер со лба пот. – Храмов звонил мне несколько раз в году. Причем какого-то особого распорядка в его звонках не было. Он мог не звонить год, а потом вызывать на консультации каждую неделю. Я не знаю, от чего это зависело. Поставки из главного офиса происходили регулярно, два-три раза в месяц, а значит, они не могли быть причиной беспокойства Юрия Семеновича. Я как-то поинтересовался, откуда он берет подделки, но он только отмахивался. Было видно, что ему эта тема неприятна.

– И часто вы обнаруживали подделки? – поинтересовался Эрик.

– Два раза.

– Значит, в остальных случаях опасения Храмова были напрасны?

– Я бы не сказал… Несколько раз золото оказывалось другой пробы, чем было заявлено. Например, на ярлыке стояла пятьсот восемьдесят пятая проба, а на самом деле это всего лишь пятисотая. В любом случае это было золото, только более низкой пробы. А вот с бриллиантами все обстояло гораздо серьезнее. Представьте себе, что вместо бриллианта вам подсунут стекляшку.

– А разве так сложно отличить бриллиант от фианита? – удивилась Мариша.

– Почему от фианита? Фианит – лучший имитант алмаза. Это не стекляшка!

– Так именно им подменяют настоящие камни?

– Все не так просто, как кажется, – покачал головой Волохов. – Оба раза, когда я наблюдал подделки, бриллианты заменялись синтетическим муассанитом. Непрофессионал вряд ли сможет понять, что перед ним подделка. Дело в том, что этот камень также оставляет следы на стекле и имеет схожие с бриллиантом признаки. Но человек вроде меня тут же увидит разницу.

– А чем отличается этот муассанит от бриллианта? – заинтересовалась Мариша.

– Муассанит от бриллианта отличает серовато-зеленый оттенок. Если рассмотреть камень в оптическую лупу, можно увидеть включения в виде каналов и игл. А для бриллианта характерны кристаллики минералов, внутренние трещинки и облачка. Понятно?

– В принципе, да… – расплывчато ответила она.

– А вы говорили Храмову, что у него не настоящие камни? – поинтересовался Эрик.

– А как же! Для этого меня и вызывали.

– И каковы были его действия?

– Не знаю, – развел руками Волохов. – Я, конечно, советовал связаться с главным офисом и разобраться в проблеме, но он всегда отвечал очень неопределенно и быстро сворачивал разговор. А вообще, знаете, какое у меня сложилось мнение относительно этих происшествий? – вдруг произнес Волохов.

– Какое? – заинтересовался сыщик.

– Бриллианты и золото подменяли уже здесь.

– Где – здесь?

– В магазинах или в компании.

– Откуда вы знаете?

– Если бы проблемы были с центральным офисом, он бы давно во всем разобрался. А так Храмов старался не поднимать шума. Он очень хотел выявить человека, который занимается этим гнусным делом, собственными силами.

– Где Юрий Семенович хранил эти драгоценности?

– По-разному. Иногда в сейфе в офисе. Иногда дома. Чаще всего именно дома. Я приезжал к нему на квартиру, и мы без посторонних глаз и ушей осматривали вещи, которые его беспокоили.

– А вы всегда находили фальшивки, когда Храмов вас вызывал?

– Не всегда. Чаще всего вызовы оказывались ложными. Но лучше подстраховаться, чем потом иметь неприятности с покупателями и поставщиками.

– Петр Сергеевич, скажите, пожалуйста, – попросил его Эрик, – Храмов никогда не намекал, кого именно он подозревает?

– Нет, никогда. Мы вообще не разговаривали ни о чем, кроме как о драгоценностях. Правда, иногда он жаловался мне на сына. Говорил, что тот не оправдал его надежд и он не знает, как вести себя дальше.

– Храмов любил сына?

– Раньше любил. Пока была жива его супруга, они дружно жили, хотя парень уже тогда стал проявлять признаки безрассудства. Однако мать была тем сдерживающим фактором, который есть в любой семье. Но когда ее не стало, Антона понесло. Сначала они с Юрием Семеновичем жили вместе, но с полгода назад он сына отселил. Купил ему квартиру на другом конце города и отправил восвояси.

– А больше вы ни о ком не разговаривали?

– Нет, больше ни о ком. Я же говорю, мы никогда никого не обсуждали.