Во время совещания совета директоров в апреле 1985 года люди, стоявшие во главе Apple с давних времен, вызвали Скалли на ковер. Ему объяснили, что он был нанят в качестве генерального директора, а следовательно, бразды правления должен был держать целиком и полностью в своих руках, а не делиться властью с Джобсом. Сказав, что Джобс «ведет себя, как избалованный ребенок», они дали понять Скалли, что хотят заменить его на посту объединенного подразделения по развитию проектов Mac и Lisa более опытным человеком. Члены совета директоров, в числе которых был и Марккула, дали Скалли полную свободу действий, сказав, что он может производить в компании любые перестановки на свое усмотрение.

Ни в детстве, ни в отрочестве, ни, уж подавно, во взрослой жизни Джобс не умел воспринимать «нет» в качестве ответа. К тридцати годам ничего не изменилось. Он умолял Скалли дать ему время все исправить. Он плакал. Он ругался и чувствовал себя преданным. Он начал называть Скалли «тормозом» — словечко, которым Джобс всегда характеризовал людей, бывших, по его мнению, идиотами или дураками. Стив даже планировал предпринять диверсию против Скалли, убедив совет директоров уволить его, но ничего не помогало.

В течение некоторого времени Скалли пытался уговорить Джобса возглавить отдел научноисследовательских и конструкторских работ, но Стив решительно отказался. В начале лета Скалли снял Джобса с поста руководителя проекта Macintosh, сказав, что его ролью отныне будет «глобальное прогнозирование». Кабинет Джобса перенесли в здание, по большей части необитаемое; Джобс называл его «Сибирью».

Через месяц Скалли заявил аналитикам с Уолл-Стрит: «С точки зрения функционирования предприятия я не вижу для Стива Джобса места в компании ни сейчас, ни в будущем. Полагаю, он тоже его не видит, — добавил Джон. — Каким оно будет, покажут только время и сам Стив Джобс».

Смещенный с поста руководителя проекта Стив чувствовал себя так, будто его ударили в солнечное сплетение, лишив возможности дышать. Всю его сознательную жизнь Apple была основой его существования и главной точкой приложения сил. Чем больше он старался отдышаться, тем хуже ему становилось. «Когда я пытался понять, что делать и как строить дальнейшую жизнь, у меня как будто перехватывало дыхание», — вспоминал Джобс. Большую часть лета он провел в путешествиях, побывал в Европе и в России как эмиссар Apple и даже подумывал остаться в Европе в качестве свободного художника и экспатрианта.

Подумывал Джобс и о политике, но, вспомнив, что за всю жизнь даже ни разу не сходил на выборы, решил, что это существенное упущение помешает успешной карьере.

Успевший к тридцати годам стать миллионером Джобс оказался персоной нон грата в компании, которую сам и основал. Что делать дальше, было неясно.

Кумиров у Стива Джобса было несколько, и одним из них был Альберт Эйнштейн, чей портрет висел в его практически лишенной мебели спальне.

Большое уважение испытывал Джобс и к Акио Морита, одному из основателей Бопу, гигантской корпорации, производящей электронные приборы, человеку, признававшему только высочайшие стандарты и ценившему красоту. Когда в 1999 году Морита умер, Джобс почтил его память во время одной из презентаций, сказав фразу, бывшую в его устах величайшим комплиментом: «Во всем, что он делал, выражалась любовь к человеку».

Эдвин Лэнд, человек, не окончивший Еарвардский университет и основавший корпорацию Ро1аго1Ф, тоже был одним из кумиров Джобса. Он изобрел фотокамеру, оснащенную устройством, позволявшим делать снимки и проявлять их практически мгновенно. Джобс называл его «национальным достоянием».

В 1980 году Лэнда заставили уйти из корпорации за попытку создать кинокамеру, оснащенную системой мгновенной проявки кинопленки, которая не смогла конкурировать с видеокамерой, записывающей информацию об изображении на магнитную ленту. Огромные средства, пущенные на разработку системы Лэнда, компании пришлось списать. Джобс сильно расстроился, узнав об этом.

«Что он такого сделал? — вопрошал Стив. — Пустил на ветер пару жалких миллионов, а они отняли у него компанию».

Через несколько лет после отлучения Лэнда Джобс и Скалли встретились с ним в его кэмбриджской лаборатории. Лэнд рассказал им, как изобрел свою фотокамеру: «Однажды я просто увидел ее. Для меня она была так же реальна до того, как появился первый образец, как если бы камера действительно лежала на столе, а я на нее смотрел».

Джобс воспринял этот рассказ очень эмоционально. «Точно так женя увидел Macintosh, — сказал он. — Возможности изучить потребительский спрос не было, поэтому пришлось воплотить в жизнь компьютер, который я видел внутренним взором, и показать его людям».

Лэнд был одновременно и художником, и ученым — благодаря этому обстоятельству Джобс проникся к нему еще большим уважением. Он хотел, чтобы РоІагоіб «находилась на точке пересечения искусства и науки, и я тоже старался об этом не забывать», — говорил позже Джобс.