— Ногой не выбью, — покачал головой он. — Нужен лом или что-то подобное…

— Топор подойдет? — спросила Дина.

— Да. А что, есть?

— Надеюсь… — И бросилась к лестнице. Взявшись за нижнюю ступеньку, потянула горизонтально лежащую доску вверх. Та отошла. — Надо же, все еще лежит! — И вытащила топор.

— Ничего себе! Откуда он там?

— Тут семья пьющая жила. Муж как надирался, так хватался за топор. Я боялась, что зарубит кого-нибудь. Вот и спрятала его.

— Какая ты умница. Давай сюда.

Взяв в руки топор, Паша просунул его лезвие в щель между дверью и косяком, поднажал…

Раздался хруст. Затем скрип — это заскрежетали проржавевшие петли, когда дверь открылась.

Первое, что увидел Паша, когда вошел, это зеркало. А на нем тот самый символ.

Лида поставила свечу на подоконник, подошла к зеркалу. Лизнув палец, провела им по поверхности стекла.

— Точно, маркер.

А вот Дину больше заинтересовали коробки, что стояли вдоль стены. Она подошла к ним, открыла одну из них.

— Что там?

— Барахло какое-то. — И достала кусок темной ткани. Повертев его в руках, сообщила: — Это мантия или что-то вроде того.

— Покажи-ка! — Паша взял у нее «барахло», рассмотрел его и согласился. — Да, мантия. Для ритуалов.

— Каких?

— Месс, которые проводят мужененавистницы. Тут и амулеты где-то должны быть…

— Как они выглядят?

— Не знаю. Не спросил.

— У кого? — поинтересовалась Лида.

— У Наташи. Она является членом этой секты.

Лида удивленно свистнула.

— Нашла и амулеты! — воскликнула Дина, раскрыв другую коробку. Через секунду она вытащила толстую цепочку, на конце которой болтался массивный кулон.

Круг.

А в нем — перевернутая буква «Т».

— Вот, значит, как, — пробормотала Лида.

— Зато теперь все ясно, — сказал Паша.

— Что именно?

— Полицейские правы. Нас похитила секта. Георгия и Егора убили мужененавистницы под предводительством Дельфии.

— Стоп-стоп! — Лида замахала руками. — Не вяжется что-то! Если виной всему мужененавистницы, то почему среди жертв похищения оказались мы, женщины?

— Может, все это для отвода глаз? — предположила Дина. — Чтобы на них не подумали. Мы, девушки, все живы.

— Тогда объясни мне, зачем на теле жертвы оставлять эмблему секты? Как клеймо свое ставить! Нет, что-то тут не так…

Из коридора вновь раздался звук. На этот раз он был громче и… настойчивее, что ли? Как будто крысы желали привлечь внимание людей.

— Что в остальных коробках? — спросил Паша и начал рыться в одной из них. — Ага, тут диски. Кстати, Бах в том числе.

— Здесь книги, — сообщила Лида, присевшая возле соседней коробки. — «История ритуалов». «Секты». «Оккультные науки». И прочее, прочее…

— А тут смотрите что! — вскричала Дина. Паша и Лида подались к ней. — Ампулы. Но с чем, не написано.

И тут по дому разнесся грохот. Паша, вскочив на ноги, завертел головой. Найдя взглядом топор, он схватил его и бросился к двери.

— Это не крысы, — пробормотала Лида, снимая с подоконника банку со свечкой и кидаясь следом. — Откуда шел звук?

— Из дальнего коридора.

— Там тоже когда-то было жилое помещение? — спросил Паша у Дины.

— Да. Отдельная комнатушка, метров восемь квадратных. Ее из сеней переделали. Там дворник жил.

— Значит, так… — Он приостановился. — Девочки, остаетесь тут и вызываете полицию. А я пошел…

— Ну уж нет! — проявила несговорчивость Лида. — Я с тобой.

— Поперечная ты, как говорила моя бабушка.

И снова звук. Уже новый. Как будто постукивание. Глухое и ритмичное. Там-там-та-та-там!

Паша завернул за угол и увидел распахнутую дверь дворницкой.

— Посвети! — попросил он Лиду. Она вытянула руку со свечкой вперед.

Пламя уже угасало и света давало немного. Однако его хватило на то, чтобы увидеть человека, лежащего на полу. Он был привязан к стулу, который упал вместе с ним. Во рту у человека был кляп. Поэтому, увидев своих спасителей, он только замычал.

— Кен?

Пленник закивал.

Паша рухнул на колени, вытащил из его рта носовой платок.

— Слава богу, — выдохнул Кен. — Слава богу, вы меня услышали… Я уж думал, не найдете меня и она вернется…

— Дай я тебя освобожу. — Паша стал разматывать веревки. — Давно ты тут?

— Не знаю. А сколько сейчас времени?

— Десять вечера.

— Значит, часа три. Я домой ехал, решил срезать путь, чтоб без светофоров… И тут смотрю — женщина знакомая стоит.

— Что за женщина?