Шрифт:
— Болтун вы, Пастух, однако… А не пойти ли нам в вагон-ресторан? С этими бандитами даже не пообедали…
— И хорошо, что с ними не пообедали, — согласился Пастух. — Пошли.
— И Стрелка позовем. Ведь правильно?
— Не знаю, — сказал Пастух.
Он врал. Он знал, что это правильно — позвать Стрелка в ресторан, потому что враг рядом много менее опасен, чем враг поодаль. А Стрелок-то, не исключено, был не врагом, а просто дуболомом, на какого-то чужого дядю работающим. В принципе неплохо работающим. И Марину нашел. И с Пастухом повезло. А что морду ему Пастух набил — так это ж за дело. Пообижается и вернется, куда ему из вагона деться. Разве что и вправду — на насыпь и влет. Но это уж от Пастуха зависит…
А Стрелок сам пришел в вагон-ресторан.
Фингал потрясал. Под левым глазом, который превратился в щелку, имело законное место сине-багровое лоснящееся пятно.
— Что это с вами? — ужаснулась Марина, ладони к щекам прижала.
— Пастуха спросите, — сказал Стрелок. Ни зла в голосе, ни обиды. — Представляете, Марина, он мне подло врезал в глаз правой, а в ней — связка вагонных ключей, три штуки. И что мне теперь делать?
Вопрос был риторическим, но Марина так не считала.
— Девушка, девушка! — Она помахала рукой официантке. Та подошла. — Видите, у нас несчастье. Товарищ наш неловко упал и — вот… У вас же есть холодильник, да?.. Возьмите бутылочку водки русской, разбавьте ее водой наполовину и заморозьте кубиками, это недолго, а пока просто лед принесите, ладно?
— Сейчас сделаю, — сказала официантка, а Стрелок дополнил заказ:
— На лед полбутылки хватит. А оставшуюся водку — сразу сюда. Мухой! Пока «наружное» мерзнет, примем внутрь. И еще бутылочку закажем. Верно, коллеги?
Вел себя так, будто Пастух ему не фингал поставил, а медаль повесил. Ладно бы понял — за что! Но вряд ли. Затаился, толково играет роль рубахи-парня, ждет своего часа. Пусть ждет, Бог в помощь…
А за окнами вагона-ресторана пошел дождь. Точнее сказать — ливанул. Мощные струи дождя плюс скорость экспресса — и за стеклом ничего и видно не стало, как будто водопад с неба пролился, только струи, струи, а за ними — мрак и вихрь.
— Век вывихнул сустав, — сказала Марина что-то умное, что-то из классики. — Где мы, мальчики?
И тут в вагоне-ресторане погас свет. На несколько секунд. Никто и вякнуть не успел, как зажглась аварийная подсветка. Не парад света, конечно, но лицо соседа и то, что на столе расположено, — это видно.
— Как это могло быть? — спросил Стрелок. — Чему тут гаснуть? У них же генераторы везде…
— Похоже, что не везде, — сказал Пастух, — похоже, что генераторы гавкнули. Подсветка — явно от аккумуляторных батарей. Что могло случиться? Проводницу спросить надо. Или официантку…
Но официантка сама объявилась. Подошла с фонариком и бутылкой водки в одной руке и тарелкой ледышек в железной мисочке, вынутой из холодильника, — в другой.
— Что-то с генераторами, — сказала извиняющимся голосом. — Шеф с начальником поезда связался, говорит — скоро наладят… — Поставила бутылку и миску на стол. — Здесь просто лед. А водку я в формочку залила и поставила на холод. Минут через пять уже принесу, холодильник — зверь… Закусывать будете?
— Будем, — сказал Пастух. — После таких-то происшествий да не закусить — самих себя обидеть.
Глава пятая
Ночь прошла на диво спокойно. Никто никуда не вламывался, никто не стрелял, не бегал галопом по коридору, терапевтическая вышла ночь.
Утром Стрелок не появился, в купе его, заглянул Пастух, не было, ну и слава Богу. Куда он денется со скорого-то поезда? Он же, Стрелок, у нас высокую миссию несет — пасти со своей стороны Марину. Кнут ему в руки…
Помылись-побрились-почистились-позавтракали, Марина уселась книжку читать на английском языке, на обложке — мужская в черной перчатке рука сжимает пистолет неизвестной Пастуху марки. Книга называлась «It’s easy to die», то есть «Умирать легко», как утверждение. Пастух с утверждением не согласился, но спорить вслух не стал.
К Иркутску-пассажирскому подъехали по расписанию, в восемнадцать с копейками по иркутскому «гринвичу», машинист, как и предполагалось, за минувшую ночь нагнал потерянное по вине залетных бандитов время.
Марина достала из-под подушки книгу, толстую и большую по формату, заботливо упакованную в золотую бумагу и перепоясанную ленточкой.
— Пойдете со мной, Пастух? — спросила. — Я вас познакомлю с хорошим человеком.
— Конечно, пойду, — ответил Пастух.
Ему это приглашение в жилу было, опекаемая опекалась непрерывно.