— Да, равного ему нет! — коротко бросил герцог.

Вновь на минуту воцарилось молчание. Затем герцог сказал:

— Я считаю совершенно необходимым, чтобы ни слова о нашем деле не просочилось за пределы моего дома. Ты прекрасно знаешь, Алистер, стоит кому-нибудь в клубе что-нибудь разнюхать, и сплетни распространятся по всему Лондону подобно лесному пожару. Мы не успеем оглянуться, как нежелательные сведения достигнут ушей старика Мак-Крейга.

— Вы правы, — согласился его племянник. — Собственно говоря, я даже Китти ничего не сказал.

— Неужели? — удивился герцог.

Вид у Алистера Мак-Крейга был смущенный.

— Я боялся, что, если посвящу Китти в наши планы, — пустился он в объяснения, — она будет настаивать на том, чтобы самой встретиться с дедушкой Гектором. Теперь, когда благодаря нашему браку ее положение в обществе изменилось, она совершенно забыла, кем была в недавнем прошлом, и полагает, что все окружающие тоже забыли об этом.

Герцог разразился веселым смехом:

— Мой дорогой Алистер, если бы я не услышал это из твоих собственных уст, ни за что бы не поверил! Неужели Китти всерьез полагает, будто кто-нибудь способен забыть те непристойные песенки, которые она, бывало, распевала в варьете? Если так, значит, она еще глупее, чем я думал!

— Китти вышла за меня замуж и совершенно довольна, — с чувством собственного достоинства произнес Алистер Мак-Крейг.

— Ты женат всего год, мой дорогой мальчик. Дай срок! А пока не будем спешить с выводами…

Заметив, что эти слова обидели племянника, герцог поспешно добавил:

— Ты поступил абсолютно правильно, когда не стал говорить Китти о наших планах. Никогда не доверяй женщине тайну, если в этом нет особой необходимости. Кроме того, как я уже говорил, чем меньше людей в это посвящено, тем лучше! А то как бы при благоприятном исходе дела у нас не нашлись подражатели — уж слишком велик соблазн!

— Я придерживаюсь того же мнения, что и вы, дядя.

— Тогда держи рот на замке! Надо еще убедить нашу актриску, что молчать — в ее же собственных интересах, в противном случае она не получит обещанных денег!

Герцог взглянул на часы, висевшие над камином. Без одной минуты двенадцать.

Племянник заметил, куда смотрит дядя, и поспешно сказал:

— Я думаю, дядя Айвелл, что будет правильнее, если вначале вы один встретитесь с этой женщиной. Вы всегда умеете убедить людей действовать именно так, как вам нужно. А я могу все испортить…

И, не дожидаясь ответа герцога, Алистер Мак-Крейг направился к двери.

— На случай, если я вам понадоблюсь, я буду в утренней гостиной, — сказал он, покидая библиотеку.

На губах герцога заиграла понимающая улыбка, и, чтобы скрыть ее, он склонился над «Морнинг пост».

Собственно говоря, герцог никогда не был высокого мнения о своем племяннике. «Как похоже на него — сбежать и возложить всю ответственность на мои плечи!» — подумал он.

Тем не менее герцог был полон решимости устроить судьбуАлистера, с тем чтобы впоследствии племянник не был ему обузой.

«К черту всех и всяческих родственников! — выругался он про себя. — Они способны только отравлять человеку существование…»

Герцог устремил взгляд на газету. Похоже, в течение ближайших сорока восьми часов ему придется находиться в обществе не только своего племянника, но и доблестного Мак-Крейга из Мак-Крейга?

Подобная перспектива не слишком вдохновляла герцога, особенно если учесть обстоятельство, о котором он только что узнал из газеты. Там сообщалось, что в доме миссис Мэри Энн Кларк состоится прелестная вечеринка. Эта дама была в прошлом любовницей герцога, а ныне пользовалась покровительством главнокомандующего британской армией.

Наверняка эта вечеринка, размышлял герцог, будет того же сорта, что и скандальные сборища, шокировавшие даже легкомысленных искателей приключений, вившихся вокруг Карлтон-Хауса.

Наибольшую трудность представляла собой проблема, как удрать из собственного дома.

«Хорошо бы старик рано отправился спать, — рассуждал герцог. — Тогда я смогу спокойно улизнуть».

Он чувствовал себя как мальчишка, задумавший удрать с уроков, только в отличие от нерадивого школьника его шалости были не столь невинны.

Циничная улыбка тронула губы герцога. В этот момент дверь отворилась, и лакей объявил:

— Мисс Уонтидж, ваше сиятельство!

Герцог поднялся со стула.

После минутной паузы в комнату вошла Шимона. Она двигалась медленно, стараясь держаться с достоинством и не показывать страх, который она, к своему неудовольствию, испытывала в этот момент.

Когда она покидала свой дом, чтобы отправиться в Рейвенстоун-Хаус, ей казалось довольно простым делом предстать перед герцогом и объявить ему, что ее прислал Красавец Бардсли.