Отдельное изысканное наслаждение доставляло созерцание танца золотых искр на песке в наклонах и в позе «Собаки». Даже острые колючки и сухие корявые палочки, торчащие из песка, казались йогину безупречными созданиями, мистическими паззлами великой мозаики бытия.

Каждый элемент природы: горы, небо, облака, озеро, солнце, песок, камешки, заросли облепихи и тополей, птицы, дуновение ветерка – все имело сокровенный смысл. Все напитывало Вовку своей жизненной силой, билось внутри него своим пульсом. Он чувствовал, что стал цельным, как никогда ранее. И в то же время он являлся частичкой этого Чуда, творением-сотворенным-творцом.

Вовка наслаждался глубоким слиянием с Иссык-Кулем, с этим сказочным уголком Вселенной, вобравшим в себя всю ее колоссальную мощь и величие. Ему захотелось хоть как-то запомнить состояние, сделать его доступным для ума, – и внутри прозвучала фраза:

«Пребывающий в Экстазе творит совершенную Вселенную!»

Ключевой элемент «Ока», о котором предупреждали «большевики», заставил ведущего зависнуть напрочь, как, впрочем, и его партнера… Словно мощным электромагнитом, сеть облаков втянула Тараканова в себя, и он проник куда-то за ее пелену… Небо схлопнулось в черную дыру. Квантовый переход и – бешеная пляска света! Свет был такой интенсивности, что даже солнце казалось тусклым лучиком карманного фонарика, и при этом становился все ярче и ярче, будто невидимый оператор плавно крутил ручку регулировки яркости. И когда это фантастическое сияние стало нестерпимо слепить и прожигать Вовку, он не выдержал и… выдохнул.

Объекты Матрицы, выплывающие из огненного тумана, были дрожащими и размытыми. Тараканов постепенно стал их узнавать. Наконец, он сообразил, что ведет йогу на Иссык-Куле и, чудом устояв на горячем песке, стоит, замерев в выпаде с растопыренными руками. Сколько прошло земного времени, неизвестно. Капитан скомандовал экипажу «Летучего Нагвальца»:

– Выдох! Выпрямляем корпус…

Зрелище было экзотическое. Серега, упираясь в песок руками, пытался встать на дрожащих ногах. Болеслав, стоя на четвереньках, немым взором созерцал Иссык-Куль. Его развернуло вправо на девяносто градусов, в сторону озера, а на лице читался один единственный вопрос: «Это что вообще такое?» Юрик лежал на спине с неподвижным взором, широко раскинув руки, точно погибший боец Красной Армии, которого в разгар атаки сразила вражеская пуля. Алматинские и самарские барышни тоже валялись на песке, а те, кто смог устоять, замерли в живописных позах, содрогаясь от порывов космического ветра. И даже грузная тетя, прикатившая аж из Ноябрьска, подрагивала, колыхаясь всей своей внушительной массой.

Тараканов улыбнулся и утрированно строгим голосом гаркнул:

– Товарищи сачки! Что это за безобразие? Встаем, хорош загорать! А не то вызовем в школу родителей. Пусть полюбуются, чем их чада тут занимаются.

Рослая фигуристая Света из Алматы, яркая блондинка с бюстом четвертого – если не пятого! – размера (Вовка с Серегой сразу обратили на нее внимание) во всеуслышание изрекла:

– Мама! Если бы ты знала, как мне сейчас хорошо! Да я ни с одним мужиком такого оргазма не испытывала! Полчаса непрерывного нарастающего кайфа, в каждом уголочке тела…

Серега не выдержал подобного «наезда» и «возмутился»:

– Светик! Ты что же это, на святое покушаешься? Смотря с каким мужиком…

Но Светик особо не церемонилась и мгновенно парировала:

– Да все вы одинаковые. Лишь бы поскорей в постель затащить. А поговорить, а слова ласковые, а любовь?

Вовка прервал их научный диспут:

– Ладно, тему тантрического секса мы еще обсудим. Скажу только, что, вкусив кекса с прошибленным партнером, вы обалдеете. И помете, что раньше вам был доступен лишь жалкий, механический суррогат этого энергетического буйства! – Тараканов смягчил голос: – Молодец Светик, не постеснялась озвучить. Теперь у народа еще сильней азарт будет: «А я что, хуже? Денег столько же заплатила. Тоже хочу прошибиться!», – И, снова обратившись ко всем, Вовка скомандовал: – А сейчас продолжим открытие правого ока товарищу Сидерскому. Кстати, рекомендую делать асаны как с закрытыми глазами, так и с открытыми. Очень интересно. И совершенно разные ощущения! И задержки после комплекса – тоже.

Оставшуюся часть комплекса Тараканов делал, прикрыв глаза. Точнее, ее делала за него встроенная программа «автопилот», и она же отдавала команды бойцам, а сам космонавт мчался по светящимся тоннелям, соединявшим фантастически красивые миры. То и дело он выныривал в эти многомерные структуры на долю секунды, даже не успевая толком осознать воспринимаемое. Ум бездействовал, но каким-то образом Вовка управлял полетом и настолько виртуозно, что сам диву давался. Полет делал его невыразимо счастливым.

Когда комплекс был окончен, Тараканову захотелось заорать во всю глотку: «Лю-ю-ди-и! Как вы можете жить без этого?! Проснитесь! Ведь это так просто…» Захотелось так, что он сделал это, правда, не на полную громкость.

И снова задержки после вдоха. И снова концентрат безудержной Силы. И термоядерный взрыв, спрессованный в крохотном объеме тела. И потеря себя привычного, но обретение Себя инореального. Намного более реального, чем только лишь человеческое существо.

На второй задержке – хит сезона: «Иссык-Куль-асана»! То бишь мордой в песок. Правда, оклемался Тараканов быстро.

Под занавес представления актерский ансамбль трижды исполнил арию Юрия Гагарина из оперы «Дрыгалетто» – великий и ужасный «Элль». Этот звук, звенящий, взмывающий ввысь и уносящий, как ракета, пели не только йоги, но и весь Иссык-Куль! «Элль» эхом вибрировал в горах, усиливался полупустыней, фокусировался линзой озера в лазерный луч и пронзал небеса, открывающиеся ему навстречу, точно люк ракетной шахты. Обезумевшей кометой звук мчался неведомо куда, а отчаянные «мустангеры», мертвой хваткой вцепившиеся кто в гриву, кто в хвост кометы, еще и подстегивали ее высокой, нарастающей, упоительной нотой…