— Почему ты такая хмурая, Алисия? — спросила Эндри, рассеянно надкусывая свой тост. — Что-нибудь с Шоном?

Алисия пожала плечами.

— Нет. С Шоном все нормально. Я думаю о завтрашнем дне.

Карла бросила на нее проницательный взгляд.

— Тебе уже не хочется ехать в Уильямсбург, не так ли?

Она нахмурилась в ответ на утвердительный кивок Алисии.

— Потому что тебе придется платить за номер в гостинице, а ты не можешь позволить себе этого, не так ли?

— Да, — вздохнула Алисия.

— Кроме того, ты недостаточно хорошо водишь машину, особенно взятую напрокат, верно?

Алисии пришлось вновь кивнуть.

— Все ясно, — сказала Карла. — Ты боишься оставить его одного.

— О Боже! — воскликнула Эндри. — Эта твоя вечная категоричность, Карла!

Алисия ничего не ответила. Выражение упрямой строгости мгновенно исчезло с лица подруги. Карла импульсивно потянулась к ней и схватила Алисию за руку.

— Но ты могла бы использовать эту поездку для того, чтобы проверить свои чувства к Шону. Разлука многое расставляет по местам, — сказала она, заглядывая Алисии в глаза.

— Я люблю его, — убежденно ответила Алисия. — И не нуждаюсь ни в каких проверках.

Она упрямо подняла подбородок.

— Я верю, что Шон тоже любит меня.

— О'кей, — сказала Карла, улыбнувшись нежно и открыто. — Но вы проведете вместе весь остаток жизни, почему бы не расстаться хотя бы на неделю?

Эндри сжала свободную руку Алисии.

— Карла права. Ты готовилась к этой поездке так долго. Поезжай и окунись в историю. Шон останется здесь, а потом, возможно, ему будет приятно обсудить с тобой твое путешествие и новые впечатления.

Алисия молчала несколько минут, потом грустно улыбнулась.

— Вы правы. Я такая глупая. Пожалуй, стоит поехать. Во всяком случае, что значит одна неделя?

Когда Эндри и Карла ушли, Алисия попыталась собраться с духом, прибираясь в квартире. Вместо того, чтобы принять свой обычный на скорую руку душ, она забралась в ванну, наполненную теплой водой с жасминовой ароматической солью, и тщательно промыла шампунем волосы, пока они не стали шелковистыми и блестящими. Вытеревшись, Алисия надела легкую, просторную юбку и шелковую блузку.

Шон появился, когда Алисия заканчивала свои приготовления, накладывая последние мазки лака на свежеотполированные ногти. В одной руке он сжимал букет ярко-желтых нарциссов, в другой держал небольшую плоскую коробочку, обтянутую бархатом.

Восхищенно ахнув, Алисия принялась расставлять цветы в высокой вазе, пока Шон стягивал пальто и ботинки. Она бегала по комнате, выбирая достойное место для букета, когда Шон незаметно подкрался к ней и, обвив талию Алисии руками, уткнулся лицом в нежный изгиб ее тонкой шеи.

— О, ты так прекрасно пахнешь! Свежестью и сладостью, как весенний дождь.

Рассмеявшись, Алисия повернулась к нему лицом и обвила его шею.

— Ты тоже замечательно пахнешь. И вообще ты очень привлекательный мужчина.

— Неужели? — улыбнулся Шон. — Но ты еще не видела меня без рубашки.

Они дружно рассмеялись, чтобы через секунду внезапно прерваться и взглянуть друг другу в глаза.

— Боже мой, как я хочу тебя, Алисия, — проговорил Шон напряженным, хриплым голосом. — Хочу, чтобы ты стала частью меня. Хочу быть частью тебя.

Карие глаза Алисии сияли любовью, по губам блуждала чувственная улыбка. Она запустила пальцы в его волосы и притянула голову Шона к себе.

— И я хочу стать частью тебя, — прошептала она, припадая к его губам. — Хочу ощущать тебя внутри, глубоко и полно.

Шон замер, не дыша, потом подхватил ее на руки и осторожно понес в спальню.

Мягко опустив Алисию на кровать, он впился в ее в губы страстным поцелуем. Его губы были восхитительно горячими, а трепещущий язык напомнил Алисии о раздвоенном жале библейского змея, чьи речи и уговоры заставили первую женщину лишиться невинности.

Алисия упивалась жаром, исходившим от Шона. Она приоткрыла рот, чтобы позволить поцелую стать еще глубже. Медленно, в промежутках между поцелуями, они помогли друг другу избавиться от стесняющих одежд, осыпая поцелуями и ласками каждый вновь открывшийся кусочек их тел. В самых поэтических благоговейных выражениях Шон тихо восхищался совершенством форм Алисии, шелковистостью ее кожи, но… не проявлял нетерпения.

Они не спешили. Нетерпение охватило их в тот момент, когда их обнаженные тела сплелись в мучительно сладостном объятии. Обнимая Шона, Алисия подняла глаза на него и с удивлением увидела сосредоточенное выражение его лица.