Нет, она должна открыть глаза, как бы это ни было тяжело и больно, для того, чтобы убедиться в том, что жива.

После долгих, мучительных усилий ей удалось чуть приподнять веки. Тот же свет, яркий, но уже легче переносимый. Когда ее взгляд сфокусировался, Алисия заметила небольшое окно, сквозь которое было видно голубое, по-летнему теплое небо. Маленькие облачка плыли по небу, словно маленькие белые барашки паслись на лугу.

С удивлением Алисия обнаружила, что яркость солнечного света смягчается густой листвой деревьев за окном.

На мгновение ее сознание отказалось воспринимать реальность. Она вновь закрыла глаза. Резкая головная боль заставила содрогнуться. Когда она немного утихла, Алисия попыталась взять себя в руки.

Разрозненные мысли по-прежнему блуждали во тьме, но порой ей удавалось воссоединить их в некоторое подобие простых и понятных утверждений.

Кое-что становилось очевидным. Это уже немало, устало подумала Алисия.

Голубое небо и легкие белые облака.

Последнее из того, что она запомнила, были низкие грозовые тучи, протянувшиеся вдоль горизонта.

Осмысляя эту странную метаморфозу, Алисия наткнулась на еще более невозможное несоответствие.

Зеленая листва деревьев за окном!

Невероятно! В ее памяти вспыхнула картина, на которой голые ветви деревьев, росших вдоль шоссе, гнулись под порывами ветра, налетавшего с океана.

Головная боль вновь сдавила виски. И неожиданно Алисия наткнулась на объяснение. Да, конечно. Она, несомненно, получила что-то вроде сотрясения мозга при столкновении с грузовиком — и теперь страдает от галлюцинаций.

Сама мысль об этом показалась ей ужасной. Быть не в своем уме — что может оказаться страшнее?

Жестокое сердцебиение усилило головную боль.

Аспирин. Внезапно Алисия вспомнила об упаковке аспирина, которую положила утром в свою сумочку. Если бы она смогла оглядеться и найти ее…

— Алиса, дитя мое. Ты очнулась?

Ошеломленная и испуганная Алисия замерла, затаив дыхание, пытаясь понять, к кому обращен вопрос. Кто эта Алиса?

Она не одна? Эта мысль отчасти утешила ее.

Но кто с ней рядом?

Голос определенно принадлежал женщине. Нянечке в больнице?

Голос был тихим, мягким, с едва различимым акцентом, характерным для южан.

Алисию охватил жар. По мере того, как ее сознание светлело, она начала замечать, что укрыта чем-то неудобным. Или это мешает одежда? И почему так жарко, когда погода была такой мерзкой и холодной?

Что происходит? Где она? Когда… когда это случилось?

Ее мысли были прерваны очередным грубым сотрясением. Боль в затылке, снова возникшая после столкновения с твердой поверхностью, на которой она лежала, была невыносимой.

В ней нарастало раздражение.

Как можно сосредоточиться при этой жуткой тряске, под скрип колес и упряжки, под стук копыт? Стоп!.. Скрип колес? Стук копыт? Что за сумасшествие?!

Ужас заставил широко распахнуть глаза. Блуждающий взгляд Алисии обежал вокруг, пытаясь осознать реальность окружающего мира. Сознание сопротивлялось увиденному, не желая смириться с невероятным фактом: она лежала на жесткой скамье в какой-то несуразной повозке.

Нет, даже не в повозке. Скользнув взглядом по внутренней отделке экипажа, Алисия поняла, что находится в дорожной карете, схожей с той, которую видела в детстве, во время поездки на Кони-Айленд в каникулы. Допотопная дорожная карета, редкий экспонат времен войны за независимость.

И вновь она услышала мягкий женский голос.

— Ты уже пришла в себя, моя дорогая? Сие случилось в точности так, как я говорила прежде. Сознание вернулось к ней. Теперь она пойдет на поправку.

Алисия застонала. Сознание на мгновение вновь померкло. Она была не в силах вынести несуразность происходящего. Что за идиотская манера выражаться: «сие случилось», «говорила прежде»?

— Утешься, дитя мое. Вскоре мы будем дома.

Дома? Ее путаные мысли зацепились за это слово. Дом. Пенсильвания. Шон.

Дурное предчувствие пронзило Алисию. Она вновь открыла глаза и повернула голову в направлении голоса. Зрелище, представшее ее изумленному взору, непременно сбило бы с ног, если бы она была способна стоять.

На скамье напротив нее сидели мужчина и женщина средних лет, рассматривавшие Алисию с выражением живейшего участия. Но вовсе не это повергло ее в шок.

Их внешний вид был совершенно невероятен, неописуемо нелеп. Их наряды в точности соответствовали фасонам времен войны за независимость!