Илья взгромоздился на ступеньку эскалатора, привалился к перилам и постарался собраться с мыслями. Что он скажет Вильсону? Всех организовать… прилетит корабль, заберет оставшихся. Про себя он уже решил: пока он не найдет Тимура, он никуда не полетит. Мальчишку одного он тут не оставит – хоть живого, хоть мертвого.

От решения этого ему полегчало, муть перед глазами развеялась, но все же, сходя с эскалатора, он споткнулся и полетел вперед носом. И упал бы, да чужая рука, слабенькая и вялая, ухватила его за запястье.

Он поднял налитые кровью глаза. В замызганном полосатом форменном халате над ним колыхалась необъятная фигура Мартины, космопортовской уборщицы.

Она нагнулась, заглянула ему в лицо – и рука ее ослабла, краска сошла со щек.

– Не нашел… – разочарованно проговорила она.

У него не было времени объяснять.

– Виль… сона при… веди, – прохрипел он, цепляясь за ее холодную ладонь, влажную от дезинфекции. Мартина закашлялась, отворачивая лицо.

– Что? – наморщил он лоб. – Где… Вильсон?

Ребром ладони она вытерла покрасневшие глаза.

– Схожу посмотрю. Ты тут подожди пока.

И ушла.

В глубине офисов хлопнула дверь. За ней послышались глухие голоса. Илья напряг мышцы, но дотащиться до офиса было выше его сил. Наконец в коридоре раздались тяжелые шаги Мартины. Прерывисто дыша, она нагнулась над ним и подала потную руку.

– Сам с ним говори, – сказала она, подводя его к двери. – Я уже отчаялась.

Илья непонимающе посмотрел на нее и толкнул дверь кабинета.

Внутри было темно. Запах перегара ударил в ноздри. Илья начал на ощупь пробираться вперед, натыкаясь на стулья и стенды. Из-за опущенных штор пробивался слабый дневной свет.

В углу зашуршало. Илья замер. Постоял, стараясь отдышаться.

– Что, вернулся? – прохрипел позади голос.

Илья вздрогнул. Обернулся. Тяжелые шаги пересекли комнату к двери. Щелкнул выключатель, под потолком начали разгораться лампы. Закрывая глаза от света, Илья сощурился на незнакомца.

Перед ним стоял Вильсон. Грязный и небритый, в мятых форменных штанах, он пошатывался, с трудом держась на ногах. От него несло перегаром.

В углу валялись пустые бутылки. Смятое одеяло лежало рядом на полу, под рабочим креслом Вильсона.

– Ты так и не уходил? – спросил Илья тупо.

Вильсон повалился обратно в кресло. Прикрыл глаза, помолчал.

– Надо было выяснить кое-что, – ответил он, не глядя на Илью. И отвернул кресло к стене, закончив разговор. Илья подождал.

– Корабль есть, – наконец сказал он фразу, которую готовил всю дорогу сюда.

Вильсон медленно повернул кресло. Пьяно покачал головой.

– Поверю, когда сам увижу, – выговорил он. – Пацана нашел?

Илья не ответил. Вильсон пожал плечами и потянулся к столу, засветил монитор. Строчки цифр побежали по экрану. Вильсон откинулся в кресле, жестом указал Илье – смотри. Тот пригнулся, разглядывая цепь команд. Алгоритм, посланный с космопортовского компьютера на четыре корабля с беженцами, взорвавшихся на старте.

Илья вчитался и тихо присвистнул.

– Как ты нашел?

Вильсон махнул рукой:

– Искал, вот и нашел.

Илья еще раз пробежал глазами строчки команд. Изменение алгоритма на одну сотую десинхронизировало работу двигателей всех четырех кораблей. Перегрев, взрыв.

– И если не рыть в компьютере, то никаких концов не найти. А я рыл, только чтобы отвлечься… от мыслей.

Не отводя взгляда от экрана, Илья кивнул:

– Интересно, кто имел доступ к алгоритму?

– Ты уверен, что тебе нужно это знать?

Илья помолчал.

– Возможно, что тот, кто задумал диверсию, как раз и пустил слух об эпидемии, чтобы все кинулись к кораблям, – наконец сказал он. – Ты же говорил, что кто-то крикнул: «Эвакуация!», а кто это был? Если мы это узнаем, то, возможно…

Если бы не было эвакуации, то все бы пошло по-другому и Тимур никуда бы не пропал, подумал он.

– Эвакуацию объявил я, – тихо ответил Вильсон.

С минуту Илья смотрел на экран.

– Зачем?

Вильсон встал, прошелся по кабинету. Показал вверх, на глазок видеокамеры.

– Раньше тут везде микрофоны стояли, – пояснил он. – Но после аварии на комбинате их поубирали. Дорого, видите ли. Ну и хорошо. И мне работы меньше.

Он открыл ящик стола и бросил перед Ильей блестящий черный камешек. Илья взял его в руку. Оплавленная, бугристая масса. Как будто камешек когда-то расплавился и кипел.