Гейбриел грубо рассмеялся.

— Вы действительно хотите, чтобы я объяснил вам, откуда берутся дети?

— Вы сказали, что он воспользовался ею.

— Зачем вам это?

— Не знаю. — И Мадлен не солгала. Она не должна была задавать этот вопрос. Он не повлияет на нее или аукцион, так же, как не повлияла на них информация о его сестре, которую он так тщательно от нее скрывал. — Это поможет скоротать время и удержать меня в кровати, — промямлила Мадлен.

— Вы хотите, чтобы я раскрыл вам свои семейные тайны, только потому что вам скучно? Если вам нужна причина для того, чтобы остаться в постели, я могу предложить кое-что получше. — Палец мужчины скользнул по подбородку Мадлен в грубой ласке, но прикосновение к ее губам было нежнее. Гейбриел наклонялся до тех пор, пока Мадлен не смогла разглядеть все оттенки зелени в его бледно-нефритовых глазах. — Ну что, хотите теперь встать с постели?

Мадлен вдруг показалось, что у нее отнялись ноги.

Рука Гейбриела спустилась к вороту ее халата и замерла над самой кружевной оборкой. С каждым вздохом чувствительная кожа Мадлен касалась пальцев Гейбриела. Она даже поймала себя на мысли, что задерживает дыхание, чтобы продлить контакт.

— Ну, что скажете теперь? — спросил Гейбриел, раздвигая полы халата Мадлен и прижимаясь губами к ложбинке между ее грудями. — Зачем рассказывать какую-то грязную историю, когда я могу развлечь вас совсем иначе?

Кожу Мадлен опалило огнем, словно губы мужчины поставили на ней клеймо.

— Потому что, если вы расскажете мне свою историю, я отплачу вам тем же. Поведаю кое-что о себе.

Губы Гейбриела тотчас же покинули ее кожу, и Мадлен возненавидела себя за глупость. Ну кто ее тянул за язык?

Гейбриел застегнул верхнюю пуговицу на ее халате.

— И что же вы мне поведаете?

— Расскажу о своих родителях. — И с какой стати она торгуется? Это совершенно неэффективное средство позволяло Гейбриелу держать себя под контролем. Кроме того, сделка означала, что и она должна дать ему что-то взамен.

— Правду?

Похоже, ее уловка сработала.

— Да.

Гейбриел некоторое время смотрел на Мадлен так, что ей стало ужасно неуютно под его прожигающим насквозь взглядом. А потом он заговорил:

— Моя мать была гувернанткой. Единственной дочерью викария. Она работала на лорда Саймона. Однажды летом его приехал навестить старший брат, маркиз Нортгейт. Он был помолвлен с другой женщиной, но это не помешало ему соблазнить мою мать. Узнав, что она забеременела, он отказался жениться на ней.

Мадлен протянула руку, но Гейбриел отошел от кровати.

— И как ваша мать восприняла это?

Гейбриел мотнул головой, и его щеки залил густой румянец.

— Она придумывает для него различные оправдания. Он так очаровал ее своей ложью, что, кажется, она до сих пор верит ему и его клятвам. — Гейбриел дрожал от гнева, но Мадлен заметила, что он и смущен тоже. Сбит с толку тем обстоятельством, что его мать позволила себе быть столь легковерной. Сам же Гейбриел не мог оправдать глупость.

— Вы когда-нибудь с ним встречались?

— Нет. Он попытался приехать на похороны моей сестры. Но я не позволил. Ведь это он сделал ее незаконнорожденной и лишил жизни, достойной леди.

— А вас — жизни наследника маркиза?

Гейбриел фыркнул.

— Пусть убирается ко всем чертям со своим титулом! Но Сьюзен заслуживала лучшей участи. Как и моя мать.

Мадлен попыталась осторожно протиснуться в приоткрытую дверь.

— Что случилось с вашей сестрой?

— Ее убили семь лет назад.

— Что?..

— Достаточно. Теперь ваша очередь.

Мадлен медленно набрала в легкие воздуха, стараясь унять приступ паники, охватившей ее при мысли о том, что придется рассказать что-то о себе. Хватит. Нет ничего опасного в той информации, которую она собиралась сообщить. Ничего такого, что можно было бы обернуть против нее. Ее родители мертвы. А она сама больше не шпионка, вынужденная скрывать собственное имя.

И все же Гейбриел сможет использовать полученную информацию против нее. Так происходило всякий раз.

Мадлен пришлось сосредоточиться, чтобы заставить себя заговорить.

— Мою мать звали Элизабет Вальдан. Дочь приходского священника, она вышла замуж за Томаса Сент-Джона, странствующего актера. — Мадлен перевела дыхание. Она и так сказала слишком много.

Гейбриел молчал.

— И?..

— Это все.

— Но ведь мы заключили сделку.

— Верно. Но если вы решили не вдаваться в подробности, то это не моя вина. — Мадлен чувствовала себя уязвленной. Но Гейбриел, конечно же, не знал, чего ей стоило сообщить ему эту крупицу информации о себе.