— Ox ты, боже мой! — тихо простонала я, хватаясь за сердце. — Как же так его?

— Проникающее ранение острым колющим предметом в область сердца, — пояснил криминалист, услышав мои слова. — Скончался, очевидно, почти сразу. Но окончательно можно сделать выводы лишь после вскрытия.

— Вы были знакомы с покойным, Анна Михайловна? — вцепился в меня взглядом Владислав Дмитриевич.

— Н-нет.., то есть д-да, — ответила я, заикаясь, не зная, что ответить. — Видела несколько раз.

— Он у нас во дворе крутился несколько последних дней, — пришла мне на помощь Лизка. — Ничего паренек… Тихий такой, никого не обижал… Не приставал…

Последние слова она произнесла едва ли не с обидой, из чего я сделала вывод, что она была бы рада как раз обратному.

— Странно… — изрек Владислав Дмитриевич, разглядывая извлеченные из карманов покойного предметы.

Упакованные в полиэтилен, они не представляли собой ничего интересного. Носовой платок, абонемент на бесплатный проезд в городском транспорте, телефонный жетон и несколько смятых десятирублевок.

— Что вам кажется странным? — подняла я на него глаза.

— На карманах брюк масляные пятна, а в карманах ничего нет.

— Эти пятна могли там появиться неделю назад, — предположила я, хотя еще вчера отметила аккуратность своего телохранителя. — А вы хотите сказать, что это…

— Я ничего не хочу сказать, — мягко оборвал меня Владислав Дмитриевич на полуслове и повел глазами в сторону насторожившейся Лизки. — Просто того, что там могло быть, сейчас нет на месте…

Мы еще поговорили с полчаса, затем он задал несколько вопросов моей соседке, взяв с нее обещание явиться в отделение по первому зову, и мы были отпущены с миром.

Всю дорогу до дома мы с ней подавленно молчали. Лишь у самого подъезда она прокашлялась и тихо сказала:

— Зря ты, Ань, не хочешь с Сергеем Ивановичем встретиться. Он неплохой мужик. Мог бы помочь…

— Оставь, прошу тебя, — с болезненной гримасой на лице отвернулась я от нее. — Никто не может мне помочь, кроме меня самой. Да и помогать незачем. У меня все в порядке, дом, работа… Сейчас я в отпуске и отдыхаю…

— Да уж! — фыркнула она, взявшись за дверную ручку. — Только странно все это…

— Что?! — непонимающе уставилась я на нее.

— Да так… — неопределенно пожала она плечами. — Вокруг тебя какие-то странные вещи происходят…

— Это ты о чем? — Я нахмурилась и принялась сверлить Лизку проницательным взглядом.

— Да так… И не я это вовсе, а все так говорят…

— А ну-ка пошли!

Я вновь схватила ее за рукав и потащила к себе домой. На пороге квартиры она нерешительно остановилась, пытаясь освободить ноги от пыльных кроссовок, но я подтолкнула ее в спину со словами:

— Шуруй на кухню не разуваясь!..

Лизка прошла, плюхнулась на табуретку у окна и положила руки на край стола. Весь вид ее при этом выражал полнейшее смирение и согласие с миром, но меня-то обмануть она не могла.

Оставив Лизку в одиночестве продолжать разыгрывать святую добродетель, я прошла в гостиную и взялась за телефонную трубку. Но все мои попытки дозвониться до Семена Алексеевича не увенчались успехом, поэтому, оставив в покое телефон, я вернулась на кухню — Пить будешь? — строго спросила я, доставая из буфета бутылку водки. — Предупреждаю — закуски особенной нет.

Несколько мгновений она оторопело моргала глазами, не в силах поверить в услышанное и переводя взгляд с меня на стол. Но выставленная перед ней бутылка и пара рюмок красноречиво свидетельствовали о том, что галлюцинациями она не страдает.

— Давай выпьем… — осторожно начала она и с подозрением прищурилась. — Ас чего это?

То вдруг здороваешься сквозь зубы, а то вдруг пить со мной собралась?..

— Тошно мне, Лизка! — сквозь зубы выдавила я. — Ох, как тошно!

— Еще бы! — подхватила она и, с минуту понаблюдав за тем, как я дрожащими руками пытаюсь нарезать колбасу, отобрала у меня нож со словами:

— Дай сюда, что ли? Так все пальцы можно изрезать вместо колбасы. Я сейчас быстро все организую. Мне не привыкать…

— А, ну да, конечно, — пробормотала я, устало опустившись на табуретку и привалившись спиной к стене. — Лиза, и не надоело тебе в официантках ходить? Баба ты вроде не глупая, образование есть, а ты объедки со стола убираешь за всеми!

— Ну и что? — совершенно искренне изумилась она. — Кто-то ведь должен этим заниматься! Ты вон тоже: красавица, каких поискать, умница и образование, а в таком дерьме копаешься…