Расстояние от пустыря до башни алхимика оказалось изрядным, к тому же подземный ход изгибался и прихотливо вилял. Несколько раз монах даже помянул дьявола, а в одном месте пришлось подкопать немного кинжалом, чтобы протиснуться.

Отовсюду сыпались пыль и глина, но глаза монах держал закрытыми, а рот был прикрыт повязкой. С потолка норы свисали длинные корни, в которых францисканец один раз запутался.

Когда фра Бернардо стало казаться, что тоннелю не будет конца и он, наверное, где-то пропустил нужное ответвление, нора неожиданно расширилась и закончилась камерой, в ней высокий монах смог выпрямиться во весь свой рост.

Он с наслаждением потянулся, сделал несколько упражнений, отряхнул глину с одежды и огляделся. Сверху сквозь решетчатую квадратную крышку пробивался лунный свет. Вот и выход. В глиняной стенке были вырезаны ступени — очевидно, чтобы карлик мог ловко взбираться наверх. Упершись носком сапога в одну из средних ступеней, фра Бернардо сдвинул крышку в сторону и вылез на воздух.

Башня черной громадой возвышалась в нескольких шагах. Нора выводила в ее внутренний дворик, куда, как понимал фра Бернардо, без ведома Синбэда и его охраны попасть было невозможно. Однако он находился здесь и вдыхал ароматы ночных цветов овевающих сад.

Впрочем, наслаждаться простором и свежим воздухом времени не было. Францисканец прокрался к стене башни и обнаружил там маленькую дверцу, в половину человеческого роста. Интересно, прикинул он, перс-алхимик построил башню с учетом размеров своего слуги-карлика или после проделал эту дверцу? А может, он всегда предпочитал карликов другой прислуге?

Где-то наверху лязгнуло железо, и фра Бернардо прижался к холодному камню, уже отпустившему накопленное за жаркий день тепло. Наверное, пошевелился один из стражников на балкончике, которых по стенам башни было несколько... Подождав немного, монах вернулся к осмотру дверцы. Разумеется, она оказалась запертой, но фра Бернардо тут же нащупал скважину для ключа. Из потайного кармана он извлек набор отмычек, сделанных для него по специальному заказу в парижской воровской гильдии, и принялся ковыряться в замке.

Его старания вознаградились практически сразу — видимо, труднодоступность самой дверцы успокоила ее хозяев, и они не стали вставлять еще и сложный замок с секретами. Петли были хорошо смазаны, и внутрь монах попал без лишнего шума. Там оказалась комнатка с оконцем и деревянная лесенка, уходящая вверх по узкой темной шахте. Покачав головой и еще раз помянув черта, фра Бернардо начал взбираться по ней, покрепче хватаясь за расшатанные перекладины.

Он карабкался, мысленно представляя высоту башни и свое продвижение. Вообще-то монах полагал, что самое интересное находится в подземелье, на нижних ярусах, но путь вел туда, куда вел, и выбирать не приходилось. Вверху забрезжил свет, и вскоре фра Бернардо высунул голову из квадратной дыры в полу. После чего ему на плечо наступила босая нога, и кто-то спросил по-турецки:

— А ты что тут делаешь, неверный?!

Францисканец, недолго думая, схватился за вторую ногу, оказавшуюся прямо у него перед носом, и дернул изо всех сил. Говоривший грохнулся на выложенный черно-белой плиткой пол, оказавшись полуголым янычаром с разбойничьей физиономией. Его широкий ятаган отлетел в сторону, но в планы монаха в любом случае не входило устраивать с турком бой. Он и сабли-то с собою не взял, иначе застрял бы с ней в подземном ходе... Потому фра Бернардо резво выскочил из проема в полу, бросился на ошеломленного янычара и нанес ему несколько ударов в висок. Поскольку в его перчатку вшиты свинцовые полоски, не было ничего удивительного в том, что турок тотчас потерял сознание и закатил глаза.

— Весьма поучительное зрелище.

Соскользнув с поверженного противника, фра Бернардо перекатился и увидел перса-алхимика. Он стоял в дверном проеме в виде арки и незлобиво смотрел на незваного пришельца.

— Эгемен не привык проигрывать, — заметил Синбэд на хорошем французском, как и насчет «весьма поучительного зрелища».

— Тем печальнее для него, — ответил по-турецки монах.

— Говорите на франкском, прошу вас, — попросил алхимик. — Мне полезно попрактиковаться. А вам повезло, э-э...

— Фра Бернардо. Посланник и представитель папы Николая Пятого, епископа Рима, викария Христа, преемника князя апостолов, верховного первосвященника Вселенской церкви, великого понтифика, примаса Италии, патриарха Запада, архиепископа и митрополита Римской провинции, суверена Ватикана, раба рабов божьих.

Францисканец специально именовал папу Николая полным его титулом, зная, как на Востоке ценится все пышное и цветистое. И только в последний момент сообразил, что произносит титул, умостившись седалищем на полу рядом с полумертвым янычаром.

— Встаньте, мой друг. Я слышал о вас, но не думал, что увижу. Насколько я понимаю, вы проникли сюда через тайный вход. Что вам помешало прийти как доброму гостю?

— То, что вас все боятся. — Фра Бернардо поднялся. — Так почему же мне повезло?

— Вы наткнулись на Эгемена, а он принадлежит к числу самых обычных стражей моего покоя. Вы могли встретиться с куда более непредсказуемыми противниками.

— Вроде живых покойников?

— О, вы многое знаете!

— Вам следует чаще бывать за стенами башни, — сказал фра Бернардо. — Люди и не такое рассказывают, и мне стоило большого труда вычленить из подслушанных разговоров относительно правдоподобные вещи. Правда, я не уверен, что ваши живые покойники — действительно покойники.