Раньше их было множество, но большинство исчезло: постарались вандалы, бездомные и просто желающие вдребезги разбить что-то, что никому не принадлежит.

В отличие от нынешних автомобилей, такси могли и поболтать, хотя отличались скрипучими голосами и небольшим умишком.

Карага назвал адрес и спросил:

– Как живется?

– Плохо, – с готовностью отозвалось такси. – Вот вез недавно парочку, так они у меня прямо на заднем сиденье…

– Инженер, – вдруг сказал Карага. – Ин-же-нер…

Такси ничего не ответило. Что-то замкнуло в нем, настроенном на бесперебойную болтовню по желанию клиента.

В салоне наступила уютная тишина.

Это были странные минуты. Город плыл за мокрыми стеклами, а такси, словно лодка, плыло по каменистой реке улицы, освещенное оранжевым огоньком. Синеватые блики Спирали блуждали высоко в небе.

Последние спокойные часы для горожан и бездомных, сонных или засыпающих в своих домах или в укрытиях из полиэтилена, под бетонными сводами опустевших фабрик и в недрах глубоких нор, выкопанных сквозь порой чудесно сохранившиеся тоннели, круглые и выложенные желтым кирпичом.

Отпустив такси, Карага под проливным дождем отправился через поле. Под ногами пружинили утонувшие в грязи мотки колючей проволоки, высились пики арматуры, выплывали из коричневой жижи то рваные металлические ткани, то кукольные лица анаробов, выцветшие и с пустыми глазницами.

В хорошую погоду поле высыхало, и вся эта эклектика убиралась прочь, а этой ночью вдруг выступила сквозь размытый водой пласт рыхлой земли, на которой давно ничего не росло.

Карага упрямо шел вперед, придерживая капюшон обеими руками, и замедлил шаг, увидев, что идет навстречу себе. Его фигура вырисовалась впереди, окутанная серым свечением разбивающихся капель, и тоже шла вперед, так же согнувшись.

Иллюзия настолько пугающая, что Карага почувствовал легкое головокружение.

– Крэйт! – донесся до него разлетающийся от ветра голос.

– Белый! – с облегчением выдохнул Карага, чуть ли не обрадовавшись. – Куда прешь? Кто тебя отпустил?

Белый приблизился. Он был весь вымазан в грязи, разорванный рукав куртки обнажил крепкую руку, тоже обляпанную жидкой грязью. Ноги были облеплены до колен.

Широко раскрытые глаза устало моргали.

– Не ходи туда.

– Почему? – насторожился Карага.

– Совет, – уклончиво ответил Белый и добавил со вздохом: – Бесплатный совет.

Земля дрогнула. Карага от неожиданности повалился плашмя, черная вода разлетелась в разные стороны. Сначала прокатился низкий вибрирующий гул, а следом рассыпались у горизонта смутные очертания фабрики. Тугой пламенеющий шар вздулся и опал, оранжевые волны понеслись по полю, и Белый съежился, потому что на нем вспыхнула одежда, и молча заметался. Карага дернул его за ногу и потащил к себе. Рухнув вниз, Белый забарахтался, сосредоточенно снимая пальцами кожу с обгорелого лица. Она слезала длинными тягучими полосками, как горячая жвачка.

Обнажились полупластиковые желтые кости и ямка глазницы, обведенная кольцом серо-красной мышцы.

– Не трогай! – заорал Карага, хватая его за руки. – Твою же мать, не снимай лицо!

Белый недоуменно замотал головой, глухо бормоча себе под нос. Он явно был удивлен произошедшим.

– Кали! – крикнул Карага ему на ухо. – Ты видел Кали? Что там произошло?

– Я расскажу, – сказал Белый, поднимаясь. – Выпью чего-нибудь и расскажу…

И он побрел прочь, пошатываясь. Карага разглядел – между лопатками Белого торчал аккуратно и глубоко вбитый металлический прут из тех, что валялись повсюду.

Вокруг него болтались лохмотья. Белый шел, раскачиваясь все сильнее, и в конце концов упал бы, но Карага подхватил его, подпер плечом и потащил прочь, оскальзываясь на каждом шагу. Выл ветер, волоча по полю черный пепел, горящие волокна и густой запах вывернутой наизнанку земли.

Такси все еще стояло на прежнем месте. Горела зеленая лампочка, оповещающая, что машина свободна.

Карага впихнул Белого на заднее сиденье и приказал:

– К Спирали. Быстрее! Выпить есть?

– Обижаешь, – ответил динамик такси, и узенькая полочка, раскрывшись, выбросила на колени Караги бутылку с коньяком, цвет которого напоминал сильно разведенный дешевый чай.

Коньяк вонял керосином, но Карага все же сделал пару глотков сам и постарался влить столько же в рот Белого. Тот с трудом сглотнул и попытался выпрямиться, но не смог.

– Повернись. – Карага протянул руку и выдернул прут из его спины. Тот выскользнул легко, и сразу же выплеснулась целая лужа крови, и зачастила густая капель.

Мягкие сиденья моментально вымокли, стали похожи на отяжелевшие грязные губки.

– Прекращай лить кровь! – заорал Карага. – Я тебя живым должен сдать!