Так и есть.

— Отец, сколько ж тебе годов?!

— Сто, — важно ответил дед.

Звали старика Тасолтан Апаевич Базров.

— Ну куда же тебе в партизаны?!

Старик начал сердиться:

— Война. Разве могу я голову под шкуру баранью спрятать!

Был он в черкеске, в папахе, кинжал на ремне у пояса. Ружье на плече висело.

Посмотрели бойцы на ружье. Старше деда ружье — кремневое.

Хотя и сто лет Тасолтану Базрову, однако оказался он на редкость подвижным, на редкость выносливым.

Знал Базров все тропы в Суарском ущелье, знал все скалы, уступы, завалы. Где лучше устроить засаду, как незаметно проникнуть в тылы к противнику, какими путями надежнее доставить своим боеприпасы — все точно расскажет, покажет дед. Незаменимым он стал в отряде.

Правда, посмеивались бойцы над кремневым его ружьем. Однако у Базрова свое мнение:

— Деды сражались, — твердил старик. — Лишь то хорошо ружье, которое бьет без промаха.

Подарили моряки деду тельняшку, затем бескозырку. Затем автомат вручили. Понравился старику огневой подарок. Однако не расставался Базров и со старинным ружьем. Сидит в засаде. Держит в руках автомат. Рядом — ружье кремневое.

Глянешь на старика. Вот он, орел кавказский.

Не пробились фашисты к Крестовому перевалу. Советские солдаты крест на фашистских мечтах поставили.

Когда немецкие фашисты напали на нашу страну, вместе с другими на защиту Советской Родины поднялись и народы Кавказа. Были они:

из Сванетии и Кахетии,

из Абхазии и Аджарии,

из Черкесии и Балкарии,

из Осетии, Хевсуретии, Имеретии,

из Кабарды, Ингушетии, Дагестана,

из Карабаха,

с равнин Апшерона,

из Адыгеи,

с отрогов Арагаца и с берегов Севана — из разных ближних и дальних кавказских мест.

Горцы. Крепкий народ в горах. Ловкий народ в горах. Горячий народ в горах. Бьет отвага вулканом в каждом.

Доблестно служили они на суше. Кто в пехоте, кто в кавалерии, кто в артиллерии, кто в саперах, кто в танкистах, в прожектористах, кто в воинах-альпинистах.

Доблестно служили они на флоте. Кто в подводниках, кто на катерах-охотниках, кто на тральщиках, на перехватчиках, на эсминцах, на миноносцах, кто на крейсерах, на плавбазах, кто на лидерах и линкорах.

Бились они у Бреста. Сражались они у Киева, у стен Одессы, у стен Севастополя. Вместе с другими обороняли Москву, защищали Неву и Волгу.

Отважно сражались с врагами сыны Кавказа, сыны:

Сванетии и Кахетии,

Абхазии и Аджарии,

Черкесии и Балкарии,

Осетии, Хевсуретии, Имеретии,

Кабарды, Ингушетии, Дагестана,

Карабаха,

Апшерона,

Адыгеи,

те, кто с вершины Арагаца и с берегов Севана.

И вот бои за Кавказ. Сражаются горцы. А рядом с ними в общем ряду —

те, что с полей России,

те, что с вершин Памира,

с Украины и Белоруссии,

из Прибалтики и Молдавии,

из Татарии и Башкирии,

из Чувашии,

из Мордовии,

из Бурятии,

из Хакасии,

с низовьев Лены,

с верховьев Бии — люди ста языков, ста меридианов и ста ветров.

Бьют фашистов отважные воины. По-советски, по-богатырски бьют.

На Военно-Сухумской дороге идут бои. Движутся фашисты горными переходами.

— К перевалам! Вперед — к перевалам!

Идут волшебной они дорогой. Там, впереди, Домбай — царство красот и спорта.

Дошли фашисты до горной поляны Ганичхир. Здесь развилка дорог. К двум разным перевалам идут дороги. Налево — Клухорский, направо — Марухский. Хочешь — иди к Марухскому, хочешь — ступай к Клухорскому.

Фашисты хотят и туда и сюда.

Разбился отряд на два подотряда. Группа налево, группа направо.

Продолжают фашисты путь. Ждут главные фашистские части, как там первый отряд прошел. Не приходит ответ от первого.

Новый к Ганичхирской поляне спешит отряд.

Появились фашисты на горной поляне. Две здесь дороги. Налево, направо. К двум разным перевалам идут пути. Желаешь — сверни к Клухорскому, желаешь — иди к Марухскому.

Желают и сюда и туда фашисты.

Разбился отряд на два подотряда. Группа пошла направо, группа пошла налево. Продолжают фашисты путь.

Ждут там, внизу, от отряда сообщений. Не отвечает второй отряд.

Новые силы идут к Ганичхиру. Вышли к поляне. Видят, дорога идет направо, видят, дорога идет налево.