Едва пан Казимир успел подумать, что это пение слышно на весь ресторан, как портьера качнулась, и в косом вырезе возник некто белобрысо-прилизанный в аккуратном костюмчике и украинской рубашечке с вышивкой во всю грудь.

— Господа!.. — таращась на пана Казимира и Червенича, белобрысый пьяно качнулся. — Я позволил себе нарушить ваше уединение, позаяк… тьфу, так твою… поскольку…

— К черту!.. — бешено сверкнул глазами пан Казимир.

— Подожди… — остановил его Червенич. — Это артист. Я его знаю.

— Честь имею, подпоручик Кулиш, — вошедший ловко щелкнул каблуками и договорил: — Поскольку ваша песня близка мне, позвольте присоединиться…

— Валяй, присоединяйся… — пьяно махнул Червенич.

— Позвольте, я не один… — Кулиш закрутился на месте. — Он тоже офицер, чудный голос, раньше пел в церкви…

— Давай голос! Давай, хохлацкое войско, кстати… Эй, кто там… Водки! — пьяно заорал Червенич и изо всех сил треснул по столу.

Кулиш исчез, и не успел пан Казимир повернуться, как Червенич привалился к нему и, будто не пил, горячечно зашептал в ухо:

— Костя, это из националистов, они меня ублажают, им военспецы позарез нужны, из военнопленных, а я ж при лагере, я им скажу, и они для тебя в лепешку, в общем, все тики-так, понял?..

Червенич не успел кончить, как портьера снова откинулась, и в сопровождении такого же потрепанного молодца ввалился Кулиш. В руках у него была гитара с роскошным желто-голубым бантом, и он тут же пустил звучный аккорд:

— Офицеров знала ты немало, кор-р-тики, погоны, ор-р-дена… Господа, прошу, поручик Балдарей, воевал, сбежал из-под расстрела, талант!..

«Талант» покосился на богатую закуску, но Червенича уже понесло:

— Р-рекомендую, мой друг, штабс-капитан Ленковский! — актерским жестом Червенич показал на пана Казимира. — Девять лет совместной службы… И, между прочим, сын генерала!

Гости изобразили на лицах восторг, и Кулиш тут же провозгласил:

— Господин штабс-капитан, только для вас!

Он присел к столу, кивнул Балдарею и, изысканно перебрав струны, запел хорошо поставленным голосом:

— Как хороша была та ночка голубая… — Балдарей немедленно подхватил: — Светила из-за туч полночная луна, и ты сказала мне, от страсти-и замир-ра-я…

Дуэт звучал замечательно, но тут Червенич перехватил гриф.

— Друг моего друга — мой друг… Вам будет все, что хотите!

Кулиш поспешно освободил струны и проникновенно сказал:

— Господин Червенич, мы для господина Ленковского, всё!..

Водка ударила майору в голову, и он отрешенно смотрел, как сбоку из-за портьеры с полным подносом вынырнул официант. Пан Казимир хотел что-то сказать, но мысль перебила долетевшая из зала «Милонга», мелодия которой странным образом сливалась со звучанием гитары…

Улицы Голобова выглядели непривычно людно. Может, так оно и было, а может, Вуксу после лесных похождений это только казалось, но, во всяком случае, шагая рядом со Стусом, он чувствовал себя весьма неуютно. Да и весельчак Стус, сделавший для Вукса все что возможно, молча шел рядом, угрюмо уткнув нос в воротник.

Тогда, после взрыва, прикинув все так и эдак, они с майором решили разойтись в разные стороны, чтоб до поры затаиться. В такой ситуации нужен был человек, который мог чем-то помочь, и Вукс без колебаний решил, что этим человеком для него будет Стус.

И Стус действительно не только с радостью принял поручика, свалившегося как снег на голову, но и при содействии верной Анки отыскал человечка, согласного сделать липовый «аусвайс» за вполне приемлемую цену.

Именно эта кажущаяся легкость настораживала Вукса, и даже сейчас, шагая по цетральной улице к аптеке Даля, возле которой была назаначена встреча, поручик нервничал и уже который раз спрашивал Стуса:

— Это точно, что твой «жучок» сможет сделать мне документ?

— И документ, и фотографию сразу… — привычно-успокоительно отзывался Стус и только глубже прятал нос в воротник.

Навстречу им попался громко гупавший сапогами по булыжнику патруль украинской полиции, и Вукс, сунув руку за отворот тужурки, нащупал теплую, угревшуюся возле тела рукоять пистолета. Не обратив на них никакого внимания, патруль прошел мимо, и Вукс понемногу успокоился.

Потом, мало-помалу взяв себя в руки, поручик начал даже потихоньку посвистывать, и вдруг, совсем рядом с ними, на улице, произошло замешательство. Кто-то испуганно крикнул, кто-то рванулся в сторону, и пока Вукс оборачивался, за спиной у него громыхнул выстрел.