— Ну что там у тебя еще?

— Самое подозрительное, — капитан развязал тесемки, но папку так и не раскрыл. — На прежнем месте жительства «дядю» не опознали.

— Как не опознали? — начальник вместе со стулом придвинулся к самому столу. — Ты что, шутишь?

— Никак нет. Вот донесение, — капитан наконец раскрыл папку и перебрал сложенные там бумаги. — «Племянника» опознали, вещи — да, были, особо стол со шкапчиком отметили. А вот «дядю» не признали. Только вроде похож немного. И еще гораздо моложе того, ихнего.

— Вот какие пироги, значит… — начальник медленно, опять-таки вместе со стулом отодвинулся от стола. — Так… Что думаешь?

— А что тут думать? Ясное дело, подмена. А дедушка, божий одуванчик, думаю, под откосом где-то валяется.

— Ну уж нет… — начальник медленно и как-то тяжело положил руки на стол. — Тут тебе не пахан за ксивой охотился, тут бери выше. Профессионал! И не дай Бог, если там правда подмена. Тогда, значит, дедуля этот на новом месте другому «племяннику» готовит лежку… Но я все же надеюсь… Маска! Они это умеют…

— Маска? — капитан с сомнением покачал головой. — Со старого на молодого?

— Нет. С простого на образованного. А бабы, они бабы и есть. Ну кто из них к старому деду особо приглядывался? Так…

Начальник вздохнул и, ощущая, что сам себя так и не убедил, забрал папку у капитана, явно собираясь тщательно изучить весь собранный там материал.

Возвращаясь с прогулки, дядя Викентий еще издалека увидел знакомую фигуру. Последнее время почти каждый вечер у ворот дома появлялся сияющий, как медный пятак, старшина и терпеливо ждал, пока Стефания не выйдет по какой-нибудь надобности из дома, а дождавшись, чинно сопровождал ее по городу.

Такая галантность, по мысли дяди Викентия, заслуживала вознаграждения, и поэтому он, едва поравнявшись с домом, окликнул вежливого ухажера:

— Кавалер! Можно вас на минуточку…

— Слушаю… — старшина с готовностью сделал несколько шагов навстречу.

— Конечно, это не мое дело, — дядя Викентий хитро прижмурился, — однако поскольку вижу вас здесь почти каждый вечер, то допускаю, что причиной этому наша пани Стефа. Или не так?

— Ну, само ж собою… — старшина то ли сделал вид, то ли на самом деле чуть растерялся. — А чтоб ховаться десь, то я ж не хлопчисько…

— И что, давно познакомились? — поинтересовался дядя Викентий.

— Так, почитай, сразу, як наш автобат сюда перевели. Я там старшиной, в автобате. Почитай, усю войну старшина.

— Что ж вы так скромненько? — дядя Викентий усмехнулся. — Я вон и награды вижу…

— А шо награды? Как я сам бобыль…

— Вон оно что… — уважительно протянул дядя Викентий. — Выходит, намерения серьезные?

— Так само собой… Конечно, Стефа, она вертлявая трошки. Так западенки, они, почитай, уси таки. Да и нравится мне…

Какое-то мгновение дядя Викентий еще подумал и неожиданно предложил:

— Так почему вам в таком случае не зайти в гости? А то все возле ворот да возле ворот…

— А чого це я вам надоедать буду? — возразил старшина, но было заметно, что он колеблется, и дядя Викентий решительно потянул его за руку.

— Пойдемте, пойдемте… Вы не вертопрах какой, а у Стефы и своя комната есть, да и в саду посидеть можно.

Преодолевая слабое сопротивление старшины, дядя Викентий завел бравого вояку в дом и прямо с порога позвал:

— Стефочка, не рискуйте, такого кавалера и от ворот увести могут!

— Е-ей, пане Викентию, вы таке кажете… — выбежавшая из кухни им навстречу раскрасневшаяся Стефа тут же пустила глазами бесиков. — А може, я навмисно перевиряю, скильки вин там простояты зможе…

— Нет, Стефочка, не дело такого молодца у ворот держать, — усмехнулся дядя Викентий и, сделав приглашающий жест, легко взбежал по ступенькам внут ренней лестницы.

Наверху дядя Викентий немного задержался и после некоторого колебания пошел не к себе, а, постучавши, заглянул в Элину комнату.

— Извини, деточка, я надеюсь, ты меня ругать не будешь…

— А за что я должна вас ругать?

Эля, перебиравшая в ящике комода женские вещички, ласково улыбнулась, и дядя Викентий с виноватой усмешкой пояснил:

— Ты знаешь, я пригласил того старшину в дом.

— Кого? Того Стефиного залицяльника? — догадалась Эля.

— Его, Элечка, его. А то неудобно как-то… — отвечая, дядя Викентий слегка стушевался, и, заметив это, Эля шутливо погрозила ему пальчиком.