— Ой, кажется, тут что-то нечисто! Придется самой посмотреть на этого душку-военного.

Эля решительно задвинула ящик и, прихорашиваясь на ходу, пошла вниз. Заглянув в кухню, она улыбнулась вытянувшемуся как по стойке смирно старшине, и заметила:

— Стефочка, разве гостя так встречают?

— Але ж, пани…

Стефа стрельнула глазами в кавалера, и тот, сообразив, о чем речь, тут же принялся отказываться.

— Извиняйте, если вы насчет чего прочего, то я сытый…

— Что значит сыт? — Эля картинно подняла брови. — Я считаю, вам необходимо знать, что наша Стефа — отменная кулинарка.

— Я догадывался, — старшина смущенно заулыбался.

— А это можно и проверить, — Эля доброжелательно улыбнулась визитеру и закончила: — А в следующий раз сразу заходите, нечего на улице ждать.

— Благодарствую, — старшина чинно поклонился, но тут во дворе заурчал мотор «опеля», и Эля, кивнув гостю, поспешила к выходу. Успев встретить Виктора еще в дверях, она чмокнула его в щеку и сразу же сообщила:

— А ты знаешь, кто у нас сидит?

— Кто? — Виктор наклонился и, шутливо подув, взъерошил Элины волосы.

— Кавалер Стефы! — поправляя прическу, торжест венно объявила Эля.

— А почему такой восторг? — не понял Виктор. — Ну сидит и сидит…

— Так не в том дело!

— А в чем?

— Его же дядя Викентий позвал! Сам!

— Дядя? — удивился Виктор и, демонстративно «почухав потылыцю», подчеркнуто договорил по-украински: — Щось це на него не схоже…

— Ну а я тебе про что толкую? Кажется, у него тоже тут кто-то есть… — Эля повисла на руке Виктора. — Идем, сам посмотришь…

— На дядю Викентия? — усмехнулся Виктор.

— Да нет, на гостя, — и Эля потянула его за собой.

При появлении офицера сидевший на кухне кавалер мгновенно вскочил и приветствовал по уставу.

— Здравия желаю!

— Здравствуйте, старшина. Да вы сидите, сидите… — махнул рукой Виктор и повернулся к служанке. — Стефа, там у нас бутылочка есть. Возьми, раз такой случай…

— Дзенькую! Я визьму тришки. Пану подофицеру для апетиту…

Стефа с готовностью засуетилась, а старшина, уже вслед Эле и Виктору, выходившим из кухни, но обращаясь как бы к своей подруге, достаточно громко произнес:

— Ты ж дывысь, яки люди душевни! Тебе, мабуть, легко с ними…

На самой верхней ступеньке Эля неожиданно остановила поднимавшегося следом за ней Виктора.

— Ой, я же забыла совсем! Ты насчет театра узнал?

— Узнал. Сегодня открытие.

— Неужели сегодня? — Эля радостно захлопала в ладоши и тут же забеспокоилась: — А как же с билетами?

— А они уже есть, — усмехнулся Виктор и, соорудив «козу», принялся весело щекотать Элю. — Как ты и просила, целых четыре!

Испугавшись щекотки, Эля с радостным смехом вывернулась и чмокнула Виктора в нос.

— Где они?

— Да здесь, здесь, — похлопал себя по карману Виктор и поинтересовался: — Только, Элечка, никак не пойму, зачем нам еще один. Нас же трое, а четвертый кому?

— Ну что же здесь непонятного? — Эля загадочно улыбнулась. — Я же именно это и хочу узнать…

Когда чуть позже они, как дети, держась за руки, вместе зашли к дяде Викентию, Эля прямо с порога объявила:

— А у нас сюрприз!

Дядя Викентий, смотревший через в окно в сад, обернулся и, пряча усмешку, спросил:

— Это какой же?

— Сегодня открывается театральный сезон, и Виктор принес нам всем билеты, вот!

— Не может быть… — картинно развел руки дядя Викентий.

— Может, дядя, может! — Виктор со смехом полез в карман. — И еще у нас говорят, что царские ордена носить разрешили, а всем белоэмигрантам амнистия.

— Подожди, Витенька, ты что это, серьезно? — заволновался дядя Викентий.

— Вполне. Кто немцев не признал, Россию не продал, тем все простить!

— Ишь ты, как повернули… — дядя Викентий задумался. — Ладно, билеты-то покажи.

Виктор с готовностью вытащил из кармана голубоватые листики ворсистой бумаги и передал дяде, который сначала с интересом рассмотрел билеты, а позже, сообразив, что их не три, а четыре, спросил: