Я – его алиби

Аннотация

Здорово, когда у тебя есть настоящая подруга. Непрактичной и доверчивой Лере повезло вдвойне – у нее их две! Встревоженные тем, что Лера постоянно умудряется «западать» на красивых мерзавцев, Ксения и Мила всерьез берутся за поиски достойного жениха для взбалмошной подруги. Убийство Лериной соседки нарушает спокойную жизнь трех подруг. По иронии судьбы, подозрение падает на новоиспеченного «кандидата», появившегося не в нужном месте и не в нужный час…

Глава 1 Если вам никогда не приходилось встречаться с дураками, то я вас приятно удивлю, потому что дура — это я… Причем об этом я не подозревала до недавнего времени… А началось все с того, что мне в голову пришла бредовая идея подстричься. Мой лучший парикмахер, который на протяжении последних пяти лет успешно справлялся с моей непослушной шевелюрой, колдовал надо мной часа два. В итоге из-под его рук вышло творение, сравнить которое можно было разве с использованным ершиком для мытья посуды. Разумеется, об этом я не сказала вслух, а лишь тихонько поскуливала, разглядывая в зеркале какое-то недоразумение, отдаленно напоминающее меня. Однако многие из тех, кого я еще совсем недавно считала своими друзьями, в один голос утверждали, что новая прическа удивительно идет мне, но, сколько я ни пыталась увидеть себя их глазами, у меня ничего не получалось: из зеркала на меня смотрело существо в облике пятнадцатилетнего сорванца-подростка с огромными лупелками вместо глаз. От былого очарования молодой женщины не осталось и следа. — Это же классно! Ты ничего не понимаешь!.. — возмущалась Милка в ответ на мои стенания. — Ты стала выглядеть лет на десять моложе!.. — А зачем мне это?! — в исступлении заламывала я руки. — У меня теперь столько проблем!.. Весь гардероб нужно перетряхивать — это раз… — Зачем? — Она непонимающе уставилась на меня. — Затем! От моего былого имиджа не осталось и следа! — Я почти рыдала. — Меня теперь никто не будет воспринимать всерьез! — Не преувеличивай, — фыркнула она, подпиливая ноготки. — С гардеробом действительно придется что-то решать, но это ерунда. Позвонишь Ксюхе, и проблема будет решена. — Да что она мне может предложить?! — сорвалась я на крик. — Пару рубашек в комплекте с драными шортами или сарафанчик в цветочек?! — А чем плох сарафанчик? — возмутилась в свою очередь Милка, разглядывая подол своего платья, усеянного мелкими розочками. Я проследила за ее взглядом и устыдилась. В конце концов, никто меня под ножницы не тащил. Решение подстричься я принимала сама, так что нечего теперь на людях зло срывать. — Ладно, извини… — буркнула я, тяжело опускаясь в кресло. Милочка молчала, капризно надув пухлые губки. — Милка! Ну ты чего? — Ничего… — буркнула она, убирая в сумку пилочку для ногтей. — Выделываешься тут непонятно по какой причине… Сама прекрасно знаешь, что хороша, а выделываешься. Противная ты!.. — Ага, — кивнула я, понимая, что прощена. — Еще какая противная!.. А может, и правда Ксюхе позвонить?.. Подруга устало вздохнула и принялась тыкать холеным пальчиком в телефонные кнопки. Когда ей наконец ответили, она очень долго распространялась по поводу моих умственных способностей и закончила разговор словами: — Ладно, Ксюш! Мы завтра у тебя… Ксюша — это наша третья подруга. Она заведовала крупнейшим ателье в городе и имела в своем подчинении целый арсенал стилистов, закройщиц и прочего обслуживающего персонала. Ко всему прочему, наша подруга имела статус обеспеченной независимой женщины со всеми вытекающими отсюда атрибутами — квартирой, машиной, дачей и кучей любовников, готовых по единому мановению ее руки выполнять любое приказание. У меня же со всем этим была постоянная проблема… — Когда научишься в людях разбираться, тогда и повезет… — философски заметила Милка, нанося бледно-розовый лак на отшлифованные ноготки. — Прекрати читать мои мысли! — возмутилась я. — Невозможно ни о чем подумать, как ты уже тут как тут!.. — Твои мысли понятны даже ребенку, — заухмылялась она, довольная произведенным эффектом. — А уж прочесть-то мне их — пара пустяков! Это было сущей правдой! Милка умела читать мои мысли! И сколько бы я ни работала над собой, сколько ни пыталась напустить в глаза тумана, ничего не помогало — стоило мне на минуту задуматься, как она тут же припирала меня к стенке каким-нибудь язвительным замечанием по поводу содержимого моей черепной коробки. Вот и на этот раз она оказалась права, как никогда. А все дело заключалось в том, что мне ужасно не везло с мужчинами. Может быть, конечно, и им со мной, не берусь судить, но факт оставался фактом — на любовном фронте я терпела неудачу за неудачей. — У тебя просто какая-то катастрофическая способность влюбляться в мерзавцев! — возмущалась всякий раз Милочка. — Ну, помилуй, дорогуша, сколько же можно?! Я поднимала от подушки зареванное лицо и, еле шевеля губами, шептала: — Он был такой красивый!.. — Кра-аси-ивый! — передразнивала она, попутно поглаживая мои вздрагивающие плечи. — Когда ты поймешь наконец — все мужчины подлецы, а красивые — подлецы от рождения!.. В этом месте я обычно принималась рыдать особенно горько, вспоминая, как все хорошо начиналось. А начиналось все, как правило, с цветов, шампанского и упоительно сладостных слов. Кончалось же тем, что в один прекрасный день я просыпалась в одиночестве и с совершенно пустым кошельком. Последний случай в этом отношении был из ряда вон выходящим… Зеленоглазый красавец Андрюшенька избавил меня от серебряного браслета работы неизвестного мастера пятнадцатого века и вечно ломающейся стереосистемы. — Не переживай, — утешала меня с другого бока Ксюша. — Тебе давно пора заменить эту рухлядь. Стереосистема твоя больше по ремонтам кочует, чем действует. — Мне браслет жалко!.. — скулила я сквозь слезы. — Мне его бабуля подарила перед смертью!.. Что я теперь маме скажу, если она спросит?! — Ну, не стоит так сокрушаться! Что-нибудь придумаем! Ксюша никогда не была голословной: если она что-нибудь обещала, то делала. Не знаю, как она вышла на этого подонка, но браслет он мне вернул. Телефонный звонок оторвал меня от тягостных воспоминаний. — Алло, — пропела Милочка в трубку. — Ах, котенок, это ты?.. Я фыркнула и ушла на кухню. Котенком моя подруга называла своего мужа, и разговор с ним у нее мог длиться от часа до трех. Я никогда не могла понять, о чем можно разговаривать столько времени с человеком, с которым ты прожила бок о бок десять лет и не далее как нынешним утром проснулась в одной кровати. На мои возмущенные фырканья Ксюша всегда резонно заявляла: — А ты приглядись, приглядись к подруге! Уму-разуму поучись… — Еще чего! — округляла я глаза. — Да чтобы день и ночь сюсюкать с ним, будто это что-то мягкое, пушистое и теплое!.. Ксюха принималась хохотать и хлопать себя по коленкам. — А в твоем понятии мужчина — это гора мышц, недюжинный ум и море обаяния? — спрашивала она сквозь смех. — Вроде того… — бурчала я, не разделяя ее веселья. — Убогая ты у нас, — снисходительно улыбалась Милочка, вытягивая длинные ноги. — Ну, нравится мужику, чтобы его так называли! Почему не сделать ему приятное?.. — Ну… не знаю, — разводила я руками. — Лично я бы такое не выдержала!.. — Знаем, знаем!.. — Тут Милочка присоединялась к Ксюхе, и от их хохота начинали позвякивать подвески на люстре, подаренной все той же покойной бабушкой. Я сердилась, дулась, но в конце концов не выдерживала и присоединялась к ним. Чайник на плите призывно засвистел, а Милочка и не думала прекращать свои приторные бормотания по телефону. — Меня сейчас стошнит, прямо на аппарат! — зло зашипела я, появляясь в дверном проеме. — Идем чай пить! Милочка сделала круглые глаза, замахала на меня руками и забормотала что-то своему «пусику» о том, какая у нее невыдержанная подруга. Уж не знаю, что он ей ответил, но она препротивно так захихикала, выразительно поглядывая в мою сторону, и кокетливо повела точеным плечиком. — Ах так, значит?! — Нервы у меня, понятное дело, не железные, поэтому все, на что меня хватило, это подойти и выдернуть штепсель из розетки. — Будешь знать, как издеваться надо мной! Вопреки ожиданиям, Милочка не разозлилась. Напевая, она прошла в кухню, уселась на свое любимое место под раскидистой пальмой и уставилась на меня, загадочно мерцая глазами. — Ну и что это должно означать?! — фыркнула я, разливая кипяток. — Ты о чем? — Ловко изображая недоумение, она принялась купать в чашке пакетик с чаем. — О твоей загадочности… — Ах, ты об этом!.. — Мягким движением, кстати, присущим только ей, Милочка откинула со лба густую прядь и выпалила: — Олежа нашел тебе мужчину… — Что?! — Да, да, да! И не смей возмущаться!.. — От ее томной снисходительности не осталось и следа — передо мной сидела свирепого вида матрона, готовая на все ради достижения своей цели. — Хватит нам с Ксюхой твоих «красавцев»! — А этот что — урод? — глупо хихикнула я, отхлебывая горячий напиток. — Я еще не знаю… — Подруга принялась крошить кусочек печенья. — Он человек, занимающий видное положение. Давний друг Олега. — Это не достоинство… — едко вставила я. — Мой муж — очень хороший и порядочный человек! — твердо отчеканила Милочка, и мне пришлось прикусить язык. — Так вот, я продолжу, если позволишь?.. Все последнее время друг Олега мотался по заграницам, сколачивая капитал. Сейчас вернулся на родину с намерением создать семью и, так сказать, пустить здесь корни… — Ну а при чем здесь я?! — Я выхватила у Милки пачку с печеньем и прикрикнула: — Прекрати переводить продукты!.. Третье печенье раскрошила!.. — Прости, Лерусик! — виновато пробормотала Милочка, с недоумением глядя на приличную горку крошек. — Как села на диету, так с ума схожу… Я чмокнула ее в лобик и ловким движением смахнула крошки себе в ладонь. — Не вздумай выбросить в ведро! Птичкам отдай!.. — вскинулась подруга, открывая форточку. — Ну и вид у тебя из окна… Трущобы! — Нравится? — сразу сникла я, выбрасывая крошки на улицу. — Ну, на этот раз тебе меня обвинить не в чем! Квартира бабулина. Досталась, так сказать, по наследству. — Пять лет живешь! — снова набросилась она на меня. — Давно обменять пора! Одни соседи чего стоят! Теперь я понимаю, почему у тебя в жизни сплошные неудачи! — Почему? — Потому что ты лентяйка! — выпалила Милочка и, видя мои округлившиеся от возмущения глаза, продолжила: — За счастье нужно бороться! А что ты?.. — А что я? — попугаем повторила я. — А ничего! Ровным счетом ничего! — Она встала из-за стола и грациозной походкой прошлась по моей огромной кухне. — Тебе господь всего отмерил вдоволь! Красота, ум, по службе продвигаешься — позавидовать можно! Наследство получила какое, в конце концов! И что с того?! — А что?! — Я довольно улыбнулась. — А то! — Милочка остановилась напротив меня и нацелила пальчик мне в грудь. — Что ты этим ничем не можешь воспользоваться! За собой не следишь. Напялишь вечно на себя какие-то лохмотья… Под ними же ничего не видно! — Лохмотья, как ты изволила выразиться, для того и существуют, чтобы прикрывать наготу. — Моя улыбка сразу померкла. — Вот ты ее и прикрываешь! А необходимо подчеркивать достоинства!.. Перехожу ко второму вопросу — работа… — Ну, там у меня все в порядке. — Согласна, но не совсем. Тебя используют! — И предрекая мое возмущение, продолжила: — Все командировки — твои! Сверхурочные — тоже твои! Если объявляют рабочим выходной день, кто выходит?.. — Я… Но, согласись, мои труды не пропадают даром. — Хоть это радует. — Подруга устало опустилась на стул. — И наконец перехожу к последнему вопросу — твое жилье! Я обвела тоскливым взглядом стены и поежилась. Квартирный вопрос был для меня самым болезненным. Получив в наследство огромную четырехкомнатную квартиру, я до сих пор не нашла времени, да, честно признаться, и желания не было, чтобы превратить ее в уютное гнездышко. Не хочу сказать, что в доме царили запустение и хаос. Нет! Чистота для меня была превыше всего. Но начать ремонт, а потом обменять квартиру на более престижный район, вот на это меня не хватало. — Твои соседи, — продолжала между тем Милочка. — Это же ужас! А теперь еще и эта… Под «этой» она подразумевала мою новую соседку Валентину. Въехала та сюда совсем недавно, но сразу заявила о себе полночными бдениями, сопровождающимися громкой музыкой. Тихий ропот возмущения, зародившийся поначалу на засиженных скамеечках у подъезда, постепенно нарастал, достигая неимоверных размеров и высоты нашего с ней этажа. Ярый борец за восстановление справедливости — тетя Наташа, не выдержав однажды накала страстей, взобралась к нам наверх и застучала клюкой в дверь моей соседки. Долго никто не открывал. Наконец замок щелкнул, и дверь широко распахнулась, являя взору видение, заставившее престарелую женщину замереть от удивления. — Что вы хотели? — томно произнесла Валентина, опираясь о притолоку. — Я-а-а?! — только и смогла выдавить из себя тетя Наташа. — А кто же еще? — фыркнула Валентина прямо в бокал с шампанским, который небрежно держала в холеных пальцах. — Я здесь больше никого не вижу. Тетя Наташа продолжала молчать, лишь ее подслеповатые глазки продолжали жить своей жизнью, обшаривая полуобнаженное тело молодой женщины. И поглядеть там, скажу я вам, было на что! Валентина была практически голой. Узкая полоска кружев, перепоясавшая ее в некоторых местах, пара ажурных чулок да туфли на высоченных шпильках — вот, пожалуй, и все ее одеяние на тот момент. — Так что вы хотели-то? — начала она терять терпение. — Мне некогда… — Ишь ты, занятая какая!.. — прокашлялась наконец тетя Наташа, а затем без переходов брякнула: — Тишина, спрашиваю, когда будет? — Какая тишина? — наморщила гладкий лоб Валентина. — Ничего не понимаю. — Покой, покой, говорю! — затрясла клюкой вредная старушенция. — О, бабуся! — вынырнул откуда-то из-за плеча молодой женщины всклокоченный мужчина. — Покой нам только снится!.. С этими словами они, цитирую тетю Наташу: «Заржали, как лошади…», и хлопнули дверью у нее перед носом. — А мужик был совершенно голый! — понизив голос до шепота, рассказывала она своим седовласым подружкам у подъезда. — Ей-богу! Срам-то какой! Подруги осуждающе качали головами и в конце концов, не выдержав такого пренебрежительного отношения к своим требованиям, обратились в местное отделение милиции. Участковый пришел где-то через неделю после этого случая, пробыл у Валентины чуть дольше положенного и ушел совершенно довольный жизнью. Во всяком случае, так мне показалось. Потому как, открыв однажды дверь на посторонний шум, доносившийся с лестничной площадки, я уперлась взглядом в широченную спину, обтянутую дерматиновой курткой, по которой по-хозяйски скользила изящная ручка с наманикюренными пальчиками. «Вот так да!.. — хихикнула я про себя и осторожно прикрыла дверь. — Зря, выходит, старушки старались!» Как оказалось, и в самом деле зря… Ночные оргии у Валентины не прекращались. И всякий раз на злобное шипение в спину она кривилась в презрительной усмешке и молча проходила мимо. Ко мне Валентина относилась с симпатией. Уж не знаю, чем я заслужила такое расположение с ее стороны, но, едва завидев меня, она широко улыбалась и протягивала руку с шикарным маникюром в знак приветствия. Я осторожно ее пожимала и на приглашение зайти в гости робко что-то лопотала о вечной занятости… — Ты что, не слушаешь меня? — подозрительно уставилась на меня Милочка. — Да нет, слушаю, — поспешила я ее успокоить. — В общем, с завтрашнего дня мы с Ксюхой берем над тобой шефство. Первый шаг на пути к перерождению ты уже совершила. — То есть? — непонимающе уставилась я на нее. — Подстриглась… — взъерошила она мою щетинку. — Завтра работаем над стилем. А со следующей недели займемся жилищным вопросом. Олежа уже работает в этом направлении. — А кто его просил? — задохнулась я от возмущения. — Я! — кротко улыбнулась Милочка, зная, что эта ее улыбочка действует на меня безотказно. — Я просила! И у него уже куча вариантов. Вполне возможно, что к концу твоего отпуска ты будешь жить уже по новому адресу… Если бы Милочка могла знать в тот момент, что меня ожидает в недалеком будущем, то схватила бы в охапку и потащила на край света. Но, очевидно, ее телепатические способности были очень ограничены, поэтому на этот раз она расцеловала меня в обе щеки и со спокойной душой отбыла, не забыв взять с меня обещания дожидаться ее к обеду завтрашнего дня. Заперев за ней дверь и прибрав на кухне, я прошла в свою комнату, которую любовно именовала «кабинетом». Может быть, это было слишком громко сказано, но, во всяком случае, над тем, чтобы ее оборудовать, я трудилась с особой тщательностью и любовью, пытаясь хотя бы немного воссоздать ту атмосферу, в которой просиживала за компьютером в роли инженера-программиста в одном из акционерных обществ. Выкрасив стены белой краской и развесив по ним репродукции известных модернистов в черно-белой гамме, я восхищенно крутила головой из стороны в сторону, призывая подруг разделить со мной мои восторги. — Операционная, — презрительно фыркала Милочка. — Денег, что ли, нет? — Есть, а что? — сразу ощетинилась я, оскорбленная до глубины души за свое детище. — Так наняла бы специалистов, сделали бы все в лучшем виде. Ксюша в таких случаях помалкивала, пуская дым в потолок, и загадочно посмеивалась. Когда же страсти накалялись, она миролюбиво обнимала нас за плечи и призывала к благоразумию: — Девчонки, ну хватит вам цапаться, смотреть противно! Следует отметить, что Ксюше достаточно было повести бровью, чтобы внести сумятицу в ряды друзей или, напротив, заставить два враждующих клана возлюбить друг друга. Ее тихая размеренная речь действовала отрезвляюще и на нас. Мы с Милочкой тоже затихали и принимались с особой тщательностью наводить порядок в моем «кабинете-операционной». — Ну, и что скажете? — спрашивала я, когда все было расставлено и развешано по своим местам и углам. Милочка, тяжело повздыхав, молча выплыла из комнаты. Ксюша же, прищурив глаз, долго разглядывала комнату и, брякнув напоследок: «Я сейчас!», выскочила из квартиры. Вернулась она часа через полтора. И не одна, а с парой носильщиков, которые принялись без устали заваливать мою квартиру буйной растительностью. Увидев такое, Милочка захлопала в ладошки и воодушевленно залопотала: — Это именно то, чего недоставало! Теперь комната обретет жилой вид, хотя тебе ведь все равно. Я пожала плечами, что должно было означать полнейшее согласие и смирение перед неизбежным. Сказать по правде, Милочка была в чем-то права. Комнату я оборудовала для работы, чем, собственно, и собиралась в ней заниматься, а когда я работала, то все остальное переставало для меня существовать. Вот и сейчас, стоило только окошку монитора приветливо мне моргнуть, как я сразу отключилась от внешнего мира. Лишь требовательный звонок в дверь какое-то время спустя вернул меня к реальности. — Кто бы это мог быть? — бросив взгляд на часы, удивилась я. — Какой-то поздний гость… Поздним гостем оказалась соседка Валентина. Пьяно посмеиваясь, она двинула на меня пышным бюстом и, плотно прикрыв дверь, доверительно зашептала: — Слушай, Лерка! Дело есть… — Слушаю тебя, — пробормотала я, стараясь казаться вежливой, что мне с трудом удавалось, учитывая время: шел второй час ночи. — Подержи у себя одну вещицу. — Валентина протянула мне небольшой газетный сверток. — День-другой, не больше… — А почему я? — Мои глаза округлились от изумления. — Понимаешь, у меня гости… — Соседка выразительно щелкнула себя по шее. — Вещь ценная. Боюсь, отключусь, а ее сопрут. И вот тут я совершила очередной идиотский поступок из числа многих уже совершенных и многих, которые суждено совершить в будущем, — я взяла этот сверток и, повертев в руках, сунула на верхнюю полку антресолей. — Когда заберешь? — деловито осведомилась я. — Завтра-послезавтра, — туманно пояснила Валентина, пытаясь открыть дверной замок. — Если по какой-нибудь причине не смогу, за ним придет мужчина. — А-а-а… почему ты не сможешь? — спохватилась вдруг я. — Что может случиться? Валентина вздохнула и, томно улыбнувшись, пробормотала: — Случиться ничего не может. Мой род занятий, дорогуша, предусматривает ужасную нехватку времени. А тот, кто за ним должен прийти, ждать не любит. Если меня вдруг не окажется дома, он будет сильно нервничать, а нервных мужчин я органически не перевариваю, и после их визитов моя физиономия почему-то расцветает синяками. Привалившись к стене, она принялась обрисовывать мне приметы этого человека. Я тупо кивала, мысленно воссоздавая перед собой словесный портрет, и мне все больше становилось не по себе — предполагаемый визитер по всем приметам должен был оказаться настоящим красавцем. — Он твой друг? — на всякий случай уточнила я. — Вроде того, — пьяно качнулась Валентина. — Он очень хороший и очень давний знакомый, можно сказать — росли вместе… Тут мне сделалось совсем дурно. Все предостережения подруг разом выскочили у меня из головы, а услужливое воображение принялось рисовать мне сцены — одну живописнее другой. — Ты чего сникла? — толкнула меня в бок локтем соседка. — Не переживай, мужик красавец и знает, как утешить одинокую женщину. — Постой, постой! — попыталась я проявить благоразумие. — Красивых мужиков пруд-пруди, а как я узнаю, что он именно тот, который придет за…? — Никто, кроме него, не знает, что этот сверток у меня, это во-первых, — загнула она пальчик на правой руке. — Он мне его передал без свидетелей, попросил подержать на всякий случай. Это во-вторых. — На какой случай? — выскочил у меня идиотский вопрос, и я тут же устыдилась. — Извини, это я так… — Да ничего, Лерка, не переживай! — Валентина подошла к зеркалу и взбила растрепавшуюся прическу. — Если честно, то я и сама не поняла… Мудрит что-то. Я, говорит, никому не доверяю. А ты, Валька (это он про меня), баба проверенная. Если честно, то мне до фонаря, чего у него там за дела. Я и раньше у него вроде камеры хранения была. А сейчас, понимаешь, такой случай: клиент один попался, могут быть со временем напряги. Так я отзвоню приятелю, что, если меня не будет дома, пусть к тебе заглянет? Идет?.. Тяжело вздохнув, наверное, раз уже сотый, я укоризненно качнула головой: — Что он мне должен будет сказать? — Да ничего, бестолковая ты! Говорю — никто не видел и не знает, что сверток у меня! Никто, кроме него! К тому же ты его узнаешь сразу — таких красавцев не на каждом углу встретишь… Валентина откровенно ухмыльнулась и, потрепав мою зардевшуюся щеку, тяжело вывалилась из квартиры на лестничную площадку. Глава 2 Милочка явилась задолго до назначенного времени. — Ты все еще не одета?! — Ее бровь изогнулась дугой. — Быстренько, Лерусик! Ксюша ждет. Сейчас мы поедем и будем создавать тебя заново. — Ага, — буркнула я, еще плохо соображая спросонья. — Как погода? Чего мне надеть? — Погода изумительная. Надевать практически ничего не нужно, потому что все пойдет в мусорку. — Она сделала паузу, разглядывая меня в нижнем белье, и качнула головой: — Лерка, я же не одна… Только тут я заметила ее разлюбезного супруга, который старательно отводил глаза от моих форм, облаченных в пену кружев. Я хмыкнула и, не торопясь, прошествовала в ванную, где у меня на вешалке покоился дежурный халатик. Слыша недовольное Милкино шипение в спину, я еще раз выразительно хмыкнула и довольно улыбнулась. А чего мне было стыдиться? Во-первых, такое белье вообще нужно носить поверх одежды. Милка сама не раз говорила, что единственное, что есть ценного в моем гардеробе, — это белье. А во-вторых, ее Олежу я совершенно не воспринимала как мужчину. Нет, ну, скажите, какой приличный мужик уткнется в «Плейбой», если у него под носом постоянно разгуливает оживший образ с одной из его страниц? — Ты совсем с ума сошла, что ли?! — сжав губы розочкой, прошелестела Милка, врываясь на кухню, где я готовила всем нам нехитрый завтрак на скорую руку. — Он кто, по-твоему? — Твой муж… — чмокнула я ее в гладкую щечку. — А значит, ты — вне конкуренции. Кстати, зачем ты его притащила? — Как — зачем? — недоуменно захлопала она длинными ресницами. — Он будет смотреть на тебя глазами эксперта… — Глазами кого? — Кусок поднесенного ко рту сыра так и застыл на моей отвисшей нижней губе. — Ну… — замялась Милка, очевидно, поняв, что она немного перегнула палку. — Ну… глазами мужчины… — О господи! — выдохнула я, с трудом пережевывая бутерброд. — Нашла тоже мужчину! Последние слова я произнесла едва слышно, но Милка их все равно услышала и ужасно оскорбилась. А чего обижаться-то? Если бы вы видели его нависающий на ремень животик да вечно потную красную шею, полагаю, и не захотели бы, чтобы подобный представитель противоположного пола выступал в роли ценителя ваших прелестей. К ателье, где верховодила наша Ксюха, мы подъехали ровно к назначенному времени. Как и положено хорошей подруге, она нас терпеливо дожидалась в вестибюле и сразу же повела в свои апартаменты. — Познакомьтесь, это Гера… — пропела Ксюха красивым грудным голосом, указывая на маленького юркого человечка. — Он будет создавать твой новый образ, Лера… С высоты своего роста я смерила Геру взглядом, а рост у меня немалый, и едва не скривилась в презрительной усмешке. — Прекрати! — зло зашипела Милка, как всегда, угадав, о чем я думаю. — А я что? Я ничего… — скромно потупила я глазки. — Кто ж знал, что подруга мне в стилисты «голубого» припаркует?.. На последних словах Милка едва не задохнулась от возмущения. Она подскочила к человечку и стала очаровывать его своим точеным профилем. Гера понемногу оттаял и бросал в мою сторону прищуренные взгляды, что мне уж совершенно не понравилось. Я потихоньку потягивала горячий кофе и трепалась с Ксюхой обо всем на свете. И тут мой взгляд невольно остановился на Олеге. И — о, ужас! Я увидела, что он ревновал!.. Таким мне его видеть еще не доводилось. Обычно красноватое лицо его позеленело, брови были сведены к переносице, а пальцы стиснуты на брюшке. Удивительно, конечно, но мне его стало жать. — Олег! Успокойся! — тихо прошептала я, склонясь к его уху. — Этот парень гей… — Ты уверена? — нервно облизнул он губы. — Абсолютно… — качнула я головой. — Как и в том, что я — женщина. Я их за версту чую… — Как это? — расслабился сразу Олег. — Пришлось столкнуться… — туманно пояснила я, припоминая, как, будучи однажды навеселе, пристала к такому типу в ресторане. — Все, приступим! — хлопнула в ладоши Милка, прервав нашу доверительную беседу. — Пора начинать! Гера говорит, что случай особый… Уйдет немало времени, чтобы привести в порядок нашу растрепанную подругу… На последнее я не обиделась. Простояв с полчаса перед зеркалом с феном и расческой, я внешне ничем не отличалась от той, которая только что поднялась с постели. Печально вздохнув, я прошла следом за друзьями в специально отведенную для подобных мероприятий комнату и уселась в кресло перед огромным зеркалом. Не знаю отчего, то ли обстановка на меня так подействовала, то ли серьезность мастера, зажавшего мое лицо в ладонях и пристально разглядывающего каждую пору на нем, но я неожиданно притихла и приготовилась к свершению таинства… — Вот так-то лучше!.. — заулыбалась Милка, как всегда, копнув на расстоянии мои извилины. — Вот увидишь, ты превратишься у нас просто в красавицу!.. Слова ее оказались пророческими. Через три часа упорной работы на меня из зеркала смотрела привлекательная молодая женщина с налетом легкой грусти в огромных голубых глазах. Даже прическа теперь меня не портила. Поколдовав над ней каких-то пятнадцать минут и высветлив отдельные пряди, Гера преобразил ее до неузнаваемости. Выслушав подробные инструкции о том, как укладывать волосы и наносить макияж, я расцеловала Геру в обе щеки, чем смутила до крайности. — Теперь ей можно и смотрины устраивать… — пробормотала Милка, разглядывая меня со всех сторон. — Как ты считаешь, кисуня?.. Ее «кисуня» с тоской поглядывал на часы, и желание побыстрее смыться все сильнее и сильнее угадывалось в глазах Олега. — По-моему, пора отпустить твоего мужа, — заметила я, чем, несомненно, снискала его признательность. Милочка наморщила лобик и, подумав, великодушно разрешила супругу отбыть. На мгновение в моей голове возникло подозрение, что Олега она держала здесь с какой-то определенной целью, но Милка тут же прервала мои размышления, сурово одернув: — Не выдумывай! Фантазерка! — Твое новое рождение необходимо отметить! — шлепнула в ладошки Ксюша, прерывая наш весьма своеобразный диалог. — Поехали в нашу кафешку… Предложение не обсуждалось. Ксюшин приятель сел за руль, подав нам знак рассаживаться. Быстренько загрузившись в ее машину, мы рванули с места и уже меньше, чем через пятнадцать минут рассаживались за накрытый клетчатой скатеркой столик. — Что будем пить? — склонился в шутливом полупоклоне Валдис, хороший знакомый Ксюши, а теперь и наш тоже. — Пива, — подала голос Ксюша, вальяжно развалившись в плетеном кресле. — И много пива!.. И еще, дорогой, организуй рыбки и наш любимый салатик… Наш любимый салатик появился в красиво оформленных тарелочках, как по мановению волшебной палочки, буквально через мгновение. Окунувшись в масляно-креветочную смесь, я закатила глаза от удовольствия и, отмахнувшись от назойливых советов подруг, принялась уплетать за обе щеки. Ксюшин дружок, брезгливо скорчив губы, недоуменно переводил свой взгляд с огромных кружек с пенящимся напитком на сочные ломтики лосося, которые Валдис мастерски развалил на блюде в каком-то одном ему ведомом геометрическом порядке. — Умеешь ты это делать! — восхищенно выдохнула Милочка, жадно оглядывая тарелки с яствами. — Одно движение — и продовольственный хаос превращается в гастрономическое совершенство! С ними мы расправились довольно быстро. На Милочку было больно смотреть. Каждый кусок, отправленный в рот, она сопровождала таким горестным вздохом, что мы с Ксюшей покатывались со смеху. — Как ты не поймешь! — хохотала я. — Чем больше хорошего человека — тем лучше!.. Милочка метала в меня уничтожающие взгляды, но от очередного тоста за мое новое рождение не отказывалась. — Ксюш! А почему твой приятель не пьет? — заметила вдруг Милочка. — Я за рулем, — вежливо объяснил «приятель», потягивая безалкогольный коктейль через соломинку. — К тому же я не пью пива… — Почему?! — возопили мы хором, отчего сидящие за соседними столиками стали на нас оборачиваться. — Просто не люблю, — все так же вежливо сказал он и уткнулся в газету, которую извлек из внутреннего кармана пиджака. Я показала ему язык, а на недоуменный и почти обиженный взгляд Ксюши смешно сморщила носик. — Зануда! — тихо прошептала Милочка, похлопывая меня по плечу. — Но тут согласна с тобой на все сто!.. — Ладно вам, специалистки, — решила все же обидеться Ксюша. — Мы сюда зачем пришли? Обсуждать моих избранников или у нас был какой-то другой повод? Решив, что разумнее будет уйти от скользкой темы, мы яростно застучали кружками, вновь привлекая внимание общественности, и принялись обсуждать планы моей дальнейшей жизни. Правда, каждый раз, как только у кого-то из них в голове рождалось нечто, что, по их разумению, должно было составить мое счастье, подруги забывали посоветоваться со мной… К моему дому мы подъезжали слегка навеселе. Просидев часа два в кафе и проглотив не одну кружку пива, мы решили, что смотрины устроим в выходной день на Ксюхиной даче. — Представляешь, как ты будешь смотреться в ее голубой гостиной! — захлебывалась от восторга изрядно захмелевшая Милочка. — Цвет твоих глаз будет превосходно гармонировать… — С чем? — прервала я ее заплетающимся языком. — С обивкой кресел или ковром на полу? Ксюха тоже пьяно хихикала, толкая в бок своего очередного дружка. Тот сидел за рулем с отсутствующим видом и, я подозреваю, шарил тем временем у Ксюхи под юбкой. — Нет! Тебе определенно пора переезжать! — заозиралась Милочка, едва машина въехала в наш двор. — Ты посмотри вокруг!.. Я завертела головой в разные стороны, но ничего нового для себя не обнаружила. Разве что прекрасный голубоватый «Опель», аккуратно приткнувшийся к единственной уцелевшей во дворе березе. — Кто же у вас тут на таких крутых тачках катается? — почти не разжимая губ, процедил Ксюхин дружок. — Это Валькины ухажеры! — махнула я рукой и решила пояснить: — Валька — это моя соседка. — А чем занимается? — притормаживая, не унимался тот. — Она одинокая женщина!.. — с пафосом выдала Ксюха, прильнув к нему грудью. — А почему такая заинтересованность во взгляде?.. — С чего ты взяла? — равнодушно пожал он плечами. — Просто машина мне показалась знакомой. Разговор на этом оборвался, и я принялась выбираться из машины, что было не слишком легко, учитывая количество выпитого пенного напитка. — Леруся! — строго одернула Милка, остановив на мне взгляд. — Не забывай — осанка, походка, определяющее звено стиля… Состроив ей рожицу, я двинулась к подъезду. И в тот самый момент, когда я поравнялась с единственной представительницей флоры нашего двора, старой березой, передняя дверца машины распахнулась, и из нее вышел молодой человек. Окинув его наметанным взглядом, я едва не задохнулась от восторга. Если мое воспаленное воображение не сыграло со мной злой шутки, то это был именно тот, о ком мне лопотала вчера Валентина. Почти на голову выше меня, темнокудрый, кареокий красавец лениво оперся о дверь автомобиля и, прищурившись, разглядывал меня в упор. Припомнив все инструкции, нашептанные мне заботливыми подругами, я высоко подняла подбородок, опустила ресницы и с самым независимым видом прошествовала мимо. Уж не знаю, что его не оставило равнодушным, — то ли мой независимый вид, то ли мелькнувшее в глубоком разрезе мое загорелое бедро, а может быть, Валентина уже успела отзвонить ему, но он мило улыбнулся мне и сказал: — Привет! Как дела?.. Не скажу, что от звука его голоса со мной произошло что-то невероятное, но остановиться и поприветствовать хорошего человека я была просто обязана. — Добрый день, — лучезарно улыбнулась я ему, притормаживая. — Вы кого-то ищете?.. — Кажется, уже нашел!.. — Мужчина оторвался наконец от дверцы «Опеля» и шагнул ко мне. И в этот самый момент сзади раздалось сердитое покашливание. Мы оба разом обернулись и наткнулись на сердитые взгляды моих подруг, полосующие нас вдоль и поперек. — О, кажется, вы не одна? — сразу нашелся незнакомец. — Леруся, нам пора! — безапелляционно заявила Милочка, подхватывая меня под руку. — Идем же! Сопротивляться было бесполезно. Очевидно, мои биоритмы, посылаемые стоящему напротив молодому человеку, каким-то образом достигли недремлющего сознания моей подруги, и она решила вмешаться. Потупив взор, я поплелась за своими приятельницами к подъезду, мысленно посылая их ко всем чертям. — Прекрати, наконец, ругаться! — возмутилась Милочка, едва мы переступили порог квартиры. Ксюхин друг удивленно переводил взгляд с меня на Милку и ничего не мог понять. — Это у них такое развлечение, — пояснила Ксюха, увлекая его в одну из пустующих комнат. — Лерка думает, а Милка ее мысли читает… — Черта с два! — заорала я наконец. — Просто она очень тонкий психолог, а я настолько примитивна, что… Губы мои задрожали, и я решила умолкнуть. — Ну что ты, маленькая моя, — заворковала Милка, прижимая мою голову к своей упругой груди. — Ты не примитивна, а очень-очень доверчива… — Правда?! — подняла я на нее исполненный надежды взгляд. — Конечно. — Она слегка погладила мои волосы. — Ну, есть у тебя бзик один… — Какой? — Чувствуя подвох, я сразу насторожилась. Милочка ничего не ответила, а принялась лазить по холодильнику и вытаскивать одну за другой упаковки с продуктами. — Ты чего делаешь? — Я хочу есть… — Этим же целую армию накормить можно, а ты на диете, — вздохнула я и принялась запихивать обратно добрую половину. — И вообще, по-моему, вам пора… Она притворно вздохнула и постучала в дверь комнаты, за которой исчезла Ксюха с приятелем. — Ксюша, по-моему, нам пора… Лерусик нервничает, а ты знаешь, какой невыносимой она становится в такие моменты… Та прекрасно знала, поэтому не заставила себя долго ждать и выскочила полуодетой, увлекая за собой смущенного приятеля. — Так какой у меня бзик?! — бросила я в спину спускающимся по лестнице подругам. — Ты западаешь на красивых мужиков! — почти одновременно выпалили они. — И это тебя погубит!.. Я изо всей силы шарахнула дверью, забыв даже попрощаться… Глава 3 Мое бесцельное блуждание по квартире ни к чему не привело. Пару раз пнув кадку с пальмой и сильно отбив при этом ногу, я все же попыталась внять голосу рассудка и немного успокоиться. «Нужно посмотреть телевизор, — решила я и прошлепала в гостиную. — Что-то нам тут покажут интересного?» Но, словно сговорившись, все программы показывали спортивные передачи. Пробежавшись по каналам, я обреченно вздохнула и остановила свой выбор на теннисном турнире. Не скажу, что спорт мне безразличен. Пару раз в неделю я и сама выбираюсь в местный спортивный клуб, пытаясь что-то там изобразить с целью поддержания формы. Но, будучи по сущности своей человеком ленивым и несговорчивым, я быстренько устаю от рекомендаций тренера и начинаю импровизировать на тренажерах, вызывая дружный хохот присутствующих. — Ну что ты вытворяешь? — хлопает всякий раз себя по крепким ляжкам тренер Гоша. — Хочешь мышцу потянуть? Я делаю серьезное лицо, восстанавливаю сбившееся дыхание и пытаюсь проследить за его движениями, но дело всякий раз кончается тем же… Пошла реклама. По экрану побежала милая девчушка, протягивая перед собой кусок мыла. Со стороны можно было подумать, что в этом самом куске заключено чудодейственное свойство оставаться чистой всю свою жизнь. Повздыхав и поупражнявшись в сарказме по поводу незадачливых рекламных роликов, я отключила телевизор и, уложив штабелем комплект аппетитных бутербродов на тарелку, пошла в свой «кабинет». Но едва я включила компьютер, как вырубился свет. Проклиная вовсю незадачливых электриков, я зажгла свечи и опять принялась блуждать по квартире. Милка всегда удивлялась моему спокойствию: — Как ты можешь жить одна в такой громадине?.. Я равнодушно всякий раз пожимала плечами и ее страхов не разделяла. — Это ты по лености своей, — делала она вывод и поясняла, поймав мой недоуменный взгляд: — Тебе даже лень представить, что может случиться, когда молодая женщина живет одна на окраине города!.. Причем в такой огромной хижине!.. — В этом есть свои преимущества, — лукаво улыбалась я в ответ. Подруга сердито сопела и разговор прекращала из соображений моей же безопасности… Что и говорить, квартира была огромной. Бывшая коммуналка постепенно освобождалась от разъезжающихся в разные концы города жильцов, а заселять свободные комнаты почему-то не стали. Кто говорил, что желающих нет, кто считал причиной неудачное местоположение дома, но получилось так, что в конце концов в этой квартире осталась одна моя бабуля. Переезжать к нам она категорически отказалась, а выписала меня к себе, оставив после смерти своей наследницей. Я вздохнула, вспомнив бабушку, и пристроила подсвечник на книжной полке в дальней комнате. Здесь я бывала крайне редко. И не только по причине ее особой запущенности, а скорее из-за тонких стенных перегородок: что и говорить — Валькино неспокойное соседство не располагало здесь к отдыху. Вот и сейчас мой чуткий слух уловил слабый стон. Я насторожилась… Стон повторился… Ошибки быть не могло — это стонала Валентина!.. Стон был протяжным и долгим. От предположения, чем он может быть вызван, щеки мои запылали. Схватив подсвечник, я пулей вылетела в коридор и заперлась в своей спальне. Но едва моя голова коснулась подушки, как в ней в строгом порядке выстроились картины происходящего в соседней квартире. Я ругала себя всякими гадкими словами, обзывала похотливой дрянью, но ничего не помогало — видения, одно другого невообразимее, терзали мой рассудок, мешая уснуть. Я не выдержала, встала. Нашарив тапочки под кроватью, надвинула их на ноги и поплелась на кухню. Рука машинально нащупала выключатель, и лампочка под потолком ярко вспыхнула. — Наконец-то! — оживилась я, ставя чайник на плиту и усаживаясь на Милкино любимое место. Пальма щекотнула меня по шее длинными пальцевидными листьями, навевая приятные воспоминания. На несколько мгновений я погрузилась в них, стараясь не думать о непутевой соседке. Но сколько я ни пыталась, разыгравшееся воображение не хотело успокаиваться. Выключив начинавший свистеть чайник, я на цыпочках, словно кто-то мог меня услышать, пробралась в дальнюю комнату и затаилась. Валентина по-прежнему стонала… Негромкая музыка лишь немного скрадывала звук ее голоса, являясь неплохим дополнением к происходящему. И перед глазами тут же возник образ молодого мужчины, так приветливо улыбавшегося мне у подъезда. «Если бы не эти наседки, ты сейчас могла бы сидеть с ним за бутылочкой хорошего вина! — услужливо подсказал гаденький голосок из глубины сознания. — И он совершенно в твоем вкусе!..» Здесь я не выдержала и зарычала. Метнувшись на кухню, я схватила мусорное ведро и выскочила на лестничную площадку. Мне плевать было на то, что шел двенадцатый час ночи, что территория двора практически не освещалась, мною двигало примитивное чувство сексуального голода. Оно наполняло меня безудержной смелостью и двигало на безрассудство. С грохотом опрокинув ведро в пустой мусорный бак, я на миг перевела дыхание и подняла глаза на Валькины окна. Там царил полумрак. Шторы были задернуты. — Ишь ты, отдыхают, значит!.. — завистливо прошипела я и едва не задохнулась от ужаса: прямо на меня со стороны пустыря неслась огромная собака. Рот мой скривился в попытке заорать, но, кроме беспомощного писка, ничего не получилось. Неизвестно чем бы закончилась эта сцена, но тут из темноты мужской голос кромко крикнул: — Граф! Фу!.. Псина с аристократическим именем нехотя остановилась и зарычала. — Добрый вечер, — раздалось слева от меня, и на плечо мне легла чья-то рука. Я вздрогнула и оглянулась. — Извините! — Мужчина приветливо улыбнулся. — Кажется, он напугал вас?.. — Дд-аа, — пробормотала я, заикаясь. — По-моему, вы испортили ему ужин… — Он не ест людей. — Мужчина улыбнулся еще шире. — Тем более таких симпатичных. А я вас знаю!.. — Да?! — Наконец-то я догадалась опустить ведро, которым до этого прикрывалась. — Позвольте спросить — откуда?.. — Так мы живем с вами в одном подъезде. — Он протянул мне руку: — Александр. — Валерия, — с достоинством кивнула я, пожимая теплую ладонь. — Вы, очевидно, недавно здесь живете?.. Он тихонько засмеялся и качнул головой: — Я здесь живу с рождения. Бабушку вашу хорошо знал. Она часто в гости меня приглашала. Довелось сиживать под ее знаменитой пальмой. Жива еще старушка?.. — Кто — бабушка? — тупо переспросила я, силясь припомнить в нем одного из своих соседей. — Нет, — опять засмеялся он. — Пальма… — А-а-а… да, жива, — оставила я тщетные попытки всколыхнуть свою память и засеменила к подъезду. Но Александр упорно шагал рядом, развлекая меня анекдотами с бородой. Не знаю почему, но мне было совсем невесело. Я вежливо улыбалась его шуткам и облегченно вздохнула, едва мы достигли подъезда. Пробормотала, ступая на лестницу: — Всего доброго! — Валерия, — окликнул он меня. — А что вы делаете завтра? — Я?.. — Глаза мои удивленно заморгали. — Еще не знаю… — Понимаете… — Александр смущенно умолк. — Не могли бы вы составить мне компанию?.. — Компанию — для чего?.. — Я скрестила руки на груди и в упор уставилась на него. — Мы с Графом завтра едем на рыбалку… Может, вы… — Нет! — почти грубо отрезала я, прозрев от неожиданной догадки. — Я не люблю рыбалку. Всего доброго… Стараясь не слушать внутреннего голоса, навевающего мне угрызения совести, я медленно поднималась к себе и едва не налетела на стоящего на площадке третьего этажа мужчину. — Простите, — пробормотала я, обходя его стороной. — Ничего страшного! — хмыкнул он. Если вы когда-нибудь слышали о чарующем действии некоторых звуков, то вы меня поймете — голос, прозвучавший в полумраке лестничной клетки, заставил меня поднять голову. И тут же я едва не задохнулась от восторга… — Что-то не так?.. — Мужчина насмешливо приподнял бровь. Я судорожно сглотнула и замотала головой, а он стоял и продолжал меня разглядывать. — Все в порядке… — пробормотала я, наконец, хотя ни о каком порядке и речи не могло идти… — Простите, если я вас напугал. — Незнакомец начал спускаться, но неожиданно остановился и, внимательно посмотрев на меня, посоветовал: — Не нужно так поздно ходить одной. — Ага, — кивнула я, зачарованно глядя ему вслед. — Так уж получилось… — Слушайте, — он неожиданно остановился, — давайте я вас все же провожу до квартиры. — Если вас не затруднит… — пропела я вибрирующим от волнения голосом. На мгновение передо мной всплыли осуждающие глаза моих подруг, но я тут же отогнала видение и засеменила перед ним, показывая дорогу. Вставляя ключ в замочную скважину, оглянулась на провожатого и с присущим мне безрассудством предложила: — Не зайдете?.. Не скажу, чтобы он удивился моему предложению, но что-то мелькнуло в его глазах и тут же исчезло, уступая место вежливой признательности. — А не поздновато ли для визитов?.. — улыбнулся он уголками губ. Я едва не рухнула на колени: по моим понятиям, именно так должен улыбаться мужчина в ответ на предложение зайти. — Для визитов — может быть, — я сморщила нос, что, я знала, делало меня обезоруживающе очаровательной, — но чашку горячего чая вы заслужили, проявив такую заботу о моей безопасности… Он пристально, дольше чем можно было ожидать, смотрел на меня и затем согласно кивнул: — Чаю можно… Глава 4 Кто-то с силой тряс меня за плечо. Я не стала открывать глаза, а лишь недовольно буркнула: — Ну, чего тебе?! — Может, объяснишь, что означают две рюмки и две чашки на твоем столе?! — гневно спросила Милочка, не переставая меня расталкивать. — Слышь, Ксюш, эта дрянь опять кого-то приводила к себе… — О господи! — простонала я. — Девки, вы дождетесь — я отберу у вас ключи! Никакой личной жизни!.. Глаза мои все-таки раскрылись и обнаружили двух разъяренных фурий, взявших в кольцо мое ложе. Причем ярость эта у каждой выплескивалась по-разному… Милка уперла руки в бока и свела брови на переносице, что означало крайнюю степень раздражения. А Ксюха скрестила руки перед грудью и мрачно поблескивала глазами. Скажу откровенно, этого блеска я боялась больше всего. Она была уравновешенным человеком и редко выходила из себя, а уж если это случалось, то последствия могли быть самыми непредсказуемыми. — Да ладно вам! — миролюбиво протянула я, приподнимаясь. — Все нормально… — Кто у тебя тут был? — со сталью в голосе спросила Ксюша. — Сосед… — Я не знаю, что заставило меня соврать, но дальше меня понесло: — Я выбрасывала мусор, а он с собакой гулял… Напросился в гости… А я что — без понятия? Он еще бабулю мою знал… Подруги переглянулись и немного успокоились. — А какой он из себя? — осторожно спросила Милка, устраиваясь у меня в ногах. — Да так себе, — сморщила я носик, припоминая ничем не примечательную внешность собачьего хозяина. — Далеко не в моем вкусе… Они еще раз переглянулись и облегченно вздохнули. Свой вздох облегчения я похоронила глубоко внутри. И только я это сделала, как в квартиру позвонили. — Кто это? — опять заволновались подруги. — Ты кого-то ждешь? Я проблеяла в ответ что-то неопределенное и потрусила к двери. — Оденься, бесстыжая!.. — зашипела Ксюша, накинув на меня шелковое покрывало, которое походя сдернула с дивана. — Я сама открою. Я мысленно заскулила и потупила взор. Подруга тем временем щелкнула дверной задвижкой и принялась с кем-то вежливо объясняться. Сколько я ни старалась разглядеть неожиданного визитера, у меня ничего не получалось. Ксюша ухитрялась кому-то вежливо улыбаться и попутно отпихивать меня ногой от двери. Последний удар был настолько ощутимым, что я невольно согнулась в три погибели и побрела в кухню, обиженно притихнув под пальмой. Подруги появились одновременно. Разом защебетав, они принялись хлопотать у стола, временами бросая настороженные взгляды в мою сторону. Первой не выдержала Милка. — Леруся, прекрати дуться! — чмокнула она меня в макушку. — Мы любим тебя, непутевую! И желаем добра!.. Я упорно отмалчивалась. — Ну прости меня!.. — подсела с другого бока Ксюша. — Я не хотела, чтобы перед таким приятным человеком ты показалась в таком виде… — А кто там был? — осторожно поинтересовалась я. — А кого ты ждала?.. — одновременно вскинулись обе. — Может, хватит… — устало протянула я. — Ну, когда я открыла дверь, — медленно начала Ксюша, — первый, кого я увидела, был огромный черный пес… Вздох, вырвавшийся из моей груди, едва не опрокинул чашку с кофе на столе. Если подруги что и заметили, то не подали вида. А Ксюша между тем продолжала: — Мне этот молодой человек показался очень симпатичным… — Однако я не заметила, чтобы он был молодым, — язвительно заметила я, понимая, что, кажется, пронесло, — а уж тем более симпатичным… — У Ксюши есть опыт по части общения с мужчинами, так что не перебивай и слушай, — наставительно произнесла Милка, налегая на бутерброды. — Мы думаем, что этот вариант подошел бы тебе больше всего… — Какой по счету бутерброд-то?.. Ты же на диете!.. — язвительно прищурилась я. — Смотри, растолстеешь, и твой Олежа тебя разлюбит… — Не разлюбит, — махнула она рукой. — Ты лучше не уходи от темы. Саша пригласил тебя завтра на рыбалку и передал через Ксюшу, что будет ждать в пять часов на автобусной остановке. — Еще чего!.. — фыркнула я. — Я ему еще вчера отказала. — А я дала согласие! — жестко отрезала Ксюша, для убедительности прихлопнув ладонью по столу. — И ты поедешь!.. И не столько для того, чтобы это вылилось во что-то. А для того, чтобы ты своим скудным умом поняла, что внешность в мужчине не главное. И только я открыла рот, чтобы исторгнуть вопль протеста, как в дверь опять позвонили. Милочка сделала предупредительный знак и выплыла в прихожую. Я насупилась еще больше и исподлобья бросала взгляды на дверной проем. Но тот, кого через минуту я там увидела, не был ни одним из моих знакомых мужчин: на пороге кухни стоял милиционер и сурово поглядывал из-под козырька форменной фуражки. — Добрый день, — козырнул он наконец. — Кто тут хозяйка? — Я, — недоуменно тараща глаза, выдавила я из себя. — А в чем, собственно, дело? Окинув меня оценивающим взглядом, милиционер смущенно крякнул: — Будьте добры — оденьтесь, я попрошу вас быть понятой. — Кем, кем?! — пытаясь понять, что его так смутило. Опустив глаза, я обнаружила, что кусок материи, заботливо накинутый подругой, прикрывает теперь лишь часть моей груди. — Какой понятой? Что случилось? — В соседней квартире произошло убийство, — скороговоркой пробормотал милиционер, отводя глаза. — Нам необходим еще один понятой. Будьте добры. — Хорошо, хорошо, — согласно закивала я. — А кто еще будет? — Один из жильцов с первого этажа. — Милиционер пошел к выходу со словами: — Так мы ждем вас. Второпях натянув на себя что-то, я выскочила на лестничную площадку и едва не свалила с ног Александра, томящегося у раскрытой двери Валькиной квартиры. — Что случилось? — Убийство, — тихо прошептал он. — А кого убили-то? — перевела я дыхание. — Хозяйку, кажется, — Александр кивнул на распахнутую дверь. — Вы должны были ее знать — это Валентина. Яркая такая женщина. Если бы потолок в этот момент обрушился на меня, то потрясение было бы меньшим. Во все глаза уставившись на Александра, я молча открывала и закрывала рот, не в состоянии выдавить из себя ни слова. — Валерия, вы так взволнованы! — заботливо наклонился ко мне сосед. — Может, вам не ходить туда? — Нет, — ответила я, обретая наконец способность говорить. — Я пойду!.. Валентина лежала, уткнувшись головой в окровавленную подушку. Простыни под ней были сбиты в кучу и насквозь пропитаны кровью. Закрыв рот рукой, я еле сдержалась, чтобы не заорать. За столом сидел молодой человек и что-то сосредоточенно писал. Еще двое, в штатском, тщательно осматривали комнату, потихоньку о чем-то переговариваясь. — Будем Палыча ждать? — спросил один из них. Сидящий на минуту оторвался от своего занятия, вопросительно поднял бровь и после недолгих раздумий заключил: — Поверхностный осмотр можно, конечно, произвести… — А внутрь никто и не собирался… — недовольно буркнул говоривший и осторожно перевернул труп молодой женщины. Тут я не выдержала и громко ахнула… И было от чего! Вся грудь Валентины была в ожогах, а лицо изуродовано до неузнаваемости. От былой красоты не осталось и следа. — Что с людьми делает смерть!.. — невольно прошептала я бескровными губами. — Тем более такая!.. — качнул головой один из оперативников, услышав мой возглас. — Помучили ее основательно. В памяти всплыли стоны, которые я по тупости своей отнесла к звукам иного происхождения. «А ведь она была еще жива в тот момент!» — полыхнуло холодом по мозгам, и в голове моей все поплыло. Александр вовремя подхватил меня. Заботливо усадив на стул, ринулся на кухню и вскоре вернулся со стаканом, наполненным водой. — Кто разрешил?! — взревел следователь, оторвавшись от бумаг. — Я же сказал — ничего здесь не трогать! — Извините! — забормотал перепуганный Александр, вкладывая стакан в мои похолодевшие пальцы. — Ей нехорошо. — Выйдите пока на лестницу, раз вам нехорошо, — пробурчал тот недовольно. Заботливый сосед поднял меня со стула, приобнял за талию и вывел на лестничную клетку. Вскоре подъехали другие оперативники, и на нас совсем перестали обращать внимания. Вспомнили лишь, когда понадобились наши подписи под протоколом. Труп упаковали в черный пластиковый мешок, с визгом застегнув «молнию», опечатали входную дверь, следователь переписал наши адресные данные и отбыл, взяв обещание явиться в отделение по первому вызову. — Ну и дела! — Александр покрутил головой и нажал кнопку звонка моей квартиры. — Судя по всему, вы потрясены? — А как вы думали? — вздохнула я и, переступая порог, закричала: — Девчонки, Вальку убили!.. С минуту они таращились на меня, будто увидели перед собой нечто невообразимое. Наконец Ксюша, первой обретя дар речи, шумно выдохнула: — Дела!.. Это что же такое творится?! Вот так, запросто убить человека! — И всего в каких-то считанных метрах от нашей разлюбезной подруги, — уточнила Милочка, полосонув по мне осуждающим взглядом. — Сколько раз говорили тебе — смени район! А ей, видите ли, все некогда! — Подожди ты, Милка! — оборвала ее на полуслове Ксюша, подхватывая меня под руку и увлекая на кухню. — Давай мы тебя кофе напоим. Вы, Александр, тоже проходите. Они проводили нас на кухню и принялись отпаивать кофе, который Милка великолепно варила. Все это время Александр сидел как на именинах. Казалось, происшедшее за стеной его совершенно не волновало. Он устроился под моей любимой пальмой и заливался соловьем, вспоминая давние благословенные времена, когда была жива бабушка и он сиживал на этом же месте. Я пару раз добросовестно пыталась вернуть разговор в нужное мне русло, но никто не поддержал. Более того, мне показалось, что подруги старательно уходят от этой темы. Мои многозначительные покашливания тоже остались без внимания, и мне ничего не оставалось делать, как насупиться и начать расчерчивать острым коготком синтетическую скатерть на столе. Очевидно, эти манипуляции все же наконец возымели действие, потому что Милочка склонилась надо мной, чмокнула в макушку и елейным голоском пропела: — Лерусик, а не собрать ли тебе вещички? — Зачем это?! — От того, как я резво подскочила, стул с грохотом опрокинулся и заставил всех присутствующих замереть на месте. — Поживешь пока у меня, — сказала она после паузы, повисшей над столом. — Зачем это? — Нет, вы посмотрите на нее! — всплеснула подруга руками. — У нее под носом в течение нескольких часов истязают молодую женщину, потом убивают, а ей хоть бы что! Да я бы на твоем месте… — Ты бы много чего на моем месте! — резко оборвала я Людмилу. — Никуда я отсюда не поеду! Здесь мой дом. А если кому захочется — так убить меня могут везде… Глава 5 В справедливости последнего замечания я убедилась на следующий же день, прогуливаясь по магазинам. Стояла прекрасная летняя пора. Вернее, для меня она была прекрасной, потому что я терпеть не могу яркого солнца. А денек выдался пасмурным, совершенно безветренным и, я надеялась, спокойным. Но надеждам моим не суждено было оправдаться, потому что на выходе из центрального универсама я неожиданно споткнулась и растянулась на асфальте, больно ударившись коленками и разбросав по тротуару купленные продукты. Зареветь было стыдно. Не зареветь — невозможно. Поэтому, скрючившись, я тихонько поскуливала и потирала ушибленные коленки. — Не помочь? Я подняла голову и увидела группу подростков, ухмыляющихся и глазеющих на мои разбитые ноги. — Нет, — буркнула я, поправляя задравшееся платье. Они с минуту постояли, позубоскалили и ушли, оставив меня в одиночестве. И в тот самый момент, когда я совсем уже собралась поднять свое ноющее после падения тело, что-то громко вдруг хряснуло, и на голову мне посыпались осколки стекла. Я громко завизжала и куда-то поползла, прикрывшись руками. Где-то визжали тормоза, кто-то истошно орал о том, что стреляют, а я все продолжала и продолжала ползти, не переставая исторгать дикие вопли. Наконец силы мои иссякли, я затихла и привалилась к стене какого-то дома. Невидящими глазами глядя перед собой, я тряслась всем телом и все никак не могла уяснить, что же произошло. — Девушка, с вами все в порядке? — склонилась надо мной пожилая женщина с авоськой, из которой торчали сочные перья лука. — Вы вся в крови. Я опустила глаза на коленки и едва не зарыдала от жалости к себе. Кровь струйками сбегала по разбитым ногам, образовывая в туфлях небольшие лужицы. — Может, вам «Скорую» вызвать? — забеспокоилась женщина, увидев мой задрожавший подбородок. — Нет, не надо, — еле слышно прохрипела я. — Если вам нетрудно… Мне нужен кусочек бинта или пластыря. — Посидите здесь! — Оживившись сразу, женщина торопливой походкой скрылась в одном из подъездов дома. Я терпеливо сидела, вытянув израненные конечности, и старалась не обращать внимания на любопытных прохожих. Оцепенение, сковавшее по рукам и ногам мое тело, мешало сосредоточиться на происшедшем. Отупевшим взглядом я следила за подъездной дверью. Минут через пять она широко распахнулась, и из нее быстрой походкой вышла та самая сердобольная женщина, прижимая к себе пластиковую бутылку с водой и нераспечатанную упаковку стерильного бинта. — Спасибо, я сама. Но она отвела мою протянутую руку и, опустившись на корточки, принялась смывать грязь и кровь с моих коленей. — Йодом прижигать не буду, — боязливо пробормотала она, накладывая повязку. — Больно вам будет, да и промыть сначала нужно как следует. Куда вы теперь? — Домой… — едва слышно прошептала я. — А добираться как будете? — Она покачала головой. — Может, вам такси вызвать? — Не надо такси… Мы одновременно подняли головы, и я с облегчением выдохнула: — Кирилл! Ты?! — Я! — просто ответил мой новый знакомый, подхватывая меня на руки. — Как же это тебя угораздило? Женщина, с умильной улыбкой наблюдавшая за нами, внезапно стала серьезной и произнесла: — В нее стреляли… — Что?! — Голубые глаза Кирилла потемнели. — Вы ничего не путаете? У нее же просто ободраны колени? — Я все видела. — Женщина сложила руки на груди и, сделав знак следовать за ней, прошла в глубь двора. Кирилл со своей ношей, то есть со мной, терпеливо вышагивал рядом и не произносил ни слова. Когда же женщина уселась на скамейку и жестом пригласила присоединиться к ней, он спросил: — Вы хоть отдаете себе отчет в том, что только что сказали? — Вполне, — обиженно поджала она губы. — Из ума, слава богу, еще не выжила. — Извините, пожалуйста, — мягко тронула я ее за плечо. — Расскажите, что вы видели. Я упала, а потом этот страшный грохот… — Не было грохота, — авторитетно заявила она, сразу забыв свою обиду. — Вы споткнулись и упали, а я как раз в это время покупала мороженое. Продавцу говорю, молодая какая, а напилась с утра. Извините, сейчас всякое… — Так что там с выстрелом? — нетерпеливо перебил ее Кирилл. — Вот я и говорю, — сердито сверкнула она глазами в его сторону. — Только она собралась подняться, как витрина магазина лопнула, и стекла посыпались. — Ну, с чего вы взяли, что витрина лопнула от выстрела? — Кирилл скептически улыбнулся. — В нее могли попасть камнем или еще что… Причин может быть множество. — Эх, молодой человек! — укоризненно поджала женщина губы. — Я же не сразу ушла, а постояла немного. Продавцы из магазина вызвали милицию. — И милиция сообщила вам, что витрина разлетелась в результате выстрела? — продолжал он иронизировать. — Зачем? — Она хитро улыбнулась. — Я одну девчушку поймала. Она моя знакомая, продавцом работает. Вот она-то мне и шепнула: кто-то видел, как стреляли из машины, номер которой, правда, никто не запомнил. Я сидела с вытянувшимся лицом и переводила непонимающий взгляд с одного на другую. — Ну а зачем кому-то в меня стрелять? — жалобно пискнула я наконец. — Я никому ничего не сделала. — Не знаю, милочка! — Женщина решительно встала со скамейки и, попрощавшись, засеменила к своему подъезду. — Да-а-а… — протянул Кирилл, разглядывая мои перебинтованные колени. — И что же теперь делать? — Отвези меня домой, пожалуйста, — попросила я, пытаясь подняться. — Хорошо. — Он взял меня на руки и понес к своей машине, которая приткнулась в скверике напротив. Всю дорогу мы напряженно молчали. Не знаю, что явилось причиной его немногословности, но мне было не до разговоров. События последних двух дней не могли меня порадовать. Более того, было в них что-то зловещее и непонятное… Словам женщины о предполагаемом покушении я, конечно же, не поверила. Но то, что я второй раз оказалась неподалеку от места, где свободно разгуливающие киллеры вершат свое правосудие, не могло не настораживать. — О чем задумалась? — прервал Кирилл молчание. — Я смотрю, ты не слишком напугана? — Ну не то чтобы… — грациозно повела я плечами, припоминая недавние наставления стилиста. — Неожиданно все как-то произошло. — Ну ты даешь! — почти восхищенно выдохнул он. — Сидишь вся в крови, предположительно в тебя стреляли, а у тебя еще хватает сил шутить! — А что прикажешь делать? — фыркнула я, обрадовавшись его реакции. — Зарыться лицом в подушку и дрожать от страха? — Ну, нет… — Кирилл заглушил мотор. — Осторожнее надо быть. А вдруг все, о чем говорила та женщина, правда? — Во-первых, я этому ни за что не поверю, — повернулась я к нему вполоборота. — Во-вторых, профессионал не промахнется… Вывод: стреляли не в меня! — Логично! — хмыкнул он, помогая мне выбраться из машины. — Все равно — береженого бог бережет… — Слышала, слышала, — заулыбалась я, останавливаясь у подъезда. — Не зайдешь? Мгновение Кирилл раздумывал, потом мотнул головой: — В другой раз. Я ведь на встречу ехал. Не знаю сам, что меня заставило остановиться… — Седьмое чувство, очевидно, — улыбнулась я ему чуть полинявшей улыбкой. — Ну что ж, тогда всего доброго… — До встречи! — Кирилл сел в машину и уехал. Забыв о ноющих коленках, я со злостью отсчитывала этажи и едва не попала в раскрытую пасть огромного черного дога. — Граф! Фу! — прозвучала знакомая команда. — Добрый день, — буркнула я, обходя Александра с его верным другом. — Валерия! — Александр шагнул мне навстречу. — А как насчет рыбалки? Я зашел узнать… — Рыбалка отменяется! — рявкнула я и, тут же устыдившись, пояснила: — Не могу же я тащиться через весь город в переполненном автобусе с разбитыми коленками. — Так и не надо на автобусе, — обрадовался он. — Я машину свою отремонтировал, только что забрал из автосервиса. А до острова доберемся на катере. Я иногда арендую его… Придумать что-нибудь вразумительное для отказа я не смогла, поэтому великодушно позволила себе согласиться. Александр расплылся в широкой улыбке и, входя следом за мной в квартиру, принялся расхваливать заповедные места. — Приедем, увидим, — прерывая его красноречивые описания, недовольно буркнула я. — Что мне брать с собой? — Ровным счетом ничего. Переодеться, правда, придется. Все остальное я предусмотрел… Он действительно оказался предусмотрительным парнем. В этом я убедилась, высадившись на крошечный островок огромного озера, о существовании которого и не подозревала до сих пор. — Как здесь красиво! — пробормотала я, выбираясь из катера. — А где вы так научились водить эту посудину? — Когда-то принимал участие в регате, — уклончиво объяснил Александр, разбирая складной столик со стульями. — И, оказалось, что в жизни все может пригодиться… — Да, — печально вздохнула я. — А я вот ничего не умею, кроме как пялиться в компьютер. — Не скромничайте. — Александр достал огромную корзину с провизией и принялся заваливать столик продуктами. — Я слышал, что вы ас в своем деле. — Где, позвольте спросить, вы это слышали? — вытаращила я глаза. — Чисто случайно… Однажды вы уезжали в командировку, и водителю пришлось вас долго ждать. Парню было скучно, вот он и разговорился. — А-а-а! — понимающе протянула я. — Он у нас такой. Если больше пяти минут ждет, начинает томиться и нести всякую чушь. — Валерия, — Александр растерянно вертел в руках яркую коробку, — по-моему, здесь требуется женская рука… — Вот так всегда, — обреченно вздохнула я, понимая, что от готовки мне не отвертеться и на сей раз. — Давайте сюда. Минут через двадцать из-под моих рук вышло изысканно сервированное творение с обедом на двух персон. — А пес что будет есть? — деловито осведомилась я, кидая кусок ветчины в широко раскрытую пасть. — Его я уже покормил, теперь пусть гуляет. — Александр отвязал Графа и, шлепнув его по лоснящейся спине, отпустил на волю. Того долго упрашивать не пришлось, и он скрылся в густых зарослях осоки. — А пес не потеряется? — заботливо поинтересовалась я, желая как раз обратного. — Нет, — махнул рукой Александр. — Мы здесь постоянно рыбачим. Давайте к столу, все так аппетитно выглядит… Сосед оказался довольно сносным собеседником. Достаточно эрудированным, с неплохим чувством юмора, и если бы не его блуждающий по моим прелестям взгляд, то можно было бы сказать, что уик-энд удался. Эти жадные, шарящие глаза мешали мне сосредоточиться на деталях разговора, и я то и дело ляпала что-то невпопад. — Вы меня совсем не слушаете, — обиделся он наконец. — Очевидно, вам не интересно?.. — Ну что вы! — поспешила я успокоить Александра, поражаясь про себя его сообразительности. — Устала немного… — А вы можете прилечь! — неизвестно чему обрадовался он. — У меня с собой спальный мешок есть. Так, на всякий случай… Я растерянно заморгала, соображая, что за случай имел в виду мой сосед, но потом решила не терзать себя догадками, а просто прилечь и отдохнуть. Мягкое солнце, пробивающееся сквозь густые облака, нежно касалось меня своими лучами, навевая приятные мысли. Под впечатлением от них я и уснула… Сны, цветным калейдоскопом мелькающие у меня перед глазами, были радостными и приятными, не менее приятным стало и пробуждение. Что-то мягкое и влажное осторожно касалось моего лица. Я застонала от удовольствия и открыла глаза. И в следующий миг мой истошный вопль огласил окрестности… Вторил мне громкий собачий лай. Уж не знаю, на что обиделась собачка, но меня совершенно не устраивало, что какая-то псина облизывает меня во сне. — Чему вы улыбаетесь?! — накинулась я на Александра, сматывающего удочки. — А если бы он меня съел?! — Он не ест людей… — обеспокоился он моей реакцией. — Вы не любите животных? Я устыдилась, приподнялась со своего ложа и, пряча глаза, пробурчала: — Не то чтобы я их не любила… Просто не подпускаю к себе настолько близко… И вообще, по-моему, нам пора. — Уже едем! — Сосед принялся перетаскивать в катер вещи. — Кстати, а как рыбалка? — опомнилась я, заглядывая в пустое ведро. — Не клюет сегодня… — Он усадил меня на сиденье, укутав ноги курткой. — А это еще зачем? — удивилась я. — Лето же. — Сегодня прохладно. Брызги… Повязка может намокнуть. Если честно, то такая забота меня тронула. В чем-то Ксюша все же права. Цветы и шампанское — это, конечно, хорошо. Но между людьми должно существовать еще что-то, какая-то связующая нить, выражающаяся в таком вот простом нежелании видеть свою женщину вымокшей и замерзшей. От таких мыслей, посетивших мое далеко не совершенное сознание, я едва не прослезилась. Легко коснувшись мышиного цвета волос на голове моего заботливого ухажера, я тихо прошептала: — Спасибо!.. Он поднял глаза и посмотрел на меня с признательностью, граничащей с обожанием. Вообще-то я боюсь таких вот взглядов. Ответить на них взаимностью я не могу, да и не хочу. К тому же сразу из глубины души поднимаются угрызения совести и начинают осуждающе нашептывать мне разные советы. Вот и сейчас один из них громко заявил о себе: «Поцелуй его!..» Действуя словно по команде, я быстро наклонилась и приложилась своими губами к его губам. По-моему, Александр никак не ожидал такого поворота событий, поэтому несколько мгновений растерянно моргал и неожиданно даже покраснел, словно мальчик. — Я смутила вас? Извините, — пробормотала я, стыдливо опуская голову. — Не-ет. — Александр судорожно сглотнул. — Я не ожидал… Вернее, я не смог надеяться… Вы — такая… — Какая? — кокетливо стрельнула я глазками. Этот вопрос задают своим мужчинам миллионы женщин и получают, как правило, один и тот же ответ. Получила его и я. — Красивая… — выдохнул он. Граф глухо зарычал. — По-моему, ваша собака ревнует. — Возможно, — хмыкнул Александр, заводя мотор. — Только непонятно, кого к кому. Я не стала уточнять, что могли означать его слова, а, уставившись перед собой, принялась ругать себя последними словами. Нет, ну скажите — зачем мне было кокетничать с этим несчастным?.. Он же теперь весь так и сияет. Я бросила косой взгляд в его сторону и лишний раз убедилась в справедливости своего предположения. Очевидно, Александр неправильно понял мой взгляд, потому что придвинулся ко мне ближе и осторожно обнял за плечи. Учитывая мое неприличное поведение, сбрасывать его руку с гневными возгласами было сейчас совсем уж ни к чему, к тому же гудение мотора превратило бы мой рык в комариное пищание, а это уже не то ощущение. Поэтому все, что я могла, — это сидеть с плотно сжатыми губами и смотреть вперед… Глава 6 — Когда еще увидимся? — наклонился ко мне мой сосед, делая попытку поцеловать. — Не знаю, — пробурчала я, уворачиваясь. — Звоните… — А можно я зайду? Все-таки недалеко друг от друга живем. Я мысленно обругала Ксюху, навязавшую мне это мероприятие, обязывающее к продолжению знакомства, и, согласно кивнув, скрылась за дверью. Здесь меня ждал сюрприз… Оказывается, в мое отсутствие в квартире кто-то побывал. Подруги исключаются. Сегодня была суббота, и они заранее предупредили меня, что отбывают за город в компании своих мужчин. Значит, это был кто-то еще… Я вертела головой в разные стороны, отмечая распахнутые настежь антресоли, сваленную со стола телефонную трубку и еще множество других мелочей, заметить которые мог только хозяйский глаз. Внезапно мозг мой пронзила страшная догадка. Тихонько поскуливая, я схватила в кладовке стремянку и полезла на антресоли. Благословение господне! Газетный сверток был на месте, там, где я его оставила. Уж не знаю, что искал таинственный визитер, но все вещи после более тщательного осмотра оказались на месте. Я облегченно вздохнула и полезла в ванну, которая тоже досталась мне в наследство. Была она огромной по сравнению с ее теперешними подружками из малогабариток, чугунной и имела нежно-лиловый оттенок. До сих пор удивляюсь, как на протяжении стольких лет существования в такой густозаселенной квартире эта корытина общего пользования ухитрилась сохранить свой первозданный роскошный вид. Вспенив свое любимое средство с ароматом лаванды, я погрузилась в воду по самый подбородок и прикрыла глаза. Теплая благоухающая влага сделала свое дело — я успокоилась… В конце концов, чего мне так переживать? Все вещи вроде как на месте. Хотя, по совести сказать, брать у меня особенно и нечего. Так, пара-тройка золотых и серебряных безделушек, немного наличности да телевизор с компьютером. Хотя… Я резко подскочила, расплескав на пол не один литр воды, и как была — голышом, — помчалась в комнату, служившую мне спальней. Рванув дверцы шкафа, я второй раз за день с облегчением вздохнула — все последние приобретения были в целости и сохранности. Ксюша не поскупилась: дорогие тряпки ровными рядками заполняли пространство шкафа, радуя глаз обилием фасонов и расцветок. Причем часть из них была дана мне в долг, а часть презентована, так сказать, с барского плеча. Последнее обстоятельство меня не сильно удручало, потому как Ксюша, на манер известной императрицы, редко надевала «в люди» одну и ту же вещь дважды. Легко коснувшись влажными пальцами дорогих материй, я закрыла шкаф и, поводив ногой туда-сюда, размазывая натекшую с меня лужицу, вновь прошлепала в ванную и нырнула в живительное тепло душистой пены. Вдоволь наплескавшись, я засела за телефон и принялась обзванивать всех своих знакомых. Большинство из них, включая и моих подруг, уехали за город. Остальные клятвенно заверяли, что не только к моей двери, но и к моему району близко не приближались. — Лерка, а что случилось-то? — хохотнул Славик, мой начальник отдела. — Кто-то побывал в моей квартире… — произнесла я, понизив голос до шепота. — Что-то искал… — Так у меня же нет ключа. — А, — махнула я рукой, словно он мог меня видеть. — Мою дверь монетой можно открыть. — Да ни к чему мне… — все больше недоумевал он. — Понятно… Я-то подумала, может, в компьютере что-то срочно понадобилось? — Нет. Даже если бы и понадобилось, я бы тебя дождался, а не полез в запертую квартиру, — обиделся Славик. — Извини, — пробормотала я, смутившись. — А ты не предполагаешь, кто бы это мог быть? — Нет! — Он бросил трубку. Я недоуменно поморгала и принялась набирать другой номер. Но реакция следующего моего коллеги была приблизительно такой же. В конце концов я оставила эту бессмысленную затею и принялась размышлять. С последним было туговато. Я делала сосредоточенное лицо, ерошила короткие волоски, перебирала в уме все возможные варианты, но так ни до чего путного не додумалась. Неизвестно, чем бы закончился мой тест на сообразительность, но тут позвонили в дверь. Чертыхнувшись, я сурово сдвинула брови, прошлепала к выходу и совсем было собралась отчитать надоедливого соседа, как взору моему предстало видение, заставившее мое сердце подпрыгнуть… На пороге стоял кареглазый красавец и смотрел на меня со снисходительной улыбкой. — Привет! — захлопала я ресницами. — Привет! — небрежно обронил он после паузы. — Можно войти? — М-м-м… — попыталась я вежливо ему отказать. — Видите ли… Не знаю, как расценил он мое блеяние, но только, тотчас по-хозяйски оттеснив меня широким плечом, непрошеный визитер переступил порог моей квартиры. Ленивой походкой прошелся по комнатам, дольше задержавшись в той, где я подслушивала, и, небрежно двинув ногой стул, уселся под пальмой в кухне. Причем делалось все это молча. — Ну и?.. — процедил он сквозь зубы. — Что скажешь?.. — А что я должна сказать? — вежливо поинтересовалась я, не дожидаясь дальнейших комментариев. — Не умничай!.. — сурово предостерег он, отчего мои восторги по поводу его неотразимой внешности несколько поубавились. — Слышали бы тебя мои подруги… — горько вырвалось у меня. — То есть? — Да насчет ума… — печальный вздох вырвался сам собой. — Они считают, что я напрочь его лишена. И, знаешь, не могу с ними не согласиться… — Почему это? — В его темных глазах мелькнуло что-то похожее на интерес. — Да потому, что, имей я его, ты бы сейчас здесь не сидел. Поразительно, но он захихикал. Тоненько так, совсем не по-мужски. Не разделяя его восторга, я уселась напротив и стала ждать. Он оборвал вдруг свой странный смех и отчеканил: — Я хочу знать, как погибла Валентина! — Этот вопрос нужно задавать не мне, — ответила я. Упрямство, следующее после глупости в списке моих отрицательных качеств, неожиданно подняло голову и заявило о себе во весь голос. — Та-ак, — протянул нежданный гость. — Говорить, значит, не хочешь… — Почему? — удивилась я. — Все дело в том, что я не могу ответить на твой вопрос, потому что ее не убивала. — Но ты была понятой… — ухмыльнулся он, удивляя меня своей осведомленностью. — Ну и что? Видела, что изуродована сильно, ожоги везде. Бр-р-р! — поежилась я, вспоминая обезображенный труп. — Но, отчего наступила смерть, я не знаю. Честно… — Понятно… — Он достал сигареты и, не спрашивая разрешения, закурил. Я сама не курю и терпеть не могу, когда это делают в моем присутствии, поэтому грохнула пепельницу об стол и насупилась еще больше. — А ты давно с ней виделась последний раз? — осторожно начал он, искурив подряд пару сигарет. — Я с ней каждый день виделась… — уклончиво ответила я; отчего-то у меня совершенно пропало желание откровенничать с этим парнем. — Иногда за день и пару раз. — Дела-а-а! — Он озадаченно нахмурил брови и погрузился в размышления. Я прекрасно знала, что ему было нужно, но его манера поведения заставляла меня медлить. «Если спросит — отдам, — решила я про себя, — нет — не отдам. Валентина меня строго инструктировала на этот счет — он сам должен спросить!..» На мгновение передо мной возник образ Милочки, покручивающей пальчиком у виска, но я тут же отогнала это видение и предложила гостю чашку кофе. — Нет. Не хочу… — брезгливо передернувшись, он поднялся со своего места. Я семенила рядом, провожая его до входной двери, и мысленно умоляла спросить о свертке, дабы побыстрее отделаться от навязанной мне миссии. Но в отличие от моей подруги телепатическими способностями он не обладал, поэтому буркнул что-то, отдаленно напоминающее «пока», и скрылся за дверью. С трудом приведя свои мысли и чувства в порядок, я решила, что на сей раз поступила правильно. Придя к такому заключению, я повеселела и все выходные посвятила наведению порядка в доме. С остервенением надраивая полы и старинную мебель, которая досталась мне в наследство вместе с квартирой, я с надеждой поглядывала на телефон, но он молчал. Так и не дождавшись звонка, в воскресенье вечером я решила сделать еще одно дело — наполнить холодильник продуктами и, напялив походный спортивный костюм, вышла из дома. Небо заволокло тучами, и начал накрапывать мелкий дождь. Бр-р-р! — я невольно содрогнулась, представив, как холодные струйки проникают мне за шиворот. А с другой стороны, возвращаться — плохая примета. К тому же опять подниматься к себе на этаж… Подобная перспектива могла лишить воодушевления кого угодно. Привалившись к ободранной подъездной двери, я погрузилась в размышления, взвешивая все «за» и «против». «В конце концов, не сахарная, не растаю! — тихонько уговаривала я себя. — До магазина и всего-то какая-нибудь пара кварталов, добегу, не промокну». Морща лоб в раздумьях, я обратила внимание на то, что в природе за это время произошли незначительные изменения. Легкий ветерок немного потрепал плотную пену облаков, и кое-где в разрывах стало проглядывать начинающее темнеть небо. Дождь в ответ на такое лиходейство вроде как осердился и превратился во влажную холодную мглу. А, была не была!.. Я поежилась, покрутила головой по сторонам и побежала в сторону дежурного магазинчика. Там в этот час было пустынно. Кассирша лениво отмахивалась от мух и перебрасывалась ничего не значащими фразами с продавщицей. Я схватила с подставки корзинку, изловчившись при этом не свалить ни одной, что для меня было делом обычным, и пошла блуждать между прилавками. Делать покупки я любила. Детство мое пришлось на период застоя и период вечного дефицита. Помню, как сейчас, каким ликованием загорались мои глаза при виде связок бананов, которые папа привозил из столичных командировок. Поэтому нынешнее изобилие я воспринимала как благодать господню. Остановившись у пакетиков с нарезкой ветчины, я внимательно изучила этикетки и накидала несколько штук поверх уже заметно выросшей горки продуктов. Милочка вечно ворчала на меня из-за этого. — Почему ты берешь нарезанные продукты? — вскидывала она на меня бровки. — Неужели тяжело самой это сделать? Вероятно, всему виной была моя природная лень, потому как ее увещевания не достигали цели — я упорно покупала нарезку… Взвесив корзину в руках и приблизительно подсчитав, во сколько мне обойдется эта вылазка в местный супермаркет, я двинулась к кассе. — Посчитайте, пожалуйста, — пробормотала я, стараясь привлечь к себе внимание работников сферы обслуживания. Те недовольно повернулись, и тут же их взгляд сместился куда-то за мою спину, даже скорее — поверх меня. — Посчитайте!.. — вновь проблеяла я, пытаясь сфокусировать их взгляды на себе. Они переглянулись, шумно вздохнули и наконец соизволили опустить глаза. Причем посмотрели они на меня, как на нечто… И если бы не тихое покашливание над моей головой, я бы так никогда и не узнала о причинах их неприязни. Я подняла взгляд и только выдохнула: — Ты-ы?! — Я… — улыбнулся Кирилл своей особенной улыбкой. — И ты опять случайно проезжал мимо? — Да, случайно, — не переставал улыбаться он, попутно смахивая с моих волос капли дождя. — Сто семьдесят три рубля сорок копеек, — отчеканила кассирша, позеленев от зависти. И я прекрасно ее понимала — Кирилл был великолепен. Влажные волосы мягкими волнами ниспадали на лоб, голубые глаза загадочно мерцали. От этой двусмысленности его взгляда я едва не сошла с ума. Суетливо выскочив из магазина и увлекая за собой своего нового знакомого, я принялась без устали тараторить обо всяких пустяках, брякнув напоследок: — Я ждала твоего звонка… Очень ждала!.. — А я вот решил без звонка! — развел он руками. — Ничего, что так? — Ничего, — мгновенно сомлела я от радости. — Надеюсь, сегодня зайдешь?.. — Непременно! — Кирилл взял у меня пакеты с продуктами. — И напрошусь на ужин. Идет? — Идет! — продолжало распирать меня от счастья. Порхая по кухне, я успевала готовить, сервировать стол и одновременно с этим бросать обожающие взгляды в сторону Кирилла. Он сидел на Милкином любимом месте с выражением отрешенной умиротворенности на лице и слегка улыбался моим шуткам. Когда все было готово, я испросила разрешения переодеться и ринулась в свою спальню. Там, резко рванув дверцу шкафа, я вывалила на кровать все свои последние приобретения и принялась лихорадочно выбирать подходящий туалет для предстоящего ужина, на который я возлагала большие надежды… — А вот и я!.. — появляясь на пороге кухни, возвестила я. Кирилл обернулся от окна и тихо ахнул. Удовлетворенно блеснув глазами, я проплыла на свое место и грациозно опустилась на стул. — Прошу, — пригласила я его к столу. — Будем ужинать. Прошлый раз мне не удалось удивить тебя ничем интересным, надеюсь, что на этот раз ты останешься доволен… Произнеся эту фразу, я не сразу сообразила, как двусмысленно она прозвучала. Поняла я это, лишь увидев, как неожиданно изменился в лице Кирилл. Он медленно подошел к тому месту, где я сидела, несколько мгновений постоял рядом и, наконец, взяв меня за плечи, приподнял со стула. — Ты удивительная чертовка!.. — хрипло выдавил он, поглаживая мои обнаженные руки. Забыв обо всем на свете, я не отрываясь смотрела в его внезапно потемневшие глаза и молила бога вложить в голову моего нового знакомого немного сообразительности. Очевидно, молитвы мои достигли ушей всевышнего, потому что Кирилл склонился ко мне и осторожно поцеловал в губы. Вскинув руки, я обняла его за шею и тихо застонала. А дальше все развивалось по обычному сценарию: Кирилл подхватил меня на руки и понес в спальню, попутно нашептывая на ухо всякие сентиментальные нежности. Осторожно опустив меня на старую кровать, сработанную еще в конце прошлого столетия, он нащупал «молнию» у меня на спине, и тут же вечернее платье стоимостью в тысячу долларов полетело на пол. Я сдавленно всхлипнула, пытаясь расстегнуть его рубашку. Пуговицы затрещали, грозя оторваться, но все же поддались натиску дрожащих пальцев. Когда же лунный свет выхватил наши тела, напрочь лишенные каких бы то ни было признаков одежды, Кирилл приподнялся на локте и, как подобает порядочному мужчине, серьезно спросил: — Ты ни о чем не пожалеешь?! Я еще могу остановиться!.. — А я нет! — почти прокричала я, увлекая его на себя. — Я хочу тебя! Как никого и никогда не хотела! Не знаю, поверил ли он последнему моему утверждению или нет, но больше вопросов не задавал… Какой-то скрип, внезапно раздавшийся из глубины квартиры, заставил меня проснуться и приподнять голову от подушки. — Кирилл! — прошептала я в темноту. В ответ — тишина… Я протянула руку и потрогала место на кровати рядом с собой. Оно было пустым, но еще хранило тепло человеческого тела. — Что он там делает в темноте? — тихо пробормотала я, нашаривая тапочки и выходя в коридор, длинной кишкой тянущийся через всю квартиру. — Может быть, опять свет отключили? Мое предположение оправдалось. Дважды щелкнув выключателем, я по-прежнему осталась в кромешной темноте. «Сейчас я его напугаю!» — мелькнула шальная мысль в моей несерьезной голове. Прижав ладонь ко рту, чтобы, не дай бог, не захихикать, я осторожно двинулась на шорох в надежде застать своего любимого врасплох. И я его застала… Он стоял на стремянке и открывал дверцы антресолей. — Ах, ты! — задохнулась я, холодея от догадки. — Что тебе там нужно?! Кирилл стоял, опасаясь шевельнуться, и молчал. Я подлетела и принялась колотить его по ногам, больше причиняя боль себе. — Гадина! — сквозь слезы вырывалось у меня. — А я-то думала, что нравлюсь тебе! Ты обманул меня! Отчаянно всхлипнув, я принялась тянуть его за брюки вниз. — Уже и одеться успел! — прорыдала я. Это была моя последняя фраза, потому что старая стремянка жалобно затрещала и рухнула на меня всей своей тяжестью и вместе с тяжестью стоящего на ней человека. От дикой боли я задохнулась и в следующее мгновение потеряла сознание. Глава 7 Я перевернулась и громко застонала. Открыв глаза и непонимающе обведя вокруг взглядом комнату, я попыталась приподняться, но тут же дикая боль пронзила лодыжку. В темноте проведя по ней рукой, я обнаружила, что нога сильно распухла и отказывалась слушаться. «Неужели я сломала ее? — испугалась я, лежа одна в полумраке прихожей. — Вот так и умру здесь, на полу, никому не нужная…» Я едва не задохнулась от жалости к себе, вспомнив о вероломстве моего новоиспеченного любовника. В том, что я влюбилась в него, я не сомневалась ни минуты. Со мной такого не случалось со школьных времен. Невзирая на мое легкомыслие и так называемый бзик в отношении красивых мужиков, я очень долго держала дистанцию. Им приходилось изрядно попотеть, прежде чем я на что-то решалась. Кирилл же пленил меня с первого взгляда. С той самой встречи, на лестнице… Припомнив эту встречу, я опять расстроилась. Что он мог делать в нашем доме в столь позднее время? А ведь именно в тот вечер погибла Валентина. «А выстрел у универсама! — назойливо шепнул мне внутренний голос. — Опять случайность, что он оказался поблизости?..» Я горько заплакала… Неизвестно, сколько бы продолжались эти душевные терзания, но мне стало вдруг холодно. Что и говорить, лежать на полу в чем мать родила — занятие не из приятных, поэтому я кое-как доползла до комнаты. С трудом взобравшись на диван, я взяла телефонную трубку и набрала 03. Словоохотливый дежурный, внимательно выслушав мои жалобы, пообещал подъехать через пару минут. Я заковыляла в ванную, сорвала с вешалки халатик; плотно запахнувшись в него, уселась на табуретке у двери и принялась ждать обещанной помощи. Очевидно, понятие о времени у дежурного несколько отличалось от моего, потому что «Скорая» подъехала лишь спустя сорок минут. Все это время, невзирая на боль в ноге, я боролась с искушением подставить табуретку к открытому зеву антресолей и посмотреть, успел ли поживиться мой возлюбленный. Как оказалось впоследствии, сделать этого он не успел… С перемазанной йодом ногой я сидела на диване и с умилением наблюдала за умелыми руками молодого врача. Следует заметить, что, тронутый моей признательностью, он превзошел самого себя. Вправив мне лодыжку и наложив тугую повязку, он не забыл обработать мои ссадины и синяки, заработанные при падении. — Спасибо!.. — выдохнула я, тепло улыбаясь. — Уж не знаю, как вас и благодарить! — Работа у нас такая… — зарделся он от смущения. — Как же это вас так угораздило? — Полезла на антресоли, — начала я. — Стремянка сломалась, я и полетела вниз. — Что же, попросить было некого? — удивился он. — Нет, — печально изрекла я. — А может, я могу чем-нибудь помочь? — предложил доктор. Я обрадованно вскинулась и принялась объяснять, что и где нужно достать. Уже стоя у двери и прижимая к груди газетный сверток, я без устали бормотала слова признательности. Очевидно, с последним я переборщила, потому что, потоптавшись на пороге, он неожиданно брякнул: — А может, встретимся завтра?.. Мысленно застонав, я принялась вдохновенно врать о том, что уже обещала завтрашний вечер одной из своих подруг. Если доктор и обиделся, то не подал вида. Захлопнув дверь и проковыляв в гостиную, я положила в центр стола злополучный сверток и пристально на него уставилась. — Что же там такое?.. — бормотала я вполголоса, разглядывая его со всех сторон. «Чем гадать и мучиться — взяла бы и посмотрела!..» — прошептал изнутри гаденький внутренний голосок. — Нет!.. — шарахнулась я от стола. — Меньше знаешь — лучше спишь! Запрятав сверток подальше, я улеглась и проспала большую часть дня. Разбудило меня яркое солнце, беспрепятственно блуждающее по подушке. — Опять шторы не задернула, — пробурчала я спросонья и тут же поскучнела, вспомнив, при каких обстоятельствах вчера укладывалась спать. Мрачное течение моих мыслей было прервано настойчивым стуком в дверь. — Сейчас!.. — громко крикнула я, хромая к выходу, и уже тише добавила: — Кто же это такой нетерпеливый?.. Нетерпеливыми оказались мои подруги. Обнявшись, они стояли на пороге и смотрели на меня полупьяными глазами. — Ну, и что это должно означать? — фыркнула я ревниво. — Где подзависли? — Сказать — не поверишь! — хихикнула Ксюха. — А ты скажи! — буркнула я неприветливо, пропуская их в прихожую. — А что это у тебя здесь происходит? — Милка царственным жестом указала на погром, учиненный мною среди ночи. — Упала со стремянки… — туманно пояснила я. Только тут подруги заметили мои перебинтованные ноги и сразу насторожились. — Лерка, что случилось? — трезвея на глазах, требовательно спросила Милка. — Давай по порядку… — Ой, только не надо вот этого!.. — Я изобразила ее нахмуренные бровки, и подруги опять захихикали. — Сначала я упала на улице, ободрала колени. Потом полезла на антресоли, стремянка подо мной сломалась, и я упала на пол. — О господи! — Милка страдальчески заломила руки. — Ну, почему с тобой все не так?! Если ты идешь по улице, то обязательно упадешь! Если ты лезешь в реку, то обязательно начинаешь тонуть!.. — У меня ногу свело, ты же знаешь! — задохнулась я от возмущения, припоминая наш выезд за город в начале лета. — Пусть так… — согласилась она. — Но стремянка!.. Как ты могла ее сломать? — Это не я ее сломала, она подо мной сломалась сама! — повысила я голос. — Неужели непонятно? — Непонятно! — тоже перешла на крик Милочка. — Почему подо мной она не сломалась, а под тобой сломалась?! Отупевшими глазами я уставилась на подругу и не могла вымолвить ни слова. — А когда это ты на нее лазила? Ты же высоты боишься? — Нужда приперла, и полезла… — Подруга со всего размаху плюхнулась в кресло, отчего старенькие пружины жалобно запели. — Недели две назад я взяла из ремонта свои кроссовки и оставила у тебя. Помнишь, когда от тебя мы поехали с Олежкой в ресторан ужинать? Он забросил их к тебе на антресоли, и мы про них забыли. А позавчера, когда мы на природу собрались, вспомнила, что они у тебя. Пришлось забегать, лезть на стремянку и забирать. — Так вот кто похозяйничал в моем жилище? — прищурила я глаза. — А я, понимаете ли, прихожу, а дома сплошной разгром. Дверцы — настежь… Трубка телефонная на полу валяется… — Извини, Леруся… — виновато пробормотала Милочка. — Спешила очень. Олежа торопил. Я птичкой вспорхнула наверх, сверточек схватила, в пакет швырнула и бегом. Даже записку не успела тебе оставить. — Понятно… — Что тебе понятно? — Кто стремянку мою расшатал, — ехидно обронила я, устраиваясь поудобнее в кресле напротив. — Где же ей, горемычной, такую тяжесть выдержать? Ты сколько бутербродов в прошлый раз слопала? — Ну, не знаю, — растерянно пробормотала подруга. — Штук пять, наверное, я не считала… — Вот, вот! — удовлетворенно заухмылялась я. — Ты же на глазах расползаешься. — Что, правда?! — Ее глаза трагически расширились от ужаса. — Утром взвешивалась, четыреста граммов только и набрала. — Лерка, прекрати над ней издеваться! — Ксюха нависла надо мной и, потрясая перед носом клочком бумаги, спросила: — Это кто тебе желает добрых снов? Кто такой заботливый, можешь ответить? Игнорируя мою протянутую руку, Ксюха подошла к Милочке и сунула ей записку. По мере того, как та ее читала, мое настроение становилось все хуже. — Та-а-ак!.. — протянула она, позеленев. — Мы, можно сказать, уже выдали ее замуж, вовсю печемся о ее будущем, причем безбедном, хочу заметить, а она… И тут началось такое… Они принялись носиться по комнате, потрясая кулаками и выкрикивая упреки в мой адрес. К подобным проявлениям гнева я давно привыкла. Зная, что продиктованы они были исключительно привязанностью ко мне, я не очень-то расстраивалась. В этот момент меня больше волновало другое — кем и зачем была оставлена записка?.. — Может быть, позволите прочесть и мне? — как можно спокойнее попросила я. — Адресовано-то кому?.. Разъяренная Ксюха бросила мне клочок на колени и, скрестив руки, принялась наблюдать за моей реакцией. Внезапно похолодевшими пальцами я осторожно развернула послание и едва не заскрипела зубами. «Любимая! — значилось в записке. — Спасибо тебе за все!.. Это было божественно!.. Прекрасных тебе снов. Еще увидимся». — Вот ведь сволочь!.. — против воли вырвалось у меня. — Опять! — едва не плача, выдохнула Милка. — Ты опять нарвалась на неприятности?.. Что у тебя вынесли на этот раз? — Ничего! — буркнула я, комкая записку. — Удивительно, но ничего… «Ничего, кроме душевного равновесия», — промелькнуло в мыслях. — Девчонки, накормите меня, увечную, — жалобно попросила я. — Нет, ты не увечная! — прошипела Ксюха, зло сверкнув глазами. — Ты убогая!.. Глава 8 Много позже, выпроводив назойливых подруг, я прошла в кухню и принялась убирать остатки ужина, которым они все же накормили меня. Смахнув крошки со стола, я присела на краешек табуретки и призадумалась. По всему выходило, что я невольно оказалась хозяйкой вещи, представляющей интерес не для одного человека. Кирилл стоял вторым в списке заинтересованных… При воспоминании о его вероломстве сердце мое опять заныло, а глаза наполнились слезами. — По-моему, пора взглянуть, что там такое… — проговорила я, решительно направляясь в гостиную. Но мое внезапно проснувшееся любопытство не было удовлетворено, потому что входная дверь с треском вывалилась и передо мной предстали два бритоголовых красавца. — Эт-то что такое?! — обомлела я от неожиданности. — Вы кто?! Ребята попались не из разговорчивых. Подхватив под руки, они приподняли меня и, притащив в гостиную, с силой швырнули на диван. — Вы что — сдурели?! — Я принялась поправлять распахнувшийся халатик, под которым ничего не было. Ответа не последовало. Парни рассредоточились по комнате и молча застыли по углам. — Ну и?.. — обрела я наконец способность связно говорить. — Чего уставились? Вы что — сказать что-нибудь хотели или попросить о чем?.. — И сказать, и попросить… — насмешливо ответил чей-то голос из прихожей, и в гостиную вплыл темнокудрый покоритель женских сердец. — А-а-а, это ты!.. — понимающе кивнула я. — А зачем дверь выбивать? Позвонили бы, я бы и открыла. — Эффект не тот, понимаешь… — ухмыльнулся парень. — В прошлый раз ты не очень-то разговорилась, хотя тебе было о чем мне поведать… Вот и решили освежить твою память таким вот шумным вторжением. — Понятно… — быстренько взвесив все «за» и «против», я приветливо улыбнулась нежданным визитерам. — А что? Я с понятием. Вы ко мне по-человечески, и я тоже… — Валентина была у тебя накануне смерти? — выстрелил вопросом парень. — Вечером предыдущего дня?.. — Была, — согласно кивнула я. — Оставляла что-нибудь?.. — прищурился он. — Оставляла… Парни переглянулись и, как мне показалось, довольно заухмылялись. — И что же она тебе оставляла? — Кареглазый подошел ко мне вплотную и рывком приподнял с дивана. — Только не вздумай врать! Дороже обойдется… — А зачем мне врать? — пристально глянула я в его глаза. — Принесла газетный сверток. Попросила попридержать у себя. А когда ты за ним явишься — отдать… — Так чего же ты не отдала?! — Красавец едва не задохнулся от возмущения. — Я как последний дурак тут перед тобой выделывался, а ты… Почему не отдала?! — Потому что ты не спрашивал… — выпалила я, плюхнувшись на диван. — И нечего орать!.. Откуда мне знать, что ты за птица? Ты пришел, покурил и ушел и про пакет ни слова… — Ну ты даешь! — Он нервно прошелся по гостиной. — Впервые вижу такой экземпляр! Ладно, гони, что положено, и мы сваливаем… Я проковыляла к старинному комоду и, выдвинув нижний ящик, достала из-под горки белья газетный сверток. — На… — буркнула я, сунув его ему в руки. — Проверь — все ли на месте? — Некогда мне… — Он суетливо выхватил пакет и, сделав знак застывшим в дверях охранникам, вышел из комнаты. — Дела-а-а! — протяжно пропела я, оглядывая входную дверь, вернее, то, что от нее осталось. — Как ночевать-то будешь, дорогуша Валерия? Озадаченно почесав в затылке и пошевелив извилинами, я не придумала ничего лучшего, как спуститься на первый этаж и позвонить в квартиру Александра. Там долго никто не открывал, слышался лишь громкий собачий лай. Наконец замок лязгнул, и сосед собственной персоной вырос на пороге. — Привет, — улыбнулась я как можно приветливее. — Как дела?.. — Н-нормально, — выдавил он, залившись краской до самых ушей. — То есть, я хочу сказать — здравствуйте… — Можно войти? — продолжала я улыбаться. На мгновение мне показалось, что он не хочет меня видеть в роли гостьи. Но Александр тут же опроверг мои опасения, широко распахнув дверь: — Конечно, конечно! Входите, пожалуйста! Только у меня не убрано. Вы уж извините… Я прошла и принялась с интересом разглядывать его жилище. Как и предполагалось, оно являло собой типичную берлогу холостяка. Причем холостяка, облаченного в хлопчатобумажные тренировочные штаны, стоившие шесть рублей тридцать копеек в недалеком социалистическом прошлом, стоптанные тапочки и линялую, повидавшую виды тельняшку. Думаю, дальше продолжать не надо… — Присаживайтесь, — предложил вконец смутившийся Александр, подставляя мне табуретку, словно понимая, что ни на что другое я присесть бы не решилась. — Чаю хотите?.. — Нет! — почти испуганно выкрикнула я и, тут же устыдившись, добавила: — Только что встала из-за стола. — Ага, — тупо кивнул он, не зная, куда от волнения девать руки. — Валерия, вы ведь не просто так зашли? Очевидно, у вас ко мне дело?.. — Нет! — Я поднялась с табуретки и прошлась по заляпанному чем-то ковру. — То есть да!.. У меня сломалась дверь. Вы не могли бы ее починить? Хотя бы временно, а утром… — Конечно! — обрадованно перебил меня сосед. — Никаких проблем! Сейчас только инструмент возьму. — Спасибо! А я пока пойду. А вы поднимайтесь. — Оставаться дольше в этом неряшливом жилье было выше моих сил. Через два часа дверь моя была в гораздо лучшем виде, чем раньше. Заменив замок и перевесив петли, Александр ухитрился заделать множество щелей, отчего по полу теперь можно было ходить босиком без боязни подхватить насморк. — Катером вы управлять умеете… Плотник из вас тоже первоклассный… — принялась загибать я пальцы на правой руке. — Какие у вас еще, сокрытые от посторонних глаз, таланты? — Не очень много, — зарделся он от моей похвалы. — Но имеются… — Я смотрю, у вас инструменты очень дорогие. — Открытый столярный ящик поблескивал рукоятками известной финской фирмы. — Интересуетесь? — на минуту оторвался он от своего занятия. — Нет, у папы такой же набор… — Кажется, все! — хлопнув дверью и в который раз проверив ее на прочность, пробормотал Александр. — А инструменты — это подарок! Друг подарил на тридцатилетие… — И как давно это было? — против моей воли вопрос почему-то прозвучал ехидно. — Не очень… — усмехнулся он, вовсе не обидевшись. — Принимайте работу, хозяйка. Я вышла на лестничную площадку, захлопнула дверь и для порядка толкнулась в нее несколько раз. — Нормально! — прокричала я в замочную скважину. — Открывайте! И в тот самый момент, когда моя дверь распахнулась, сзади раздалось тихое покашливание, а в ухо мне прошептали: — Не знал, что у тебя сегодня день открытых дверей… Задохнувшись от неожиданности, я резко повернулась и, глядя прямо в насмешливые глаза Кирилла, выпалила: — У меня сегодня день закрытых дверей!.. Особенно для тебя! — Не понял?.. — Он недоуменно уставился на меня. — Объясни… — Зачем ты пришел?! — перешла я в наступление. — Закончить то, что не получилось ночью?! — По-моему, ночью у нас все получилось… — с легкой усмешкой произнес Кирилл, причем блеск его глаз ясно говорил, что он имеет в виду. — Да-а-а! — уперла я руки в бока. — В твоем лице сцена потеряла великого актера! Но дело в том, что мне надоело все время быть дурой! — В последнем я сильно сомневаюсь. — Он презрительно скривил губы. — Не знаю, что произошло, но, видимо, я не вовремя… Словно в подтверждение его слов, на пороге возник Александр во всем своем хлопчатобумажном великолепии. — Валерия?.. — вопросительно поднялись его брови. — Кто это? Несколько мгновений мужчины разглядывали друг друга, причем взгляды их по накалу эмоций мало чем отличались друг от друга. — Понятно!.. — пробормотал Кирилл, сунув руку в объемистый пакет. — А это тебе… Огромный букет роз упал мне на руки, обдав легким ароматом. Я стояла, не в силах вымолвить ни слова. — Постой! — запоздало крикнула я в спину Кириллу. — Что все это значит?.. Но, не удостоив меня и взглядом, он стал спускаться по лестнице. Я стояла, не зная, плакать мне или смеяться. Происходящее не укладывалось в голове. Проглотив внезапно вставший в горле комок, я тряхнула головой и перешагнула порог своей квартиры. — Кто это был? — Александр подозрительно разглядывал цветы, вложенные в мои руки. — Ты не говорила, что у тебя такие знакомые… — А ты и не спрашивал! — рявкнула я, проходя на кухню. — И вообще, почему все считают своим долгом совать нос в мои дела? Кажется, я попросила тебя сделать мне дверь, а не учинять допрос! Александр обиженно засопел и, склонившись над ящиком, принялся укладывать инструменты. — Извини… — буркнула я через минуту, понимая, что грубить в данной ситуации совсем неуместно. — Я погорячилась… Ничего не ответив, он кивнул мне и вышел. «Всех разогнала! — печально выдохнула я, останавливаясь перед зеркалом. — И опять одна… Поплакать, что ли, с горя?..» Подумав так, с последним я все же решила повременить. Во-первых, будет испорчен макияж, а я собиралась прогуляться перед сном. А во-вторых, слезы превращали мое миловидное лицо в полнейшее недоразумение с картофелеобразным носом и опухшими щелочками вместо глаз. Я принялась натягивать на себя спортивный костюм и попутно мысленно материть сильнейшую половину человечества. Это всегда помогало, особенно в те дни, когда я в очередной раз оказывалась жертвой коварства и вероломства ее представителей. Когда мой словарный запас поиссяк, я вышла на улицу и тихонько двинулась в направлении к местному парку. Ни один здравомыслящий человек не сделал бы этого в такое время — шел двенадцатый час ночи. Но поскольку рассуждать здраво и размышлять трезво я не привыкла, то продолжала свой путь в выбранном направлении и совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг. А зря! Как только свет фонарей стал теряться за густыми кронами деревьев и меня обступила темнота, кто-то сильно ударил меня по затылку, совершенно лишив возможности двигаться. Я кулем свалилась на землю, больно расцарапала лицо и принялась тихо скулить. — Заткнись! — сдавленно прошипел напавший. — Пришибу, сука!.. Не скажу, чтобы я очень испугалась… Очевидно, лишив меня возможности двигаться, некто повредил мне заодно все нервные рецепторы, поэтому я послушно замолкла и принялась ждать, что же будет дальше. А дальше он подхватил меня, взвалил на плечо и побежал по аллее в глубь парка. — Куда ты меня несешь? — сдавленно пискнула я, пытаясь пошевелиться. Он приостановился, подбросил меня немного, поровнее устраивая на своем плече, и, не удостоив ответом, молча продолжал свой путь. Ну, не хочет человек разговаривать, не принуждать же его к этому!.. Я умолкла и попыталась определить, где мы. Изображение прыгало и расплывалось перед глазами, но все же мне удалось разглядеть габаритные огни припрятанной за кустами автомашины. — Мы что, поедем куда-нибудь? — не выдержала я. Похититель опять не ответил, а свалил меня с плеча прямо на капот и тяжело перевел дыхание. — А ты тяжела!.. — наконец произнес он, вытирая пот со лба. — А зачем нес? Я что, ходить не умею? — пожала я плечами, соскальзывая на землю и разминая затекшие конечности. — Ударил еще для чего-то… Я потерла ноющую шею и покрутила головой вправо и влево. — Что, начнешь орать на всю округу?.. — сплюнул он, открывая дверцу машины. — Лучше садись, прокатнемся… Куда, я уже не спрашивала, потому что узнала в нем одного из парней, сопровождавших кареокого красавчика. Я молча села на переднее сиденье рядом с водителем и принялась оглядывать салон. — Кондиционер работает? — деловито осведомилась я, пытаясь потыкать кнопочки. — Работает… — ухмыльнулся парень, заводя мотор. — Дикая, что ли? — Нет, но такого никогда не видела, — обиделась я и тут же, углядев трубку сотового, схватила ее, спросив: — А телефон работает? — Положи на место! — рявкнул он, внезапно прозрев от догадки. — Шустра ты, мать! Киса предупреждал меня, что ты со сдвигом… — А кто… эта Киса? — заинтересовалась я. — Не эта, а этот… — обронил парень, выруливая на загородное шоссе. — Ты же его видела. И не далее как два часа назад. — А-а-а, — протянула я, догадавшись, о ком идет речь. — Это красавчик такой темнокудрый? — Он самый, — хмыкнул парень, на мгновение оторвав свой взгляд от дороги и с интересом взглянув на меня. — Кто бы мог подумать… Такая с виду безобидная… Глазками — луп-луп, а на самом деле… — А что на самом деле? — непонимающе уставилась я на него. — Приедем — увидишь, — лаконично ответил парень и больше за всю дорогу не проронил ни слова. Я замолкла и принялась размышлять, что же такое будет представлено моему вниманию. Но то, что я увидела, превзошло все мои ожидания… Глава 9 Мой кареглазый знакомый стоял посреди комнаты, уперев руки в бока, и с эдаким хищным прищуром смотрел на меня в упор. — Это что такое?! — с яростью набросился он на меня, швыряя к моим ногам распотрошенный газетный сверток. Первым моим желанием было кинуть ему его обратно, но, опустив глаза, я просто остолбенела. — Боже мой! — только и прошептала я, невольно приложив пальцы к губам. — Что это?! — взревел он снова. — Это Милкины кроссовки, — пролепетала я, сама не своя от ужаса. — Кто такая Милка? — не снижая тона, продолжал допрашивать он. — Моя подруга… — Я судорожно сглотнула. — Пакеты лежали рядом на антресолях… Она заезжала без меня, очень спешила… Очевидно, схватила первый попавшийся под руку и полетела на дачу… — Едем! — схватил он меня за рукав. — Куда?! — На ее дачу, мать твою! — заорал он, брызгая слюной. — Впервые встречаюсь с такой идиоткой!.. — На знакомство не напрашивалась! — обиделась я, семеня рядом с ним к машине. — А с дачи, между прочим, Милка уже приехала. И была у меня в гостях перед тем, как вы выбили дверь. — Что?! — На него стало невозможно смотреть, так перекосилось от злости его лицо. — И она тебе ничего не сказала?! — О чем? О том, что пакеты перепутала? — Да! — У бедного брюнета мелко затрясся подбородок. — Да! Черт тебя побери! — Нет, — качнула я головой, недоумевая по поводу вспышки гнева. — Чего же так орать-то?.. Я хорошо слышу… Он яростно схватил меня за плечо и, больно сдавив, прошипел: — Если у нее не окажется того, что мне так необходимо, то вообще перестанешь слышать! Причем всю оставшуюся жизнь!.. Поняла?! А теперь вперед, к машине! — Поняла, конечно, — пожала я плечами. — Чего же тут не понять… А в том, чтобы оглохнуть, есть свои положительные моменты, между прочим… Но он не оценил моего тонкого юмора, отвесив в ответ увесистый подзатыльник, отчего моя настрадавшаяся шея опять заныла, и швырнул на заднее сиденье машины. Милочка сушила ноготки… Тот лак, которым сегодня покрыли ей ногти в салоне, показался темноватым, поэтому она решила исправить оплошность маникюрши и, недовольно бурча, выкрасила ногти в более светлый оттенок. — За что я плачу деньги? — капризно протянула она, растопырив холеные пальчики. — Все, буквально все приходится переделывать… Ты слышишь, Олежа?! Тот на мгновение оторвал взгляд от компьютера, понимающе кивнул и опять погрузился в созерцание беспорядочно мелькающих на мониторе цифр. — Дожила, — печально качнула головкой Милочка. — Поговорить не с кем! Каждый вечер одно и то же — ужин, компьютер, постель… Все, я хочу в Италию! — Лапуля, нет проблем, — пробормотал супруг. — Завтра позвоню в турагентство Валентине, и что-нибудь придумаем. — Я не хочу туда ехать одна! — продолжала капризничать Милочка. — Но я не могу! — взмолился Олег. — У меня работа… Ты же знаешь!.. — Кто говорит о тебе? — подняла она аккуратно выщипанные бровки. — Я хочу поехать с Леркой… — Нет! — Он отвернулся, ясно давая понять, что все уговоры на этот счет бесполезны. — Даже и не думай! С этой твоей взбалмошной подругой?.. Никогда! — Не смей говорить о моих друзьях в таком тоне! — взвизгнула Милочка, подпрыгивая с места. — Она немного несобранна, я согласна, но нет существа добрее и вернее! — Вот, вот, вот! — подхватил Олег, вновь поворачиваясь к супруге. — Вот этой своей несобранностью когда-нибудь она вовлечет тебя в такую переделку, что и не выпутаешься!.. Неизвестно, чем бы кончилась их перепалка, но в дверь позвонили. — Я открою, дорогая. — Олег влез в тапочки и потрусил в прихожую. С кислой миной глядя ему вслед, Милочка сжала губки розочкой и прищурила глазки, что означало зарождение в ее златокудрой головке коварных замыслов. — Дорогая! — Олег вошел в гостиную как-то боком и застыл у порога, не в силах вымолвить ни слова. — Очевидно, это к тебе… Договорить ему не дали, а попросту отодвинули в сторону, и перед Милочкой возникла картина, заставившая ее буквально остолбенеть… Дрожа всем телом, прямо перед ней стояла я и самыми виноватыми глазами смотрела на подругу. Но не это так поразило впечатлительную хозяйку — по обе стороны от меня стояли два здоровенных амбала с квадратными физиономиями и кулаками, размером с голову ее мужа, который в настоящий момент забился в уголок и поглядывал на вошедших отупевшими от ужаса глазами. — Давай, не тяни! — рявкнул Киса из-за моей спины. Я оглянулась назад и шагнула к Милочке, сложив в молитвенном жесте руки: — Милочка, где тот пакет, что ты вытащила с моих антресолей?! — Что?! — Милочка недоуменно захлопала ресничками, переводя свой взгляд с одного визитера на другого. — Не понимаю, о чем ты?.. — Неудивительно, что она твоя подруга! — язвительно прозвучало сзади. Не обратив на реплику внимания, я сделала еще один шажок к Милочке и объяснила: — Ты взяла у мена на антресолях сверток, когда меня не было дома, сунула его в пакет… Уехала на дачу… Где он сейчас?.. — Что? Пакет? — Да, милая, пакет, — проблеял муж Олег из своего уголка. — Помнишь, мы еще за ним заезжали? — Помню, — огрызнулась она, полоснув по нему взглядом. — Не такая уж я дура, как ты думаешь… Только зачем таким большим мальчикам мои маленькие кроссовки? — В том пакете, что ты забрала, не было кроссовок, — наконец поставил точки над «и» кареглазый. — Там было кое-что… более ценное… И по всему выходит, что это что-то — у тебя!.. Советую вернуть! — Леруся! Объясни, что происходит? Кто эти люди? Как какая-то ценная вещь могла оказаться у тебя на антресолях? — Милочка во все глаза смотрела на меня. — Что за тайную жизнь ты ведешь?! Боже мой! Час от часу не легче! — Милочка, потом! Все потом! — От сознания собственной вины перед ней я готова была расплакаться. — Ты разворачивала сверток? — Нет, — подруга мотнула головой. — Было жарко, кроссовки не понадобились, я была все время в сандалиях… Как швырнула полиэтиленовый пакет со свертком в багажник, так он там все это время и провалялся. — Где сверток? — обрадованно прошептала я. — Принеси его сюда… пожалуйста. Это очень важно!.. Милочка бросила на меня полный укоризны взгляд, тяжело вздохнула и скрылась в прихожей. Через минуту она вернулась, неся в руках злополучный сверток. — Я брала только это, — брезгливо швырнула она его к ногам непрошеных гостей. — Берите и поскорее выкатывайтесь отсюда! — А это уж как нам будет угодно! — скривился в глумливой ухмылке Киса, поднимая пакет. — Захочу, ночевать останусь. При таком изобилии красивых женщин было бы просто глупо уезжать… — Вы не смеете! — пискнул из своего укрытия Олег. — Это кто же там такой решительный? — Киса подошел вплотную к Олегу и сунул ему в лицо неизвестно откуда взявшийся пистолет. — И этой штучки не боишься? — Только стрельбы нам здесь и не хватало! — возмутилась Милочка, подлетая к нему. — Поднимать такой грохот среди ночи! Что скажут соседи?.. Несколько мгновений Киса нас разглядывал, потом сунул пистолет за пояс брюк и, недоуменно качнув головой, небрежно обронил: — Определенно с этими дамочками что-то не так!.. Мне было совершенно наплевать на его мнение обо мне, как о человеке. Все, чего я хотела, так это чтобы они побыстрее убрались из дома моих друзей, поэтому я выхватила у него газетный сверток, развернула несколько слоев бумаги и вывалила на кожаный диван небольшую картонную коробку. Сильно измятая по углам, она была настолько деформирована, что первоначальную форму ее можно было себе представить, только сильно напрягшись. Неудивительно, что Милочка перепутала свертки! Но не это так меня поразило, а то, что оказалось внутри его. — Эт-то что такое?! — Рот мой сам собой открылся от изумления. — Ты за этим сюда приезжал?! Внутри этой потерявшей форму коробки лежало обыкновенное махровое полотенце. Удивительно, но мне показалось, что вид этого полотенца нисколько его не расстроил. Напротив, он довольно заухмылялся и протянул руку, пытаясь подобрать его с дивана. Но не тут то было!.. Озверевшая от бессмысленности происходящего, я еще раз тряхнула находку и ахнула. Из глубины в несколько раз свернутого полотенца выпали две маленькие иконки в красивых резных окладах. — Какая прелесть! — выдохнула Милочка, наклоняясь и осторожно касаясь одного из образов. — Вот это да! Ей же цены нет! — Это нам еще предстоит узнать! — отобрав иконки, Киса сунул их во внутренний карман пиджака и, обернувшись ко мне, приказал: — Давай двигай на выход!.. — Как вы можете?! — воскликнул Олег, протягивая руки к незваному гостю. — Вы сунули в карман произведение искусства стоимостью не в одну тысячу долларов, как обыкновенную пачку сигарет! Варвар! — И что с того? — дернув меня за рукав, огрызнулся Киса. — Я всего лишь посредник между такими, как ты, дурачками-ценителями. И, как ты правильно заметил, имею с этого не одну штуку баксов. Поэтому и катаюсь на крутой тачке, и имею все что хочу… Да, вот еще что: хотя иконки эти и чистые, вам всем лучше рот держать на замке до поры… Мне не нужны конкуренты. А девочку я забираю с собой… для подстраховки… Схватив за шиворот, Киса потащил меня к выходу, сделав знак своим парням следовать за ним. Милочка судорожно вздохнула мне в спину, но промолчала: видимо, мой сжатый кулак, которым я ей погрозила, сыграл свою роль. Бесцеремонные бандиты между тем вышли во двор, освещенный яркими фонарями. Последнее являлось весьма положительным фактором в сравнении с моим богом забытым районом. Покрутив головой по сторонам, я решила немного пошуметь, надеясь привлечь внимание начинающей засыпать общественности. — Куда ты меня тащишь? — упираясь ногами в землю, принялась я возмущаться. — Я буду молчать… Они тоже… Что тебе от меня нужно? Киса раздраженно буркнул что-то в ответ, но не остановился, а продолжал двигаться к машине, припаркованной в неосвещенном углу двора. — Слышишь меня или нет?! — почти завопила я. — Я никуда не хочу с тобой ехать!.. Ответом меня не удостоили и на этот раз. Тогда, потеряв последнюю надежду на спасение, я выпустила когти и впилась ими, что было силы, в своего тюремщика. — Ах ты, сука! — заорал Киса, хватаясь за разодранную щеку. — Придушу! Но сделать этого он не успел. Над нашими головами что-то громыхнуло, и он начал заваливаться на бок, подминая меня под себя. — Брат, сваливаем! — сдавленно прошипел один из охранников, беспорядочно озираясь по сторонам. — А как же я?! — проблеяла я из-под плеча подстреленного бандита, который с каждой минутой становился все тяжелее и тяжелее. — Помогите мне выбраться!.. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!.. — авторитетно заявил мне один из амбалов, поганенько ухмыляясь и извлекая из-за пазухи пистолет. — Ты девка крученая, справишься!.. — Ну, пожалуйста! — еле выговорила я, почти задыхаясь от непосильного груза. — Давай налево!.. — прошептал другой, оставляя мою слезную просьбу без внимания. — Откуда-то сверху лупит… — Знаю, — пробурчал его коллега. Неизвестно, чем бы закончился этот немногословный диалог, но в тот же момент раздалось подряд еще два выстрела: сидящий на корточках рядом со мной горилла захрипел и, смешно взмахнув напоследок руками, уткнулся носом в землю, уронив пистолет прямо у меня в головах. Его приятель, не дожидаясь свинцовой порции, петляя, кинулся в сторону проходного двора. И тогда я завизжала, остро, пронзительно и тонко. Оглашая своими воплями окрестности, я совершенно перестала соображать, где и зачем оказалась. Тут следует отметить одну немаловажную деталь, вернее, свойство моего организма, которому мои подруги всегда удивлялись, приписывая его инстинкту самосохранения. В минуты наивысшей опасности, когда в мозгах царит сплошной хаос, а глаза не могут задержаться ни на одном предмете окружающего мира, руки мои и ноги начинают жить своей отдельной, самостоятельной жизнью. В данном случае, подчиняясь непонятно какому сигналу, я, изловчившись, запустила руку во внутренний карман пиджака лежащего на мне мужчины и вытащила оттуда иконки. Потом, извиваясь, словно уж, я сунула их за пазуху. И при этом я не переставала орать… Неизвестно, сколько бы длилось мое безумие, но мне неожиданно стало легче дышать. Пошевелив конечностями, я обнаружила, что кто-то сердобольный стащил с меня тело бандита и навис теперь надо мной страшной бесформенной массой. — Замолчи! — глухо приказал мне незнакомый голос. Я взвизгнула для порядка еще пару раз и замолчала. — Вот так-то лучше, — пробормотал мой спаситель и, грубо подхватив меня с земли, потащил куда-то в сторону. Для него остался незамеченным момент, когда мои вездесущие руки подхватили с земли пистолет, выпавший у мертвого охранника, и сунули его в глубокий карман спортивной куртки. — К-к-уд-да?! — заикаясь от пережитого потрясения, выдавила я. — Молчи! — прошипел он, и, как мне показалось, в голосе этом не было и намека на любезность. Замотав головой из стороны в сторону, я уперлась заплетающимися ногами в землю и только-только набрала полную грудь воздуха для того, чтобы вновь разразиться криком, как в висок меня ударили чем-то тяжелым, и сознание мое отключилось… Я вяло подняла руку и потрогала огромную шишку на виске. — Сволочь! — прошептала я сквозь слезы, не сразу сообразив, что пришла в себя. — На, выпей воды. — Мою ноющую голову осторожно приподняли и попытались влить что-то в крепко сомкнутые губы. — Не бойся, это всего лишь вода. — Пошел ты!.. — пробормотал мой заплетающийся язык. — Не обижайся! У меня не было другого выхода! — Мой спаситель тяжело вздохнул и, вернув мою голову на прежнее место, куда-то отошел. Через мгновение под потолком вспыхнул яркий свет, и я зажмурилась от вспышки, больно резанувшей по глазам. — Извини, — виновато пробормотал он. — Не думал, что так больно ударю тебя. — Ладно, проехали! Мог бы ведь и пристрелить, как тех двоих… — пробормотала я, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем. — Черт! Никак резкость не наведу… Все плывет перед глазами. Когда же зрение мое понемногу восстановилось и окружающие предметы обрели четкие очертания, я вгляделась в стоящего у двери мужчину и едва не отключилась заново… — Ты-ы?! — еле слышно выдохнула я, обретая способность говорить. — Опять ты?! — Я… — обреченно махнул головой Кирилл, медленно направляясь в мою сторону. — Представь себе — опять я. — Почему же я не узнала тебя по голосу? — недоуменно вскинула я брови. — Ведь я не узнала тебя там, во дворе?! — Ну, во-первых, у меня немного приболело горло и голос в итоге охрип, — седлая стул, пояснил Кирилл. — А во-вторых, ты так верещала, что, кроме самой себя, вряд ли кого-то слышала… — А руки?! Я не могла не узнать твои руки! Слишком еще свежи в моей памяти воспоминания. — Здесь я не удержалась и покраснела. — Не могу поверить… — Придется… — Он криво усмехнулся и пересел ко мне на диван. — Итак, хотелось бы знать, как ты оказалась в окружении таких отъявленных головорезов, как эти… — Как те, которых ты подстрелил? — перебила я его, горько усмехнувшись. — Милочка, как всегда, оказалась права — я идиотка! — С последним трудно не согласиться, — философски изрек Кирилл, откинувшись на спинку дивана. — Ах ты! — задохнулась я от возмущения. — Скажи спасибо, что я вообще еще с тобой разговариваю! — Спасибо! — пробормотал он, насмешливо улыбнувшись. — Мне говорили, что нетерпение и желание все время перебивать собеседника у тебя в крови. — А-а-а!.. — Я прижала ладонь к открытому рту не в силах вымолвить ни слова. — Так ты, оказывается, еще и досье на меня собрал?! — А как же!.. — Он не переставал усмехаться, чем привел меня в немалую ярость. — В таком деле, как мое, необходимо все просчитать… — Понятно! — Я соскочила с дивана и неверными шагами прошлась по комнате. — А где мы сейчас? И почему ты меня не пристрелил вместе с бандитами?.. Кирилл, казалось, не слушал моего невнятного бормотания. Он сидел, положив ногу на ногу, и кривил красивые губы в насмешливой улыбке. — Прекрати улыбаться, как идиот! — не выдержав, заорала я. — Я не сказала ничего смешного! Ты — убийца! Улыбка медленно сползла с его самодовольного лица, и он тихо, но внятно произнес: — Никогда не смей на меня кричать!.. Такой привилегии я не предоставляю никому, даже таким очаровательным женщинам, как ты… — А мне плевать! — взмахнула я руками. — Все-то ты умеешь заранее просчитать! Все — кроме одного! — Чего же? — Его идеальной формы бровь изогнулась дугой. — А того, что и на старуху бывает проруха… — мрачно произнесла я, пятясь к двери. — Ты сделал большую ошибку, что не обыскал меня. С этими словами я сунула руку во внутренний карман спортивной куртки и извлекла на свет божий… пистолет. — Где ты его взяла?! — с шумом выдохнул Кирилл. — Опусти немедленно оружие, пока не наделала глупостей. — Великой глупостью с моей стороны была та, что я поверила тебе настолько, что успела влюбиться… — Против воли глаза мои наполнились слезами. — Почему? Ну, почему я все время влюбляюсь в мерзавцев?! — Валерия! Выслушай меня!.. — Остановившимися глазами он смотрел на пистолет, пляшущий в моих руках. — Я никого не убивал!.. Я вообще не имею никакого отношения ни к каким разборкам. — Ха-ха-ха! — Я истерически расхохоталась. — Расскажи тем двоим, что остались лежать на земле, или Валентине, которую ты долго пытал, прежде чем убить. — Я никого не убивал, — твердо произнес Кирилл, делая шаг в мою сторону. — Стоять на месте! — взвизгнула я, снимая пистолет с предохранителя (до сих пор удивляюсь, как это у меня получилось). — Валерия! — взмолился он, протягивая ко мне руки. — Будь благоразумной, хоть раз в жизни! Поверь мне… — Нет! Ты должен умереть! — трагическим шепотом закончила я и нажала на курок… Грохот, раздавшийся вслед за этим, на мгновение поверг меня в шок. Опустив внезапно ослабевшие руки, несколько минут я смотрела остановившимися глазами на распростертое у моих ног тело Кирилла. Затем, подавив рыдания, готовые вот-вот вырваться наружу, я выскочила на улицу и пустилась бегом по грунтовой дороге, не понимая — зачем и куда бегу. Глава 10 — Валерия! — осторожно позвал меня кто-то тихим шепотком. — Очнитесь! Прошу вас! Я открыла опухшие глаза и уперлась в обеспокоенный взгляд Александра. — Ты?! — прохрипела я, игнорируя вежливое обращение по отношению к нему. — Откуда?! — Мы вас уже двое суток разыскиваем, — обрадованно забормотал он, подхватывая меня на руки. — Не знаю, что-то подсказало мне, что вы можете быть здесь… Что вы здесь все это время делали?! Я молчала, сразу обмякнув в его заботливых руках. — Господи! Слава богу, что вы живы! — Александр свистнул Графа и шагнул в лодку, сразу осевшую под весом его тела. — Подруги ваши едва в розыск не подали. — И что же их остановило? — подняла я на него мутный взгляд. — Я пошел на пристань, и мне сказали, что два дня назад угнали катер. Кто-то видел, что это была женщина. Я подумал — а вдруг это вы… — И оказались, как всегда, правы… — закончила я за него, привалившись к его твердому плечу. — Отвезите меня домой. — Что вы! — Александр испуганно отстранился. — Вам нельзя домой! Вас разыскивают, и не только подруги… — Понятно! Куда же мне теперь? — Я вас спрячу… — Он вставил весла в уключины. — Вы не против? Я равнодушно пожала плечами, опускаясь на дно лодки и приваливаясь спиной к жесткой скамейке. — Мне все равно, — после паузы пробормотала я, устало прикрыв глаза, заболевшие от яркого дневного света. — Неужели с той ночи прошло два дня?.. — Да… Два дня и две ночи, полные беспокойства и тревоги. — Александр подложил мне под голову сложенную куртку. — Так вам будет удобнее… — Спасибо, — пробормотала я, преодолевая спазм, внезапно сжавший горло. — Вы мой ангел-хранитель… Он скромно улыбнулся и взял весла в руки. Под тихий шорох волн за бортом я вновь погрузилась в полудрему. И очнулась лишь для того, чтобы обхватить руками шею Александра, когда лодка ткнулась носом в песчаный берег. — Вот мы и приехали, — ступив на берег, тихо произнес он. — Здесь вас никто не найдет. А дальше что-нибудь придумаем… Я обвела сонными глазами окрестности и не скажу, что увиденное мне не понравилось. Маленький островок, покрытый зеленью, мало чем отличался от предыдущего, где мы однажды уже побывали с Александром. Разве только тем, что в центре его стояла заброшенная хижина, служившая когда-то пристанищем для рыбаков. — Сейчас я все организую… — тихо бормотал Александр, опуская меня на деревянный топчан в этой хижине. — Сейчас все будет… И вода, и огонь… — Медные трубы уже были… — невесело пошутила я, расслабляясь. — Поесть что-нибудь найдется? — Конечно! — обрадовался он. — Если у вас не пропал аппетит — это уже кое-что! Я слабо улыбнулась, свернулась клубочком и принялась наблюдать за его хлопотами. Вскоре в маленькой железной печурке весело потрескивали дрова, а в котелке что-то аппетитно булькало, щекоча мои ноздри и заставляя желудок громко урчать. Александр же без устали сновал по домику, успевая намыть полы, обмести паутину и попутно что-то подсыпать в котелок. — Все, я больше не могу! — взмолилась я, услышав очередной призыв моего желудка. — Я два дня не ела, имейте совесть! Он довольно заулыбался и принялся накрывать на стол. Как только все было готово, он приподнял меня с импровизированной кровати со словами: — Я не позволю вашим прекрасным ногам ступать по столь грубым половицам… — Ну вы даете! — ухмыльнулась я. — Кто бы мог подумать! Только есть кое-что, о чем вы наверняка забыли… — Нет, такого не может быть! — разливая суп по тарелкам, покачал головой Александр. — Я приготовил даже зубную щетку. Сейчас покушаете, приведете себя в порядок и затем спать… Отдых после такого стресса — дело первостепенное… В мгновение ока опустошив тарелку с аппетитным варевом, я вновь начала клевать носом. — Э-э-э, — качнул головой Александр. — Так не годится. Придется мне вновь брать инициативу в свои руки… Осторожно уложив меня на кровать, предусмотрительно накрытую теплым спальным мешком, он принялся снимать с меня обувь. Через полчаса, тщательно выкупанная, укрытая до самого носа спальным мешком, я поблагодарила Александра и устало прикрыла глаза. — Отдыхайте, — благоговейно выдохнул он, присаживаясь в ногах. — А я посижу и посмотрю на вас. Можно?.. — Можно, — благосклонно ответила я, отворачиваясь к стене. Он обиженно засопел и, ничего не сказав, вышел на улицу. Несколько мгновений я спорила с собственной совестью, нашептывающей мне нравоучения, но потом, послав ее подальше, уснула. Разбудили меня громкие голоса, о чем-то оживленно спорящие около хижины. Приподнявшись на локтях, я тряхнула головой, прогоняя остатки сна, и прислушалась. Через несколько секунд на лице моем расплылась довольная улыбка, и я рухнула на походную подушку, громко выдохнув: — Ксюха!.. Подруги вихрем ворвались в рыбачью хижину, едва не разрушив ветхое строение своим шумным вторжением. — Как ты, Леруся? — плаксиво затянула Милочка, поглаживая меня по щеке. — Я думала, что сойду с ума… Тебя уводят… Потом эта перестрелка… Ты исчезаешь… И теперь вот Александр вызвал нас сюда… — Думали, уже не увидим тебя живой, — вставила Ксюха, подозрительно поблескивая глазами. — Девчонки! — только и смогла выдохнуть я, притянув их кудлатые головы к себе. — Как же я рада вас видеть!.. — Ты можешь объяснить, что произошло? — вплывал в домик следом за подругами Олег. — Столько невероятных событий, и всего за несколько дней… Я молча пожала плечами и ничего не ответила. Что-то подсказывало мне, что ситуация несколько сложнее, чем мне показалась на первый взгляд. Но делиться своими сомнениями я не собиралась, по крайней мере, пока. — Вот и правильно, Леруся! — тихо прошептала Милочка, как всегда, удивив меня своими телепатическими способностями. — Помолчи до поры… — Я домой хочу! — пробормотала я, вновь укладываясь на подушку. — Да ты что?! — замахал руками Олег. — Милиция была у нас несколько раз, меня на допрос вызывали. Кто-то из соседей составил словесный портрет девушки, которую выводили бандиты… Дальше продолжать?.. — Не надо, — буркнула я, недовольно сверкнув глазами в его сторону. — Что же, мне здесь так вечно и сидеть? — Я что-нибудь придумаю, — изрекла Ксюха, молчаливо стоявшая все это время в стороне. — Мы тебе всякой вкуснятины навезли. Ешь, поправляйся… А сейчас, я думаю, нам пора, ты еще очень слаба. Подруги склонились надо мной, чмокнув в щеки, и скрылись за дверью. Олег потоптался на пороге и, кашлянув, спросил: — Валерия, а ты не знаешь, кто стрелял в бандитов? — Нет! — фыркнула я, смерив его презрительным взглядом. — Можно подумать, если бы я даже знала, я бы тебе так и сказала!.. Олег побагровел, но, не произнеся больше ни слова, вышел. Спустя несколько минут мягко заурчал мотор, и катер унес моих подруг на «большую землю». — Ты должна была бы ее расспросить поподробнее обо всем, — недовольно буркнул Олег, едва нога его коснулась палубы. — А то прилетели, посюсюкали и отчалили. — Олежа! Ну как ты можешь? — задохнулась Милочка. — Ты видел, в каком она состоянии?! Мы двое суток ее разыскивали! А ты о ней в таком тоне?! Если б не ее сосед… Олег засопел, но счел за благо промолчать. Ксюша, равнодушно до того пускающая дымок из длинной дамской сигаретки, лениво проговорила: — Да прекратите цапаться! Смотреть на вас противно, ей-богу! В конце-то концов с Леркой все в порядке, мы все живы и здоровы! Какие еще проблемы?! — Вот-вот! — обрадованно подхватил Олег. — Проблемы как раз и могут возникнуть! И не у кого-нибудь, а у меня!.. — С какой стати? — приподняла Ксюша аккуратно выщипанную бровь. — А с такой, что меня вызывали в Управление внутренних дел, — понизил голос до шепота Олег. — Ну и что?! — Как — что?! — задохнулся он от непонимания. — С моим-то положением! — Подумаешь! — фыркнула Ксюша и, смерив обвислый животик мужа своей подруги презрительным взглядом, с чувством выдала: — Вот если бы ты сказал, что в твоем-то положении… Проследив за ее взглядом, Олег задохнулся от возмущения: — Знаешь, Милочка! Мне что-то все меньше и меньше хочется общаться с твоими подругами. Удивительно, но его возмущение, казалось, не достигло ушей его благоверной. Вытянув ножки, она задрала подол легкого платья и подставила нежную кожу палящим лучам летнего солнца. — Милочка! — фальцетом взвизгнул Олег. — Я к тебе обращаюсь! — Что такое, дорогой? — Милочка лениво улыбнулась, казалось, происходящее ее забавляет. — Кажется, я упустила нить разговора. В чем проблема? — Во-первых, опусти платье! Мы здесь не одни! Упрямо дернув плечиком, Милочка приподняла подол еще на два сантиметра. Присутствие матроса, напрягшегося у штурвала, казалось, не имело для нее никакого значения. Более того, она изогнула дугой спинку, отчего узкая бретелька сползла с округлого плеча, обнажив часть упругой груди. — Ми-ила! — прошипел супруг. — Я прошу тебя! — Ты забыл посвятить меня в суть проблемы, — не переставая улыбаться, пропела Милочка. — Кажется, там что-то было о моих подругах?.. Я не ослышалась? — Нет!.. — держась за поручни, Олег быстрыми шажками, насколько это было возможно на несущемся катере, приблизился к супруге и что было силы тряхнул ее, попутно дернув за подол платья. — Твои подруги — это вечное недоразумение и вечные проблемы! — Жизнь без проблем скучна и однообразна. — Милочка надула губки розочкой. — А теперь прошу тебя — скройся с глаз моих долой!.. — А-а-а! — Олег в гневе ловил ртом воздух. — Я не ослышался? — Нет! — рявкнула Милочка, стряхивая его руки со своих плеч. — Мне нужно поговорить с Ксюшей. Я все сказала! И не будем это обсуждать… дорогой! Несколько минут Олег стоял, в раздумье морща лоб, но упертые в бока руки супруги и ее надменно-презрительный взгляд удержали его от дальнейших дебатов. Втянув голову в плечи, он уселся на одно из сидений и, отвернувшись от женщин, принялся следить за пенным следом, разрезающим водную гладь. — Ты не слишком круто с ним? — поинтересовалась Ксюша, кивая в сторону разобиженного супруга. — Пусть знает свое место, — упрямо пробурчала Милочка. — Я ведь ему друзей не выбираю… А у него их и нет, сплошные партнеры по бизнесу. Тоска!.. — Бизнес — это не так уж плохо, — резонно возразила Ксюша, посылая окурок в пучину вод. — Лучше скажи, что с Леркой будем делать? По всему выходит — влипла она… Ко мне тоже мент приходил, все о ее знакомствах выспрашивал. — А ты чего? — всполошилась Милочка. — Да ничего… — Сказала что-нибудь? — Дура я, что ли?.. — обиделась Ксюша. — Послала его куда подальше. — Как это? — ахнула Милочка, прикрывая ладошкой ротик. — Он же при исполнении!.. — Ну не совсем так, конечно, — хохотнула Ксюша, подставляя ветру лицо. — Существует много способов дать почувствовать человеку, что его присутствие в данном месте нежелательно. — И как ты это сделала? — округлила Милочка глазки. — Очень просто. Выхожу из кабинета, он идет за мной. Я спускаюсь на первый этаж, он за мной. Ладно, думаю, сейчас я тебе устрою!.. — И что?! — Милочка захихикала, в нетерпении ожидая развязки. — А то! — Ксюха поправила взъерошенную ветром прическу. — Дохожу до туалета, открываю дверь, он стоит — упрямая такая скотина попалась! — Ну а дальше, дальше-то что? — затеребила ее подруга. — Ничего, — вновь хохотнула Ксюша. — «Не зайдете?» — говорю. Он смутился немного и говорит: «Как-нибудь в другой раз…» Повернулся и ушел. Я только потом поняла, что его смутило. — И что же? — Я когда дверь открыла, там наша Елена Ивановна как раз была. А если помнишь ее габариты, можешь себе представить и впечатление от увиденного… Дальше продолжать было не нужно. Милочка зашлась от смеха, припоминая внушительную комплекцию буфетчицы из Ксюшиного ателье. — Представляю!.. — простонала она через несколько мгновений. — Бедный опер! Такого белья, как у нее, в розничной продаже не встретишь! — Это не белье, — с пониманием вздохнула Ксюша. — Это чехол с танка… Подруги дружно захохотали, отчего голова Олега еще больше ушла в плечи. — Слушай, а мне его все-таки жалко, — вытирая слезы, пробормотала Ксюша. — Пойду, позову! — Как хочешь, — махнула Милочка рукой. — Позови, если считаешь нужным. Олега уговаривать долго не пришлось. Ксюша склонилась к плечу Олега и принялась что-то оживленно ему нашептывать. Морщины, избороздившие его лоб, постепенно разгладились, и через несколько минут он уже делал робкие попытки улыбнуться. Но с этим все же выходило туговато, потому как его заискивающие взгляды в сторону супруги остались невостребованными. — Милка, прекрати! — предостерегающе протянула Ксюха. — Иди сюда. Совет держать будем. Демонстративно игнорируя протянутую руку супруга, Милочка подошла поближе и вопросительно уставилась на подругу. — Мы тут с Олегом посоветовались и решили, — прокашлялась Ксюша. — Нельзя Лерке сейчас возвращаться… — Она же домой просилась, — недоуменно вскинулась Милочка. — Ты же обещала ей что-нибудь придумать!.. — Время! — напомнил Олег, примирительно пристраивая руку на талии жены. — Девочки! Лучший лекарь и советчик — время! — напомнил он. — Да?! — Милочка сделала слабую попытку отодвинуться. — А что оно может в данном случае? — Посмотрим, — уклончиво пробормотал Олег, приближая губы к нежной шейке супруги. — Пусть поживет, отдохнет, поутихнет. Кстати, а кто этот Александр? Вы можете ему доверять? — Если нельзя ему, то и вообще нельзя никому, — фыркнула Ксюша. — Здесь я спокойна, а в остальном не могу с тобой не согласиться — сейчас ей лучше оставаться на острове. — На том и порешили, — торжественно закончила Милочка, благосклонно принимая ласки мужа. — Недельки две пусть поживет, а там посмотрим… Глава 11 Я опять осталась в одиночестве. Присутствие Александра было не в счет, я старалась его не замечать. Если он, вызвавшись помочь, надеялся на огромную благодарность с моей стороны, то сильно просчитался. Ничего, кроме сдержанной признательности, он взамен не получил и не получит. Все его пылкие взгляды разбивались вдрызг о мою холодную учтивость. И, чем больше времени проходило с момента моего заточения на этом островке, тем невыносимее я становилась. Может быть, виной всему был унылый дождь, сыпавший который день? Каждое утро, выскакивая в промозглую сырость, я молила бога о том, чтобы тучи разверзлись и на землю хлынул солнечный свет. Но небеса были глухи к моим мольбам, и я всерьез опасалась, что дождь никогда не прекратится. Все мои надежды совместить неприятное с полезным разбились вдрызг о мокрую реальность. От нечего делать я обучилась игре в шахматы. Всю свою сознательную жизнь я считала эту игру слишком заумной и не женской. Но Александр оказался на редкость терпеливым и искусным учителем. Шаг за шагом он вводил меня в мир сложнейших шахматных комбинаций, поражаясь моей сообразительности. — Вы на редкость умны для женщины! — не переставал он восхищаться. А какой женщине не приятно, что ее называют умной?.. Тем более мне! Мне, чьи умственные способности не раз ставились под сомнение моими прагматичными подругами. Но с шахматами тоже дело далеко не пошло. Едва овладев азами этой сложнейшей игры, я к ней тут же охладела. Сидя у открытой двери маленького убогого домишки, я гундела себе под нос самые отвратительные мелодии прошлых лет, чем вызывала несварение желудка у самой же себя. Александра это все вроде и не касалось: он терпеливо сносил все мои колкости и брюзжание. Лишь однажды, когда я, отказавшись есть, выплеснула миску супа прямо с порога, он не выдержал и взмолился: — Валерия, чем я-то виноват перед вами?.. — Кто вам сказал? — изогнулись дугой мои брови. — Вы будто ненавидите меня за что-то… — Вид у него стал совсем уж несчастным. — А вы считаете, у меня должна быть причина для ненависти?.. — продолжала издеваться я. Он вспыхнул и выскочил за дверь, громко хлопнув ею, отчего та едва не рассыпалась в прах. Тупо глядя ему вслед, я взъерошила начинавшие отрастать волосики и призадумалась. Скоро минет две недели, как я оказалась здесь в добровольном изгнании, а ситуация не меняется. Подруги, еще пару раз навестившие меня, ничего определенного не говорили, пожимали плечами, отводили взгляды в сторону, а о том, чтобы мне вернуться в город, даже и слушать не хотели. Олег с той памятной встречи вообще больше не появлялся. А что касается моего верного ангела-хранителя, то один вид его вызывал у меня зубовный скрежет. И тогда я решила бежать. Дня три вынашивая в мыслях этот на редкость авантюрный план, я несколько смягчилась, сменила гнев на милость, стараясь усыпить бдительность моего преданного стража. Он, кажется, тоже расслабился немного и даже перестал прятать ключ, без которого я не могла бы угнать лодку. Оставалось выбрать подходящий день и привести мой план в исполнение. Случай представился даже раньше, чем я могла ожидать. В тот день выдалась на редкость прекрасная погода. По озеру там и сям скользили красавицы-яхты и быстроходные катера. Александр явно нервничал, когда какой-нибудь из них проплывал в опасной близости от нашего укрытия. Меня же это не могло не радовать. Напевая, я даже вызвалась почистить картошку, не забывая зорко поглядывать по сторонам. — Ты бы ушла от греха подальше в домик, — недовольно буркнул Александр, незаметно подходя сзади, — после моей просьбы он все же решил перейти на «ты». — Не ровен час увидит кто-нибудь… — Хорошо, — покорно кивнула я, складывая ножик. — Сейчас, только отойду на минутку. Еще задолго до этого дня я обнаружила песчаную косу на другой стороне островка, не раз там купалась и однажды едва не стала жертвой любопытных рыбаков, подплывших слишком близко на своих плоскодонках. Именно сейчас я туда и направилась. Скрывшись из поля зрения Александра за густыми зарослями, я припустилась бегом в направлении к пляжу и едва не вскрикнула от радости, обнаружив на берегу чью-то надувную лодку. Обойдя ее несколько раз и поозиравшись для приличия в надежде обнаружить хозяев, я столкнула лодку в воду, взялась за весла и поплыла в заранее намеченном направлении. И, как оказалось, оно было верным. Менее чем через час я увидела знакомую пристань с ожидавшими своей очереди отдыхающими. Лишние зрители мне были ни к чему, поэтому я подгребла к отдаленно стоявшей развесистой иве, привязала лодку к уродливой коряге, одиноко торчащей на берегу, и быстрыми шагами двинулась к автобусной остановке. Квартира встретила меня полнейшим запустением. Цветочные горшки с произраставшей в ней когда-то буйной растительностью жалобно сигналили потрескавшейся землей и жгутиками засохших веточек. Я потыкала пальчиком землю, повздыхала и вытряхнула все в огромный полиэтиленовый мешок. Доверху загруженный холодильник сердито урчал, представив моему взору лохматую снежную шубу под морозилкой. Единственным утешением было то, что не нужно было немедленно бежать за продуктами. Я сделала себе огромный сандвич с ветчиной, листом салата, толстым слоем горчицы, забралась с ногами на стул под пальмой и погрузилась в размышления. Через несколько мгновений мне пришлось оторваться от моего занятия, поскольку чайник, поначалу робко пофыркивая, вдруг начал требовательно верещать, грозя привлечь внимание соседей. Сорвавшись с места, я отключила газ, пошарила по баночкам и, не найдя ни зерна кофе, заварила чай. Спустя пять минут я потягивала обжигающий напиток, сдабривая его огромной порцией шоколадных пирожных, которые Милочка по доброте душевной постоянно оставляет под моей морозилкой. Мозг мой в этот момент напряженно работал. Уж не знаю, явилось ли то следствием удара или потрясения, вызванного убийствами, происшедшими на моих глазах, но мозги мои успешно перелопатили все события последних недель, выстроив их в определенной последовательности. — Вот это да! — восхищаясь собой, присвистнула я. — Милочка бы сомлела… Я подскочила от неожиданной догадки и кинулась в прихожую к телефону. Как это ни печально — он молчал. — Опять платежи просрочила, — скорчила я рожицу, стоя перед зеркалом. — Ладно, сейчас отдохну, а потом из автомата позвоню… Но меня опередили… Только-только я распластала свое тело в старой чугунной ванне, наполненной до краев водой с ароматным маслом, как требовательно заверещал дверной звонок. От неожиданности я подскочила, больно ударившись головой о туалетную полку, висевшую слишком низко. — Черт! — вполголоса огрызнулась я, потирая ушибленное место. В дверь, между тем, звонили не переставая. Кое-как закутавшись в широкое полотенце, я пробралась на цыпочках в прихожую и прильнула к дверному «глазку». То, что я там увидела, заставило меня заледенеть. На лестничной площадке стоял один из уцелевших в перестрелке охранников и, озираясь по сторонам, жал не переставая кнопку звонка. — Ой, мамочка! — пискнула я, понимая, что уже выдала себя, заслонив «глазок» от света. — Открывай быстрее!.. — прохрипел он, подтверждая мои опасения. — Я знаю, что ты дома! Судорожно вздохнув, я щелкнула задвижкой замка и впустила незваного гостя. — Ну, здорово! — буркнул он, быстро пробежав по комнатам. — Одна, значит… — А кого тебе надо? — на всякий случай поинтересовалась я. — Тебя и надо. — Парень шумно перевел дыхание и плюхнулся в кресло в гостиной. — Ну, рассказывай… — Чего рассказывать? — тупо спросила я, усаживаясь в кресло напротив. — Для начала — где пропадала целых две недели? — Ишь ты, — хмыкнула я. — А ты скучал?.. — Слушай, крученая, — скрипнул парень зубами. — Мне ведь недосуг с тобой тут умничать!.. С того самого дня какая-то падла упорно сидит у меня на хвосте. Мне надо знать, кто тебя утащил в ту ночь. — Я его не знаю, — мотнула я головой, сразу слабея от воспоминаний. — Он привез меня куда-то, а я потом сбежала… — Так куда, говоришь, привез-то? — прищурился парень. Было ясно, что он не верит ни одному моему слову. — Темно было… — залепетала я. — Хватит, сука! — Рука бандита нырнула за пазуху и извлекла оттуда пистолет. — Мне ведь терять нечего — пальну в башку, и дело в шляпе. — Я не помню… — Не поняла, значит! — Парень встал и, сняв пистолет с предохранителя, приставил его к моему виску. — Я ведь не ребенок, чтобы поверить тебе. Пусть было темно, но ты же выбралась оттуда, значит, должна была знать, где находишься… Правильно я рассуждаю или нет?! Я замотала головой, соглашаясь, и быстро залопотала что-то о загородных домиках, недавно отстроенных на заброшенных садовых участках. — Помнишь, там еще хозяина этих угодий никак не могли найти? — робко пробормотала я, поднимая на него взгляд. — В газете писали… — Я газет не читаю. Но место это знаю, — он убрал пистолет на место и, пройдясь по гостиной, приказал: — Одевайся! Поедем, навестим твоего похитителя! Понимая, что спорить с человеком, находящимся в состоянии крайнего нервного возбуждения, бесполезно и даже небезопасно для своего же собственного здоровья, я согласно закивала и бросилась одеваться. Решив не особенно затруднять себя задачей в выборе туалета, я остановила выбор на джинсовых шортах лимонного цвета и в тон им ажурной кофточке. И то и другое привезла мне в недалеком прошлом Милочка из очередной поездки за бугор. Нарядом этим я до сих пор пренебрегала, отчего вгоняла подругу в уныние. — Ты никогда не научишься стильно одеваться! — заламывала она всякий раз руки, увидев меня в очередном мешкообразном сарафане неопределенного цвета. Сейчас бы я ей наверняка понравилась, чего не скажешь о моем незваном госте. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и оценивающе меня рассматривал. — А ты вообще-то ничего, — прицокнул он языком после паузы. — Классная штучка. Ишь вырядилась! Как канарейка! — Если очень попросишь, могу одеться, как пожарная машина, — любезно предложила я. — Не надо, и так долго провозилась… Спустя несколько минут после обмена любезностями мы выходили из подъезда, улыбаясь друг другу и держась за руки. Со стороны могло показаться, что мы знакомы не один год и в ближайшем будущем не собираемся расставаться. — Видишь, какой умницей ты можешь быть, — оскалил парень в хищной улыбке вставные зубы. — А то заладила, как попугай: «Не помню, темно было…» — Ты бы, гадина такая, побольше пистолетом махал у меня перед носом, я бы и не такой лапочкой прикинулась, — ответила я с похожей улыбкой. — И какая-то странная любовь у тебя прослеживается к пернатым: то я как канарейка, то как попугай… Он запнулся, несколько мгновений пристально смотрел на меня, потом качнул головой: — И где это Киса, царствие ему небесное, тебя откопал, ума не приложу?.. — Прикладывать-то нечего… — процедила я сквозь зубы, усаживаясь в разбитую «девятку». — А Киса твой бандитом был, так что вряд ли на небеса попадет… — Мелочь он!.. Все крутого из себя корчил, а на деле оказалось — по случайке бабки сшибал. Везло ему до поры! — Парень зло сплюнул, выруливая со двора. — Из-за него, козла, по уши в дерьме… — А чего так? — вежливо поинтересовалась я, стараясь скоротать время, — дорога, как было обещано, предстояла неблизкая. — Нанял нас с братаном одним, помнишь того, что убили?.. Обещал заплатить большие бабки. Я в долги залез — и что? Ни денег, ни икон… — Судьба!.. — философски изрекла я, пытаясь завуалировать издевку. — В вашем бизнесе так — или вы, или вас!.. Он прищурился, бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и процедил: — Помолчи лучше!.. А мне что? Просит человек — почему не уважить? Я замолчала и принялась рассматривать вереницу машин, следующих в одном с нами направлении. Одна из них поравнялась с нашей «девяткой», и тонированное стекло передней правой дверцы начало медленно опускаться. Нет, все-таки Милочка не права! Что-то в моих мозгах все же есть!.. В тот самый момент, когда стекло идущей рядом машины почти полностью опустилось, внутри меня будто что-то щелкнуло, и я нырнула на пол. Почти тут же раздалась автоматная очередь. Парень захрипел, дернулся пару раз на водительском сиденье и рухнул окровавленным лицом на руль. Вытаращив от страха глаза, не в силах даже закричать, я протиснула ступню между его ослабевшими вмиг ногами и принялась что есть сил жать на тормоз. Ничего не помогало: машина продолжала ехать в непонятном направлении. Неожиданно она накренилась и, перевернувшись на крышу, куда-то поползла. Выставив руки щитом, я из последних сил пыталась защитить себя от ударов, матерясь и скуля одновременно. Наконец все кончилось. Несколько мгновений я лежала без движения, судорожно хватая ртом воздух. Затем, ворочая локтями, не обращая внимания на многочисленные ушибы, полученные при падении, я нащупала ручку двери и выкатилась на землю… — Вы живы? — склонилась надо мной молоденькая девушка в мотоциклетном шлеме. — Да, да, — пролепетала я, ощущая во рту вкус крови. — Помогите мне подняться. — Мы поможем… — раздалось над моей головой, и тут же две пары рук подхватили меня под мышки и поволокли к дороге. — Эй, что вы делаете? — крикнула им вдогонку девушка. — Она же ранена!.. Но «спасители» продолжали меня тащить, не обращая внимания на ее крики. Голова моя болталась из стороны в сторону, грозя оторваться, небо и земля кружились перед глазами, но я все же смогла разглядеть машину, в которую меня втолкнули: именно из нее раздались смертоносные выстрелы в незадачливого бандита… Глава 12 Братва вовсю веселилась. Из-за тонкой перегородки доносился звон хрустальных бокалов вперемежку с идиотскими тостами и диким женским смехом. Я заворочалась на жестком полу и приподняла свою многострадальную голову в надежде разглядеть хоть что-нибудь. Последнее мне не удалось — темнота стояла кромешная. И тут мне в голову пришла идея, может, не совсем удачная, но, учитывая мои многочисленные ушибы, лучшего в таком состоянии я ничего придумать не могла… Я подползла к перегородке, отделяющей меня от бурного веселья компании, и принялась колотить в нее ногами. Музыка за стеной смолкла. Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь чьими-то сдавленными смешками. Наконец что-то громыхнуло, и в глаза мне ударил яркий свет. — Очухалась? — спросил кто-то. — Тогда давай вылезай. — Сил нет… — сдавленно произнесла я, пытаясь подняться. — Помогите… — Это с удовольствием, — хохотнул говоривший и, подхватив меня поперек туловища, поволок наружу. В комнате за богато накрытым столом сидели четверо бритоголовых парней и три молодые девицы, из одежды на которых не было практически ничего. — Садись! — властно приказал мне один из парней, на вид самый старший. — Покушай. — Спасибо, — проблеяла я, усаживаясь на краешек стула. — Ешь, ешь, не стесняйся, — приветливо улыбнулся мне другой и пересел поближе. — Испугалась? Я посмотрела на него, как на человека, скажем, не совсем умного, вздохнула и взяла в руку вилку. Подобной реакции, очевидно, от меня не ожидали. Парни заухмылялись и подмигнули друг другу. — Как ты оказалась в машине? — между тем спросил старший, лениво затягиваясь сигаретой. — Села да поехала, — равнодушно пожала я плечами, цепляя кусок ветчины. — А куда ехала? — Ехал он, а я просто сидела, — недоуменно вскинула я на него глаза. Одна из девиц громко фыркнула и, провиляв полуобнаженным задом к окну, процедила: — Ты что, не видишь — она же над тобой издевается!.. — Я всего лишь отвечаю на вопросы, — спокойно парировала я с набитым ртом. Несколько минут в комнате царила полная тишина. Затем тот, который сидел ко мне ближе, желая разрядить обстановку, громко хлопнул в ладоши и предложил: — А не выпить ли нам?! Все сразу оживились и принялись расставлять бокалы в строго определенном порядке. Неподвижными остались лишь двое — я и тот, кого я определила как старшего. Он сидел насупившись и грозно посматривал на меня из-под кустистых бровей. — За что будем пить? — игриво спросила другая девушка, перекидывая красивые ноги с одних мужских коленей на соседние. Со всех сторон посыпались предложения. И тут я, хранившая молчание, неожиданно для всех брякнула: — Давайте выпьем за то, что имеет смысл в этой жизни… — Давайте выпьем!.. — со значением произнес обладатель густых бровей. — Только хотелось бы уточнить — что имеет смысл для тебя?.. Стаканы, готовые опрокинуться, замерли на полпути, и на меня уставилось несколько пар глаз — одни с недоумением, другие с откровенным презрением. Я поерзала, выпила, поморщилась, как полагается, и, вперив в него немигающий взгляд, выпалила: — Я считаю, что мое присутствие здесь напрочь лишено смысла… — Поясни, — опрокинул он свой стакан в рот и, не дрогнув, захрустел молосольным огурцом. Хмель, ударивший мне в голову, теплом пробежался по нервам, несколько снимая напряжение, и я принялась разглагольствовать: — Ну, например, если бы я вовремя не посмотрела налево и не пригнулась, то сейчас летала бы где-то в облаках и готовилась к Страшному суду. — Но ты же посмотрела… — произнес мой собеседник, откидываясь на спинку стула и загадочно улыбаясь. — И, если честно, то этот парень погиб по дурику… — То есть? — А не собирались мы его убивать. Наш дружок малость промахнулся, а может, рикошет это был — поди сейчас разберись… Ладно, не велика потеря, слышали мы — ему уже недели две как включили счетчик… — Старший встал и прошелся, разминая затекшие конечности. — И если ты такая умная девочка, какой хочешь казаться, то должна сообразить, что вы нам оба были нужны живыми. От такого комплимента кто угодно воспрянет духом, а что говорить обо мне… — Если мои мысли следуют верному курсу, — осторожно начала я, — то вы хотели бы что-то узнать у меня? Парень, сидевший рядом со мной, поставил свой стакан на стол и, пьяно икнув, пробормотал: — Мы знаем, когда замочили Кису, ты была там. — Так вы хотели бы найти того, кто его застрелил? — обрадовалась я. — Киса был тот еще хмырь… Все делал в одиночку, втихаря. Поэтому нам не очень интересно, кто его замочил… — Он многозначительно помолчал и, наклонившись, вперил в меня немигающий взгляд: — Нам интересно другое — за что?! Кругом многое болтают, но никто толком ничего не знает… — И вы думаете, что я?.. — ткнула я себе пальчиком в грудь. — Именно, — улыбнулся он мне улыбкой шакала. — Именно, лапуля. И не вздумай говорить, что не знаешь! Я наморщила лобик и несколько минут размышляла. Потом, окинув взглядом всю честную компанию, пришла к выводу, что мне лучше быть с ними предельно откровенной. Не зря ведь говорят, что чистосердечное признание смягчает участь… А я что — сама себе враг, что ли?! — Ладно, — махнула я рукой. — Все скажу… Хотя мое дело здесь — сторона. Началось все с того, что я имела несчастье быть соседкой такой взбалмошной особы, как Валентина… Ну а дальше из меня посыпалось, как из рога изобилия. Опустила я лишь неинтересные подробности о путанице с пакетами да еще о том, что была довольно тесно знакома с убийцей. — Ну, ты даешь! — выдохнул старший, когда я закончила свой рассказ. — Словно по маслу! И как же тебе удалось удрать? — Так он думал, что я без сознания, — заерзала я на стуле. — Вышел куда-то, я и того… — И ты полагаешь, что иконы у него? — А вот этого я не знаю, — вздохнула я. — Может, у него, может, еще у кого. Ведь для чего-то Киса в этот дом приезжал?.. Не знаю, правда, для чего — на улице стояла с одним из охранников. — А зачем он тебя с собой повез? — Вопросы старшего все меньше начинали мне нравиться. — Отдала ему иконы, а что еще ему было надо?.. Почему он тебя дома-то не оставил? — Симпатична я ему, — ляпнула я, ни на кого не глядя. — Поехали, говорит, съездим в одно место, а потом в кабаке отметим удачное завершение дела. Я, понятно, завозмущалась, да разве с такими, как вы, поспоришь… — Складно говорит, — фыркнула одна из девиц. — Только я ей не верю. — А тебя никто и не спрашивал! — рявкнул на нее старший, чем снискал мою признательность. — А чего мне врать-то? — воспряла я духом. — Проверить всегда можете — где я живу и все такое… — Как же, проверишь теперь! — не унималась ехидная девица. — Киса мертв, охрана его тоже… — С последним претензии не ко мне, — покорно склонила я голову. — Вы за ним целых две недели следили, могли бы и поспрашивать… Что тут поднялось! — Я говорила! — торжествующе взревела неугомонная девица. — А вы все ждали, что он вас наведет! Я вам информацию преподнесла, а вы ею не могли даже воспользоваться! Идиоты!.. Мужчины, понятное дело, такого оскорбления снести не могли, поэтому безобидный вначале разговор постепенно превратился в яростную ссору, перерастая затем в нелепую потасовку. Я тихонечко ретировалась в угол и с любопытством наблюдала за развитием событий. Страсти между тем накалялись. Кое-кто уже щеголял разбитым носом и кровоточащей губой, девицы истошно вопили, таская друг друга за волосы, а красиво сервированный стол превратился в груду битой посуды. — Все, хватит! — неожиданно рявкнул старший. Парни, тяжело дыша, нехотя оторвались друг от друга и принялись приводить в порядок изрядно потрепанную одежду. Девицы расползлись по углам и сидели там, тихонько поскуливая и хлюпая разбитыми носами. — Дисциплинка у вас, я скажу! — не удержалась я от ехидства. — Помолчи лучше! — рявкнула не взлюбившая меня дама. Старший смерил ее суровым взглядом и, уже обращаясь ко мне, коротко приказал: — Поехали!.. — Куда? — поинтересовалась я для приличия. — Куда собиралась… — Он сделал знак одному из парней. — Поедешь с нами… Остальным сидеть тут и не высовываться! — Еще чего! — фыркнула все та же возмутительница спокойствия. — Захочу и уйду! Тоже мне, Корлеоне нашелся! Два месяца как из тюрьмы, а все выкобениваешься!.. Мужчина скрипнул зубами, но, очевидно, счел, что благоразумнее промолчать. Его покорность меня и рассмешила, и взбодрила одновременно. Стало понятно, что люди здесь собрались совершенно случайные, взявшие в руки оружие и вообразившие себя крутой группировкой. Такие, как они, обычно быстро устранялись конкурентами, если не попадали под их начало… Я погасила невольную улыбку и двинулась к двери. — Рано радуешься! — зло прошипел мне старший, идя следом. — Пусть мы не авторитеты, замочить легко сможем!.. В очередной раз проклиная свои биоимпульсы, понятные всем и каждому, я изобразила на лице недоумение и смиренно пробормотала: — А что?! Я ничего!.. — Дорогу помнишь? — усаживаясь рядом с водителем, принялся расспрашивать меня старший. Я кивнула, поежившись: забыть ее мне было не суждено до конца дней моих. Прилично попетляв по узким грунтовым дорожкам, мы наконец выехали к нужному домику. Ориентиром служила высокая водонапорная башня, которую мой глаз уловил походя в ту страшную ночь. — Здесь? — тихо спросил водитель, глуша мотор. — Да… — так же тихо ответила я, внутренне вся сжимаясь от страха. Воображение тут же принялось услужливо подсовывать мне картины обезображенного, разложившегося трупа с роем жужжащих над ним зеленых жирных мух. — Как хотите, — тихо промолвила я, с трудом подавив тошноту, подкатившуюся к горлу. — Но я туда не пойду… Хоть режьте, хоть убивайте — не пойду, и все! Мужчины переглянулись, о чем-то вполголоса переговорили и, решительно взявшись за ручки двери, вышли из машины. — Сиди тихо и не вздумай смыться, из-под земли достанем!.. — пригрозил мне водитель. — Мы быстро… Разберемся только с этим… а если что — замочим, и дело с концом. «Мочить-то уже некого!» — мысленно заскулила я, одновременно поражаясь, с каким хладнокровием произнес бандит последние слова. Взявшись за щеколду высокой калитки, мужчины оглянулись и нырнули под сень яблонь, раскидисто свисающих из-за ограды. Зажав дрожащие руки между коленей, я принялась ждать. Время тянулось бесконечно долго. Я уже успела прочесть наизусть почти всего «Евгения Онегина», а их все не было. Неожиданно внимание мое привлекла тень от изгороди — она заметно сместилась. Бросив взгляд на часы, я присвистнула — прошел почти час с тех пор, как они вошли в домик. Под ложечкой заныло, мной овладело тревожное беспокойство. Я поерзала, поозиралась по сторонам и ничего лучше не придумала, как выйти из машины и потрусить к памятному строению в глубине фруктового сада. Осуждающие взгляды подруг мысленно сопровождали меня на всем пути от калитки до крылечка, но я упорно старалась не обращать на них внимания. Бочком проскользнув в приоткрытую дверь, я ступила на мраморные плитки холла и осторожно двинулась дальше. Вопреки ожиданию, никаких запахов, сопутствующих разложению трупов, я не почувствовала. Несколько раз втянув носом воздух, я обнаружила, что, наоборот, пахнет довольно приятно. Был ли то аромат садовых цветов или еще чего-то, не знаю, но мне запах определенно понравился. Бормоча себе под нос всякие оправдывающие мои действия слова, я между тем тихонько, комнату за комнатой, обходила дом. Он оказался не таким уж маленьким, каким казался снаружи. Имелась даже небольшая бильярдная с разбросанными в беспорядке по зеленому сукну стола шарами. Взяв для чего-то один из них, я пошла дальше. И в тот самый момент, когда я совсем было собралась уже покинуть это уютное жилище, внимание мое привлек странный шорох в стенном шкафу прихожей. Если вам когда-нибудь скажут, что понятие «волосы встали дыбом» не что иное, как гипербола, никому не верьте, потому что у меня они действительно приподнялись, и я стала похожа на одного из солистов прославленной группы «Продиджи». Шорох повторился. Открыв рот в немом крике ужаса, я стала пятиться к двери, но тут за стеной шкафа раздалось жалобное мяуканье. — О боже! — облегченно выдохнула я и, желая вызволить бедное животное, рванула на себя дверцу шкафа. То, что я увидела в следующее мгновение, заставило подкоситься мои колени, и я с глухим стоном рухнула на пол. Под аккуратно развешанными пиджаками и рубашками, прямо на самом дне вместительного шкафа, находились два моих новых знакомых. Привалившись друг к другу плечами, они не подавали никаких признаков жизни. Остановившиеся открытые глаза одного и неестественно вывернутая шея другого явственно свидетельствовали о том, что в доме этом они оказались не ко времени. Несчастное животное, невесть каким образом попавшее туда же, забилось в угол и издавало жалостливые звуки. — А-а-а! — только и могла выдохнуть я, вперив безумные глаза в эту страшную картину и чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Кто? Кто это сделал?.. Узнать этого, увы, мне было не дано. Это только в заграничных фильмах крутые барышни маршируют по лужам крови, оставаясь при этом невозмутимыми и хладнокровными. Для моей же слишком ранимой души подобное зрелище явилось, мягко говоря, несколько необычным, поэтому тут же все поплыло у меня перед глазами, и сознание медленно покинуло меня, избавляя от вида суровой действительности и погружая в призрачный мир забвения… Глава 13 В глаза бил свет фонарика, мешая вглядеться в происходящее. — Эй! — хрипло произнесла я, пытаясь приподняться. — Кто здесь?.. Тихий смех в ответ заставил меня содрогнуться. Я подобрала колени к подбородку, сжалась в комочек и принялась ждать своей участи. Но, на удивление, ничего не происходило. Свет фонарика через несколько минут погас. Изо всех сил напрягая зрение, я пыталась разглядеть что-нибудь, но темнота окутывала меня до звона в ушах. — Кто здесь? — повторила я свой вопрос, дрожа от страшного предчувствия. — Где я?! Мое любопытство не было удовлетворено и на этот раз. Ровный звук шагов ударил в перепонки, постепенно затихая где-то вдалеке от меня. Затем стукнула дверь, по щелчку замка можно было предположить, что входная, и все стихло… Я лежала, таращилась в темноту и пыталась оправдаться перед самой собой, но вторая моя половина укоризненно качала головой и упорно не хотела со мной соглашаться. — Ну, хорошо! Я согласна! — наконец произнесла я. — Я идиотка!.. Кому от этого легче?! Мой голос эхом отражался от стен, что наводило на мысль о большом пустующем помещении. Пошевелив связанными за спиной руками, я уселась поудобнее и принялась размышлять вслух. И, чем больше я разглагольствовала, тем уже становился круг подозреваемых в моем очередном похищении. «Остается одно! — подвела я черту под своими умозаключениями. — Кирилл жив!..» Не скажу, что подобная мысль меня расстроила. Вспомнив ужас, охвативший меня после выстрела, я поежилась. — Уж лучше пусть это будет он! — с надеждой прошептала я, услышав, как входная дверь опять хлопнула. Кто-то прошелся в темноте по комнате и остановился прямо надо мной. Судорожно сглотнув, я спросила: — Кирилл, это ты?! Человек тяжело вздохнул и опустился на корточки. — Пожалуйста, ответь! — пролепетала я, сама не своя от неизвестности. — Это ты?! — Я!.. — выдохнул Кирилл, осторожно касаясь моих волос. — Слава богу! — всхлипнула я с облегчением. — Слава богу — ты жив! — Зачем же тогда стреляла? — устало спросил он, опускаясь на пол рядом со мной. — А-а-а, — начала я, оправдываясь. — Это обычная реакция нормального человека на убийцу… — Нормального? — скептически переспросил Кирилл, и я почувствовала, что он улыбается. — Ах ты! — Мой голос перехватило от возмущения. — Ты убил пятерых человек, и это только те, кого я знаю… — Валерия! — тихо произнес он, привлекая меня к себе. — Остановись… То, в чем ты меня обвиняешь, — лишь случайное стечение обстоятельств… — Хорошо, оставим это, — устало произнесла я. — Где мы? Это ведь не тот дом, в котором?.. — Нет. Это квартира… — Твоя?! — Ага. — В голосе явно прозвучало самодовольство. — Вкладываешь деньги в недвижимость? — попыталась съязвить я. — И в нее тоже, — вполне спокойно ответил он, прижимая меня к себе еще сильнее. Я попыталась вырваться, но Кирилл не ослаблял хватки, и итог моих трепыханий оказался самым плачевным. — Пусти меня! — прорычала я, распластанная на полу под тяжестью его тела. — Убийца! — Ты бы тоже могла ею стать… — прошептал он, осторожно касаясь губами моей шеи. — Не дрогни твоя рука в тот момент, меня бы сейчас не было в живых… Со справедливостью его замечания было трудно не согласиться, поэтому я ненадолго замолчала, а пришла в себя, лишь когда первый предмет моего туалета отлетел в сторону. — Эй! — запоздало спохватилась я. — Что ты делаешь?! Кирилл молчал, деловито освобождая меня от одежды. Учитывая мои связанные руки, виртуозности его мог бы позавидовать даже сам Дэвид Копперфилд. — О боже! — простонала я, слабея под натиском его рук и губ. — Я действительно ненормальная… — Почему? — пробормотал Кирилл, ненадолго оторвавшись от меня. — Я все еще хочу тебя! — вновь всхлипнула я. — Так это же хорошо! — тихо засмеялся он в темноте, и было слышно, как он снимает свою одежду. — Но ведь ты убийца! — приподняла я голову, пытаясь уловить хоть что-нибудь в полном мраке. — О вкусах не спорят! — хохотнул Кирилл и закрыл мой рот долгим поцелуем. Момент, когда мои руки были освобождены от веревок, я совершенно не помнила. В памяти осталось лишь небывало страстное наслаждение и от освобождения, и от долго сдерживаемых чувств. Выкрикивая в темноту слова любовного безрассудства, я совершенно не обращала внимания на обвинительные речи моих подруг, набатом бухавшие время от времени в моем мозгу. Лишь когда последний стон замер на наших устах и дыхание мало-помалу восстановилось, я ужаснулась происшедшему. — Что-то не так?! — забеспокоился Кирилл, уловив мой судорожный вздох. — Все не так! — вырвалось у меня обреченно и, заморгав полными слез глазами, я хрипло спросила: — А что же дальше?.. — А все, что пожелаешь! — весело отозвался он, вставая и подходя к окну, смутный силуэт которого начал угадываться в свете зарождающегося дня. — Любое твое желание исполню! — Я желаю уснуть и проснуться месяца два назад, — хмуро пробормотала я, не разделяя его энтузиазма. — Когда я тебя еще не знала. — Но минут пять назад ты выглядела абсолютно счастливой, — качнул он головой. — Поговорка «Любовь зла…» здесь очень кстати. — Я встала и, стараясь быть как можно суровее с ним, спросила: — Где здесь ванная? — Н-да-а… — Кирилл прошел мимо меня и щелкнул выключателем. — Я думаю, что ты сама найдешь. А насчет твоей поговорки отвечу еще более лаконичным: поживем-увидим… С этими словами он скрылся в одной из комнат, плотно прикрыв за собой дверь. Подобрав с пола в беспорядке разбросанные вещички, я юркнула в ванную и на несколько минут постаралась отвлечься от происходящего. Но ни душистый гель для душа вкупе с бодрящими струями воды, ни мягкое пушистое полотенце настроения моего не подняли. Из ванной я вышла еще более помрачневшая и начала путешествие по пустующим комнатам, поражаясь их великолепной отделке и полному отсутствию мебели. — Кирилл! — громко позвала я, не обнаружив его после непродолжительной экскурсии. — Ты где?! Он не отвечал. Сжав руки в кулачки, стараясь не обращать внимания на подозрение, мелькнувшее в голове, я еще пару раз обежала огромную квартиру. Кирилл исчез. Я подошла к входной двери и попыталась ее открыть. Но хитроумность одного из запоров заключалась в том, что отпереть его изнутри без ключа не представлялось возможным, а оставить ключ Кирилл почему-то не счел нужным. — Ах ты! — взревела я, наконец прозрев от догадки. — Только попадись мне! Последнее в его планы явно не входило. Это я поняла, прослонявшись по квартире весь следующий день. К моменту захода солнца я уже знала каждую трещинку на дорогом ламинированном покрытии кухни. В отличие от остальных комнат она была полностью обставлена, и дорогой встроенный холодильник поражал изобилием экзотических продуктов. — Скотина! — рычала я, наворачивая бутерброд за бутербродом. — Только попадись мне! Убью! И на этот раз не промахнусь, будь уверен! Видимо, Кирилл догадывался о моих намерениях, потому что не появился и утром нового дня. И тогда мой ослепленный гневом мозг придумал изощренный способ вызволения из заточения. — Простите меня, люди добрые! — бормотала я, выливая на пол в прихожей ведро за ведром теплую воду. — У меня просто нет выбора. План мой сработал где-то минут через сорок. На лестничной площадке раздался оглушительный женский вопль, и в дверь принялись звонить без остановки. — Кто там? — как можно невиннее пропела я из-за двери. — Откройте дверь немедленно! — верещала женщина. — Вы затопили мне квартиру! — Не может быть! — Откройте дверь! — вопила между тем пострадавшая. — Не могу! — с трепетом в голосе пробормотала я. — Нет ключей, кран сорвало! — И что же делать? — немного сбавила обороты женщина. — Нужно вызывать слесаря, — подсказала я. — Он откроет дверь и отремонтирует кран. Соседка оказалась деятельной гражданкой. Менее чем через час, когда приглашенный ею слесарь взломал дверь и они прошли в ванную, где склонились над совершенно исправным краном, я незаметно выскользнула из квартиры и что было силы рванула к автобусной остановке. Ехать предстояло через весь город. Плюхнувшись на переднее сиденье, я невидящими глазами уставилась в проплывающий за окном пейзаж. — Гражданочка! — раздался недовольный голос над головой. — Эти места для детей и инвалидов! Неужели не стыдно? — Представьте себе — я инвалид… — тихо пробормотала я, не оборачиваясь. Но мой тихий лепет все же достиг чуткого уха законопослушной гражданки. — Нахалка! — задохнулась та от возмущения. — Женщины с детьми стоят, а она, видите ли, уселась. Вся помятая-то какая!.. Я невольно опустила глаза и со вздохом убедилась в справедливости последнего замечания. Наряд мой имел вид поистине плачевный, что было неудивительно после двух проведенных на полу ночей. — Оштрафовать ее надо! — не унималась между тем старая грымза. Ради любопытства я бросила взгляд через плечо и обнаружила, что салон наполовину пуст. — Вам что — нечем или некем заняться? — попыталась я улыбнуться. — Полно же свободных мест! — Вот и пересядь туда! — брызгала та слюной. — Уселась тут, понимаешь!.. Не знаю, что последовало бы за сей гневной тирадой, но тетушка быстро достигла конечной остановки своего путешествия и вывалилась из автобуса, походя обматерив горстку подростков, слишком шумно о чем-то спорящих на остановке. — Шоссе Энтузиастов! — хрипло объявил динамик. Я судорожно вздохнула, представив шквал эмоций при встрече с подругой. Что меня ожидает на самом деле за порогом ее квартиры, я в тот момент просто и не могла предполагать. — Кто?! — раздался из-за двери недовольный Ксюхин голос. — Ксюш, это я, Валерия! — виновато пробормотала я, на всякий случай хлюпнув носом. — Ох господи!.. — полуиспуганно-полуобрадованно пробормотала подруга и распахнула настежь дверь. — Лерка, чертовка! Где тебя носило?! Я поморгала внезапно защипавшими глазами и разревелась. — Ксюш! Хватит ее на пороге держать! — обеспокоенно пробормотал знакомый мне по последней встрече Ксюхин дружок, возникнув из-за ее плеча. — Да, да, да! — засуетилась Ксюша, втаскивая меня в квартиру и увлекая в гостиную. — Успокойся, Лерусик, здесь ты в полной безопасности… Я закивала головой, а слезы непрекращающимся потоком все текли и текли из глаз. — Валерия, — подключился парень, подсаживаясь ко мне с другого бока. — Все не так страшно, как вам кажется… Я провел свое собственное расследование и убедился, что проблема яйца выеденного не стоит. — В самом деле?! — спросила я, все еще вздрагивая от рыданий. — Правда?! — Конечно, глупышка, — гладила меня по голове подруга, одновременно протягивая стакан с водой. — Выпей водички. Успокойся. И все расскажи нам. — А что рассказывать-то?! — лязгая зубами о край стакана, продолжала заливаться я слезами. — Все так плохо! — Все как раз наоборот, — чему-то обрадовался Ксюхин дружок. — Все, что от вас требуется, так это вернуть иконы. Один очень влиятельный человек желает… — А кто сказал, что они у меня?! — перебила я его, подпрыгнув и расплескав воду. — Вы что, с ума сошли?! Ксюха молча переглянулась со своим дружком, тяжело вздохнула и закурила. — Лерочка! — начала она после паузы обманчиво вкрадчивым голоском. — Очевидно, ты еще до конца не осознала, в каком дерьме оказалась? Придется нам с Игорем просвятить тебя немного. — А кто это, Игорь? — тупо переспросила я. — Игорь — это я, — представился парень, сидящий напротив меня. — А-а-а, понятно! — глядя на Ксюху умоляющими глазами, я попросила: — Ксюш, а можно я прилягу? Две ночи на голом полу… — Ложись, — махнула она рукой и пошла в смежную с гостиной комнату за подушкой. — Ложись, внимательно слушай и перестань ломать дурочку. — А я… — приподняла было я голову. — Лежать! — рявкнула Ксюха, усаживаясь у меня в ногах. — Я знаю тебя не один год. Поэтому оставь свои выкрутасы для голубоглазых дураков! Вот здесь мне и сделалось по-настоящему нехорошо. Переводя непонимающий взгляд с Игоря на подругу, я попыталась было улыбнуться, но суровый взор Ксюхи к веселью не располагал. Покачивая мохнатой тапочкой на аккуратной ножке, подруга пускала колечки дыма в финский подвесной потолок и молчала. — Что ты имела в виду под голубоглазыми дураками?.. — проблеяла я наконец, не выдержав затянувшейся паузы. — Игорек, поясни! — великодушно позволила Ксюха, кивнув. Игорек, улыбнувшись, пересел ко мне поближе и начал свой рассказ. И по мере того как он говорил, мне становилось все хуже и хуже. Оказывается, машина Кисы, когда тот безнадежно ждал во дворе подгулявшую Валентину, не напрасно показалась ему знакомой. За этим мелким на первый взгляд жуликом в определенных кругах водилась репутация удачливого дельца. Сколотив свой капитал на том, что скупал, а затем сбывал иконы и картины сомнительного происхождения, он нередко попадал в десятку. О том, что в руки дельца совершенно случайно попали две иконы, за которые коллекционеры за бугром отвалили бы кучу бабок, Игорь узнал от своего старшего брата, большого знатока старины. Тот готов был заплатить, и очень хорошо заплатить, гарантируя при этом полнейшее отсутствие неприятностей. — Хочу предупредить, — нацелила в меня пальчик с сигаретой Ксюша. — Это не Кирилл! Бедному мужику и так досталось. Выкатив на нее глаза, я открывала и закрывала рот в безуспешной попытке что-либо произнести. На помощь вновь пришел Игорек, будто взявший сегодня обязательство открывать мне глаза на правду. В двух словах он поведал мне о том, какую роль во всем этом деле сыграл мой голубоглазый блондин. И под конец его рассказа мне вообще захотелось навсегда уйти из жизни. Причем уйти тихо и незаметно, чтобы избавить близких моему сердцу людей от ненужных трат и хлопот. Затаив дыхание, боясь лишним жестом выдать свои чувства, я смотрела в пустоту и не произносила ни слова. — Теперь до тебя дошло наконец?! — сурово сведя брови к переносице, спросила Ксюха, когда друг ее замолчал. — Ищешь черную кошку в темной комнате, а там ни черта нет! — Ксюша, — предостерег Игорек. — Полегче с ней! Посмотри, вроде твоей подруге нехорошо… Не знаю, что он имел в виду, но мое состояние теперь нельзя было охарактеризовать одним простым обтекаемым «нехорошо». Я была в шоке. В сильнейшем шоке! Сцепив руки перед грудью и прикусив губы, я изо всех сил старалась сохранить видимое спокойствие, хотя внутри меня все бушевало. — Лерка! — обеспокоилась наконец и Ксюха. — С тобой все в порядке?! Очнись же наконец! Еще все можно поправить! — Нет! — хрипло выдавила я. — Уже поздно! То, что я натворила, не исправить и за сотню лет… — Ладно! — Ксюха остановила Игоря, который рванул было в кухню за лекарством. — Можешь заниматься самобичеванием сколько угодно. Я знаю, что тебя все равно надолго не хватит. Часа через два снова будешь полна энергии и оптимизма. Она наклонилась, чмокнула меня в лобик и пробормотала напоследок: — Мы здесь, в соседней комнате… Если что, зови. А сейчас тебе лучше отдохнуть и выспаться как следует. Потом поедем к Милочке, будем держать совет и что-нибудь непременно придумаем. Накрыв меня пушистым пледом, подружка, подхваченная любвеобильным дружком, скрылась за дверью спальни. Я повернулась на бок и принялась размышлять. То, что сообщил мне Игорек, перечеркнуло напрочь мою стройную, продуманную версию происходящего. Ксюха была права, сказав, что я искала черную кошку в темной комнате. По всему выходило, что ее там не было, или… От неожиданной догадки меня аж подбросило!.. — Вот это да! — выдохнула я едва слышно. — Как же я сразу не догадалась? Человеку несведущему могло показаться, что у меня начинается бред. Но для меня вдруг неожиданно все стало предельно ясно и понятно. По утверждению моей подруги и ее дружка, Кирилл был совершенно ни при чем, он являлся всего лишь жертвой ряда случайностей, то есть всегда попадал в ненужное время и в ненужное место. Но тогда кто? Кто?.. Этот кто-то, достаточно хорошо знакомый со мной, был вхож в мой дом и, более того, знал о моих привычках и передвижениях в течение дня. — Какая же я идиотка! — тихонько застонала я. — Наивная дура! Дождавшись, когда звуки за дверью спальни достигли кульминации, я залезла к подруге в сумку, выудила оттуда ключи, пару десятков долларов, фляжку, сложила все это в пакет и, открыв дверь, ступила на лестничную площадку, сама для себя определив это, как шаг на пути восстановления справедливости. Глава 14 К тому времени, когда я добралась до пристани, дождь, поначалу сеявший как бы нехотя, разошелся не на шутку. Можно только предположить, каким очаровательным созданием предстала я перед дежурным матросом, скрывающимся от водяного потока под навесом. — Чего тебе? — буркнул он недовольно, смерив презрительным взглядом мое полунамокшее совершенство. — Мне бы катер или лодку! — проблеяла я, стряхивая с мокрых куделек на голове водяные капли. — Дождь! — философски изрек он и перестал обращать на меня внимание. — Я вижу… — как можно дружелюбнее произнесла я, усаживаясь рядом с ним на скатанную в рулон парусину. — И что с того? — А то, — матрос сплюнул через зубы. — Не положено… — Кем? — не унималась я, стараясь не особенно раздражаться. — Слушай, — прищурился он подозрительно, — ты часом не того? — Чего — того?.. — в тон ему ответила я, скаля в улыбке свои великолепные зубы. — Да пошла ты! — неожиданно взорвался он. — Говорю, не положено! С час назад один придурок мне уже голову морочил, а теперь вот ты… — А что за придурок? — вежливо поинтересовалась я. — Вынь да положь ему карту местности. Говорю — у меня нет… А он — должна быть! — Матрос смачно выругался. — Спрашиваю — зачем она тебе? А он — клад, говорит, искать буду… — Да-а… — Я с сочувствием посмотрела в мутные глаза напротив и неожиданно для самой себя спросила: — А ты выпить хочешь? Не скажу, чтобы он растерялся при таком вопросе, даже скорее наоборот. Но, сохраняя приличие, с минуту раздумывал, смешно оттопырив нижнюю губу. — В принципе я не против, — наконец выдал он, соизволив даже улыбнуться. — А кто пойдет? Дождь ведь… — У меня с собой, — обрадовалась я, доставая маленькую фляжку, которую умыкнула вместе с деньгами из обширной сумки моей подруги. — Закусить, правда, нечем. Закусить у него нашлось, и через полчаса наших посиделок он мне стал если не братом, то человеком довольно близким. Близким настолько, что я осмелилась посвятить его в суть моей проблемы. — Знаешь, Леха… — пролопотала я заплетающимся языком. — А ведь у меня проблема… — Понял, — кивнул он и посмотрел на меня глазами умного придурка. — А чего же это тебе в дождь лодка-то понадобилась?.. Я как глянул, так сразу все и понял… Думаю — нет, подруга, топись где хочешь, но только не… — Не то! — махнула я рукой. — Топиться не собиралась, хотя, если подумать хорошенько, можно и утопиться после всего того, что я натворила… Леха приподнял брови и воззрился на меня в немом вопросе. — Хочешь, расскажу? — Я икнула, стыдливо прикрыла рот рукой и попросила: — Дай воды. Матрос протянул мне солдатскую кружку с родниковой водой. По его утверждениям, водичка эта хорошо действовала на все внутренние органы, поэтому я возлагала на нее большие надежды — может, и на голову тоже… — Дел я наворотила, за год не разберешь, — отерла я рот рукавом. — Чего — украла что-нибудь или убила кого? — Леха начал заметно трезветь. — И украла, и едва не убила. — Я всхлипнула. — А человек-то был ни при чем… А я его… Слезы хлынули потоком, соперничая с дождевой завесой на улице. Леха встал и прошелся нетвердой походкой по узкому пространству. По всему было видно, что его терзают сомнения. — Странная ты, — выдал он наконец после напряженных размышлений. — Я чужой человек, и твои делишки мне сторона, но… Он несколько мгновений пристально смотрел на меня, отчего у меня возникли серьезные подозрения по поводу его умственных способностей. — Чего — но?! — на всякий случай поинтересовалась я. — А то!.. — Леха задумчиво потер заросший густыми курчавыми волосами затылок. — Тебя ведь однажды уже искали здесь. Парень такой невзрачный, кажется, его Сашкой зовут. Ему мой напарник катер дает всегда. — Знаю, — кивнула я, ударившись подбородком в грудь. — Вернее, помню… Я тогда лодку взяла без спросу. — Не взяла, а угнала, — строго поправил меня Леха. — Ты хорошо этого парня знаешь? — Александра-то? — решила я уточнить. — Да… — Ну… в одном доме живем… А почему ты спрашиваешь? — Я подозрительно прищурилась. — Что ты о нем знаешь? — Совсем немного. — Леха опять опустился на кусок парусины и, понизив голос почти до шепота, пробормотал: — Он в спецназе служил несколько лет. Потом его за что-то попросили оттуда. Однажды мы подпили втроем: я, он и дружок его, мой напарник, значит. Так вот Сашка этот захмелел и начал болтать всякое… — Чего же он болтал? — поинтересовалась я на всякий случай. Не скажу, что его сообщение меня особенно удивило, что-то подобное я и ожидала услышать. Слегка пошевелив имеющимися извилинами, я всерьез начала подозревать моего услужливого соседа, мягко говоря, в отсутствии искренности. — Я, говорит, могу человека замочить одним ударом, — прошептал Леха, отвлекая меня от моих размышлений. — Я спрашиваю: а не страшно? Он фыркнул так насмешливо и говорит: «Там, где я был, убивали много…» — Что — так и сказал?! — разыграла я недоумение, вспомнив, скольких человек за эти несколько дней я видела мертвыми. — Да! — Леха суеверно перекрестился. — Я, понимаешь, человек простой… За всю жизнь кошки не обидел, а тут такое… А ты часом с ним не заодно? — Нет! — Я почти задохнулась от возмущения, наткнувшись на прищуренный взгляд моего собеседника. — Как раз наоборот!.. Хочу сама его вывести на чистую воду! — Одна?! — ахнул Леха и опять перекрестился. — С ума сошла!.. — Вот, вот, — понимающе качнула я головой. — Подруги мои тоже говорят, что ума у меня нет. С чем я в корне не согласна и докажу им совсем обратное. И ты мне должен помочь! — Я?! — Леха аж подскочил на месте и принялся нервно топать из угла в угол. — Почему это я?! — А кто? Ты двадцать минут назад сказал, что я девка мировая и что ты для меня все, что хочу, сделаешь. Говорил? — Ну, говорил. — Леха сразу сник и стал будто меньше ростом. — А что делать-то нужно? — Да почти ничего, господи! — радостно воскликнула я, понимая, что он сдается. — Все, что от тебя требуется, так это свозить меня туда и обратно. Ну, и, разумеется, подождать, пока… — Тише! — отчаянно зашипел Леха и нырнул за угол металлического шкафа, служившего непонятно для чего. — Он идет! — Кто?! — непонимающе переспросила я и проследила за его взглядом. Тот, кого так испугался матрос, был не кто иной, как Александр. Торопливыми шагами он шел в сторону пристани, то и дело оглядываясь на ходу. — Интересно, куда это он? — спросила я у замершего изваянием Лехи. — К катеру идет! — просипел он в ответ. — Ключ, видишь, на цепочке мотается? Я высунула нос наружу и уперлась взглядом в спину моего вероломного соседа, уже ступившего на шаткую палубу знакомого мне катера. — Интересно!.. — пробормотала я. — Куда же это мы направляемся? Леха! Да перестань ты трястись, черт возьми! Сейчас он отчалит, а немного погодя и мы… Понял? — Ага. — Матрос с трудом перевел дыхание. — А ну как мы там, куда ты собралась, на него наткнемся? Что тогда? — Ничего! — беспечно махнула я рукой. — Это не твои проблемы. Твое дело — сторона. Если спросит, так и скажешь — тебе заплатили, ты привез. — Заплатили… — Леха тяжело вздохнул. — Заплатите вы, как же! Скривившись в презрительной усмешке, я порылась в пакете, предусмотрительно захваченном из гостеприимного дома моей подруги, и достала купюру достоинством в пять долларов. — Хватит, надеюсь? — строго спросила я у алчного собутыльника. — Конечно! — обрадованно закивал он, протягивая руку за деньгами. — Еще бы! Я быстро убрала руку за спину и возмущенно фыркнула: — Отработай сначала! Дважды повторять не пришлось. Леха протрусил к одинокой плоскодонке, достал связку ключей и, выбрав один из них, открыл огромный замок. — Давай залезай! — махнул он мне рукой, накручивая кусок цепи на бетонный столбушок. — Дождь почти перестал. Я тяжело вздохнула и шагнула в лодку, сунув пакет под скамейку, на которой сидела. Надо сказать, что деньгами я помахала перед Лехиным носом не зря — он старался вовсю. Не успела я и глазом моргнуть, как лодка мягко ткнулась в песчаный берег. — Сюда? — уточнил Леха. — Ага, — кивнула я, оглядываясь по сторонам. — Катера не видно. Значит, наш общий дружок в другие края подался… — Ты не очень-то на это рассчитывай, — попенял мне Леха. — С другой стороны может причалить, черта с два увидишь. Долго тебе здесь надо быть? — Нет, — отчего-то перешла я на шепот. — Сейчас вещь одну заберу и назад. Жди здесь! Он молча кивнул и принялся что-то разбирать на дне лодки. Вздохнув, наверное, в сотый раз, я смело ступила на берег и двинулась в одном, ведомом мне, направлении. Ту ночь, когда я в полуобморочном состоянии приплыла на этот островок, где меня спустя двое суток обнаружил Александр, я помнила смутно. В памяти осталось лишь то, как я бежала куда-то, натыкаясь на коряги, судорожно заворачивая на ходу в льняной носовой платок злополучные иконы. Споткнувшись в очередной раз, я больно ударилась коленом и, опустившись на землю, долго лежала без движения. Лишь когда первые лучи летнего солнца коснулись моего лица, я пошевелилась. Излазив на четвереньках небольшую полянку вдоль и поперек, я обнаружила небольшое дупло у основания двух сросшихся деревьев. Это место и послужило мне тайником… Две кривые лозинки по-прежнему стояли, тесно обнявшись друг с другом. — Вот ведь что природа может вытворить! — выдохнула я, опускаясь на колени прямо под деревьями. Шум листвы над головой настороженно вторил моим словам. Я опасливо оглянулась и, не заметив ничего подозрительного, запустила руку в огромную дыру у основания одного из стволов. Пальцы нащупали шероховатую поверхность, и я облегченно вздохнула. — Слава богу! — пробормотала я, извлекая из дупла иконы, обернутые носовым платком. — Теперь мне можно и с повинной явиться… — Так я и знал! — пушечным выстрелом раздалось вдруг над моей головой. Пискнув, я инстинктивно сунула иконы себе за пазуху и резко обернулась. Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, прямо передо мной стоял Александр и насмешливо поглядывал на меня. — И чего ты знал? — спросила я наконец после паузы. Он ничего не ответил, а сделал два шага по направлению ко мне. — Чего знал-то? — забеспокоилась я, разом вспомнив все подвиги этого Геракла. Сосед протянул руку и выразительно пошевелил пальцами. — Давай сюда! — И после выразительной паузы, добавил: — Да поживее! Я упрямо мотнула головой и буркнула: — Обойдешься! Александр мое упрямство всерьез не принял, мерзко хохотнул и, рванув меня за воротник, нагло запустил руку за пазуху. — Чего же ты делаешь, сволочь? — не удержалась я от вопля возмущения. — Ничего особенного, — ответил он скороговоркой, извлекая иконы. — Возвращаю то, за чем давно охочусь… — Да. Охотник ты и впрямь неплохой! — бормотнула я, поправляя на себе одежду. — Чего же в меня тогда не попал? Такой бравый парень, а промахнулся… — Попугать тебя хотел! — Он рывком приподнял меня с земли и, увлекая за собой, двинулся в сторону зарослей осоки. — Эй! Ты куда?! — попыталась я тормознуть каблуками. — Иконы у тебя, что еще надо?! Александр на мгновение остановился, смерил меня мрачным взглядом и процедил сквозь зубы: — Ты что, совсем глумная?! — А чего? — вновь попыталась я вырваться. — А того! — передразнил он, смешно скривив тонкие губы. — Иди за мной и не верещи, иначе мне придется принять меры предосторожности. Что он имел в виду, я поняла несколько позже… Продравшись сквозь густую саблевидную траву, мы вышли к тихой заводи, где Александр предусмотрительно оставил свой катер. — Слушай, — сделала я еще одну попытку достучаться до его сознания. — Отпусти меня. Мы же соседи. Он грубо толкнул меня на сиденье и начал заводить мотор. Лихорадочно заозиравшись по сторонам, я облизнула пересохшие от страха губы и совсем было собралась позвать на помощь, как в лицо мне пахнуло запахом хлороформа. Отчаянно замотав головой, я попыталась оторвать начинающими слабеть руками платок от своего лица, но Александр оказался сильнее… Мое возвращение к реальности не было особенно мучительным. Напротив, открыв глаза и увидев веселые языки пламени в знакомой железной печурке, я сладко потянулась и зевнула. На пульсирующую боль в висках постаралась не обращать внимания. — Саша, — нараспев позвала я, припоминая, по чьей милости я опять оказалась в заброшенной рыбацкой хижине. Он не отзывался. Тогда я решила на манер той горы, которая сама пришла к Магомеду, пойти и немного прояснить ситуацию. Свесив ноги с топчана, я пошарила ими в поисках обуви, но, так ничего и не обнаружив, пошлепала босиком по теплым неструганым доскам. На улице заметно стемнело и опять накрапывал дождь. Очевидно, мое забвение длилось не так уж и мало. — Са-а-ша! — прокричала я, сложив ладонь трубочкой. — Где ты?! Вместо Саши из гущи кустов выскочило огромное черное чудовище и в два прыжка оказалось у шаткого крыльца. — Иди к черту! — рявкнула я, прячась за дверью. — Лучше хозяина своего позови. Граф зашелся в протяжном лае, и вскоре на тропинке, ведущей к домику, показался и сам Александр. На шее у него болтался полевой бинокль, а в руках что-то, отдаленно напоминающее обрез винтовки. — Убери собаку! — прокричала я, высунув нос в узкую щель. — Сколько же можно издеваться над человеком?! Он ничего не ответил, но собаку убрал. Воспользовавшись этим, я выглянула наружу и приветливо улыбнулась. — Привет… Давно мы тут? Александр хмуро глянул в мою сторону и вновь промолчал. — Слушай, если ты считаешь себя виноватым, ну в том смысле, что отключил меня, так не переживай, — затараторила я. — Меня последнее время жизнь так стегает, что я вроде как и привыкла… — Нет, в натуре, ты глумная! — Александр поднялся по хлипким ступенькам и, вталкивая меня назад в домик, прорычал: — Иди в дом и не высовывайся. — А сколько не высовываться-то? — шмыгнула я носом, больно стукнувшись коленкой о косяк. — Не знаю, — не смягчая тона, он будто отдал приказ. — Будешь сидеть здесь столько, сколько понадобится! Вопросы есть? Вопросов нет!.. — Почему это нет? — вскинулась я. — Вопросов уйма! И самый первый — на фига я тебе нужна? Ты же не можешь продержать меня здесь всю оставшуюся жизнь? Если, конечно… Догадка, проскочившая у меня в мыслях, заставила просто похолодеть. — Если, конечно… — залопотала я, задрожав всем телом, — ты не собираешься меня убить. Александр судорожно сглотнул и затравленно исподлобья уставился на меня. — Я не хочу!.. Понимаешь? — Он ударил кулаком в раскрытую ладонь и глухо застонал. — Не хочу я тебя убивать! — Так и не надо! — обрадованно завопила я. — Кто же тебя просит-то?! Ох, господи, отпусти, и дело с концом! — И отпустить не могу. — Он уронил голову на грудь и замотал ею из стороны в сторону. — Завяз я по уши… Понимаешь ты или нет?! — Если честно, то не понимаю, — печально вздохнула я и осторожно присела рядом с ним на ящике, который должен был служить стулом. — Тебе не хочется меня убивать? — Нет… — обреченно обронил он, поднимая голову. — И не убить меня ты не можешь?.. Так? — Так… — Понятно… У тебя приказ… Александр молча смотрел на меня, и могу поклясться, что я видела слезы раскаяния, блестевшие в его глазах. Последнее меня несколько приободрило, и я легко коснулась его щеки. — Саша, давай что-нибудь придумаем. Мне тоже не хочется умирать… Он резко вскочил и принялся мерить шагами убогую комнатенку. Я настороженно наблюдала за ним, боясь вымолвить хоть слово. — А где пистолет? — неожиданно выпалил он, прервав свои метания. — Ты же вместе с иконами и пистолет прихватила, пока на земле валялась!.. — Я не валялась, а лежала, — фыркнула я, оскорбившись до глубины души. — И пистолет на земле был, так что мне не пришлось особенно напрягаться. Взяла так — на всякий случай… — Пригодился? — прищурился Саша. Я решила оставить его реплику без ответа. Если честно, меня сейчас больше занимала моя собственная судьба, а не судьба какого-то там пистолета. — Пригодился? — повторил он свой вопрос, вновь усаживаясь рядом со мной. — Нет. Я его выбросила в воду, пока гребла в ту ночь к озеру. — Перепугалась… — тихо молвил Саша, по-хозяйски обнимая меня за плечи. Я согласно качнула головой и насторожилась, а сосед тем временем принялся поглаживать меня по спине и время от времени тяжело вздыхать. — Что же мне делать-то с тобой?! — спросил он с горечью через некоторое время, в течение которого я сидела, одеревенев от неизвестности. — А-а-а, кто эти люди? Ну… те, кто отдает тебе приказы… Александр негромко выругался и, встав, прошелся по домику. — Не знаю. — Он пожал плечами. — Я встречаюсь всегда с одним и тем же человеком. Он коротко меня инструктирует и затем платит. — Короче, если я правильно поняла, то передо мной киллер? — ахнула я вполголоса. — Ну, киллер — это слишком громко сказано… Но вся грязная работенка на мне… — Господи! — пискнула я, судорожно сглотнув. — Зачем ты мне все это рассказываешь?.. Александр ничего не ответил. Встав у подслеповатого окошка, он забарабанил пальцами по стеклу и через некоторое время принялся насвистывать какую-то мелодию, отчаянно фальшивя при этом. Мой абсолютный слух такой лажи выдержать не мог, поэтому я начала обеспокоенно ерзать на скрипучем ящике. Сосед оглянулся на меня и, прищурившись, несколько минут пристально разглядывал. — До сих пор не пойму, как такая толковая телка, как Валентина, могла доверить тебе иконы? — задумчиво произнес он. — Она же осторожная была. Осторожная и благородная, мать твою!.. Все никак не хотела говорить, кому их отдала… — А как ты узнал, что иконы у нее? — задала я вопрос, который меня давно волновал. — Слухами земля полнится. Если честно, я следил за ее кареглазым дружком уже давно. А отслеживать я умею, — ответил сосед, протягивая руку к моему лицу. Не скажу, что в этот момент его руки показались мне обагренными кровью, но страх, испытанный за время его исповеди, сделал свое дело — я резко отпрянула, едва не свалившись с ящика. — Не бойся меня! — хрипло пробормотал он, вставая и вновь отходя к окну. Легко сказать — не бойся! Хотела бы я посмотреть на человека, которого оставили равнодушным откровения палача! — Кажется, у нас гости, — промолвил вдруг он. — Сиди тихо. Последнего он мог и не говорить. До сих пор не помню, дышала ли я в тот момент или нет. Животный страх расползался внутри меня, пожирая все остальные чувства. Остановившимися глазами я смотрела прямо перед собой и мысленно прощалась с близкими. Последним в очереди к моему смертному одру стоял Кирилл. Виноватый взгляд красивых глаз больно полоснул по сердцу. Я зажмурилась и едва не закричала от жалости к себе, ящик подо мной жалобно скрипнул. Боясь привлечь внимание неожиданно появившихся гостей, я тихонько подошла к двери и прижалась ухом к одной из огромных щелей между досками. — Ее здесь нет… — донесся до меня напряженный голос Александра. — Тебе что было сказано? — пробубнил другой голос, показавшийся мне знакомым. — У нас мало проблем? — С ней проблем не будет, — не снижая тона, упорствовал мой сосед. — Я сказал — все! — рявкнул его собеседник до боли родным голосом. Любопытство заерзало во мне с невероятной силой. Я приложилась к щели, но в сгущающихся сумерках разобрать что-либо было трудно. Мужчины между тем двинулись куда-то, их разговор постепенно затих, и я осталась совершенно одна. «Беги!» — шепнул мне встревоженный Милочкин голосок. «Куда бежать-то, я на острове?» — плаксиво возразила я. «Ты плаваешь, как акула… — рыкнула она на меня. — К тому же тонуть не так страшно…» «Ну спасибо, подруга! Присоветовала», — фыркнула я в тишину и что было силы рванула в противоположную от мужчин сторону. Спасательного надувного плотика на этот раз нигде не было. Поежившись и поозиравшись, я ступила в прохладную воду, набрала в легкие побольше воздуха и поплыла. Глава 15 — Помогите!.. — попыталась я крикнуть, но вместо этого из моего горла вырвался сдавленный писк. — Эй, там — на лодке! Помогите!.. Скрип весел в уключинах стал все сильнее, и наконец кто-то больно схватил меня за волосы, приподнимая из воды, и радостно воскликнул: — Живая! Слава богу! — Леха! Ты? — замотала я головой, отгоняя видение. — Это действительно ты?! Или мне кажется? — Да я, я! — Обеспокоенный матрос стащил с себя штормовку и накрыл мои вздрагивающие плечи. — Ну и задала ты мне мороки! Я все озеро избороздил, пока тебя разыскивал. Он ведь тебя на катере уволок, так? — Ага, — отстучала я зубами. — А я сбежала… К нему кто-то прикатил, он с ним начал ссориться, я и того… удрала… Леха таращил глаза, щелкал языком и все никак не мог поверить, что я проплыла такое расстояние. — Ты хоть представляешь, сколько по прямой от того острова до этого места? — качал он недоуменно головой. — А я не по прямой, я сворачивала, — попыталась я пошутить. — Леха, выпить нету? — Здесь нет. — Он взялся за весла и резкими рывками принялся грести. — Повезло тебе, девка! Ох, повезло!.. Другой бы слинял и забыл про тебя. А я вот не такой… Все искал тебя, все надеялся… — А зачем тебе это? — равнодушно спросила я, погружаясь в полудрему от сковывающего по рукам и ногам холода. — Деньги же в лодке оставались. Вон они и сейчас там лежат, в пакете. Леха обиженно засопел, но мое оскорбительное для своей тонкой натуры замечание оставил без ответа. Лишь усадив меня на стуле в своей конурке на пристани, он, подняв кверху прокуренный палец, изрек: — Не все продается в этом мире… — Ты гляди! — зашлась я в беззвучном смехе. Моя беспричинная радость вызвала еще один взрыв неудовольствия с его стороны. — Все ржешь?! — Он в сердцах швырнул в меня клетчатым шерстяным одеялом. — А если бы не я, то послезавтра бы всплыла к утру с выпученными глазами… — Прости меня, Леш! — приложила я руку к сердцу в покаянном жесте. — Это нервное! Сам пойми… Он сердито засопел и, протянув руку, выразительно потер друг о друга большим и указательным пальцами. — Сам бери в пакете, — сонно пробормотала я, поплотнее заворачиваясь в теплое одеяло. — Бери, Леха, столько, сколько тебе совесть позволяет… Леха совесть имел, потому как высыпал содержимое пакета на стол прямо перед моим носом и, разделив деньги на ровные кучки, произнес: — Это — мне за работу, это — на выпивку, это — на закуску, а это — твои. Добро? Удовлетворившись моим кивком, он протрусил к выходу и вскоре вернулся с туго набитыми пакетами. В мгновение ока обшарпанный стол был завален деликатесами местной торговой точки, а в маленьких стеклянных стаканчиках заискрилась янтарная жидкость. — Ты уж извини, — лопотал Леха, суетясь по хозяйству. — Водки не было. Пришлось коньячку купить. Дорогой, зараза… Отупевшим взглядом я наблюдала за его хлопотами и дивилась своему спокойствию. Каких-то полчаса назад жизни моей угрожала серьезная опасность, я была, можно сказать, на волоске от смерти, а сейчас сижу как ни в чем не бывало и собираюсь пить коньяк с малознакомым человеком. Но стоит сделать существенное дополнение — человеком, который меня буквально из лап этой самой смерти вырвал. Я подавила судорожный вздох и на ехидное замечание Милочки, которое она отстучала мне в мозг, постаралась не обращать внимания. Подумаешь, умница нашлась! Посмотрела бы я на нее в подобной ситуации! И куда я должна была сейчас податься?.. К ней, что ли? Там у нее этот вечный зануда… — Давай, Леха, выпьем за доброту, — предложила я, оборвав мысленный диалог с моей подругой. — В мире так мало по-настоящему добрых людей… Леха почесал заросший затылок и тост мой поддержал. Хотя подозреваю, что с одинаковым успехом глыкнул бы и за злых людей тоже. Слишком уж азартно блестели его глаза, шарящие по заваленному продуктами столу. Часа через два, сбегав за второй бутылкой, Леха весело подмигнул мне и пьяно хихикнул: — А дружок-то твой вернулся. Я уходил, катера на пристани не было. А когда возвращался, то уже стоит… — Понятно… — задумчиво произнесла я, хотя понятно мне ничего не было. — Слушай, Леш, помнишь, ты мне рассказывал про мужика, который карту у тебя спрашивал? — Помню и что? — Матрос пьяно повел носом и, наклонившись ко мне почти вплотную, доверительно зашептал: — Мужик-то не здешний, точно говорю… — С чего ты взял? — А с того… Местные-то все эти острова как свои пять пальцев знают. Их, островов этих, и есть как раз пять. И одет шикарно так… Подъехал на тачке крутой. — Ну а какой он из себя? — все больше распаляясь, пристала я к нему. — Внешность, внешность-то запомнил? — А чего мне его запоминать? — изумился Леха. — Я что, баба, что ли?! Вот наколку запомнил… — Какую наколку? — пролепетала я, содрогнувшись от предчувствия. — Да говори ты, не тяни! — Краб на правой кисти. Вот здесь… — Матрос протянул мне правую кисть и ткнул вилкой у основания большого пальца. — Знатная наколка. Хоть и маленькая, а я разглядел. Эй, ты чего?.. — Ничего! — забормотала я, отчаянно тряся головой. — Ничего!.. Если Леха ничего не напутал, то карту местности у него спрашивал не кто иной, как Кирилл. Сильный грохот заставил меня оторваться от мрачных мыслей. Перегнувшись через стол, я с недоумением смотрела на распростертое тело моего спасителя и все никак не могла понять, в чем дело. — Эй! Ты чего? — робко окликнула я Леху. — А ну перестань! Вставай сейчас же!.. И только-только я собралась зареветь от страха и безысходности, как тишину разорвал чудовищный храп. Только тут до меня наконец дошло, что падение Лехи со стула было продиктовано сильной усталостью, прилично сдобренной коньячком, нежели какими-то другими причинами. — Эх, Леха, Леха! — вздохнула я и двинулась к выходу… Сказать с точностью, сколько мне пришлось бродить по уснувшему городу, я не могу. Помню лишь чудовищную усталость и опустошенность, когда без сил плюхнулась на влажную скамейку в одном из скверов. — Ну и что дальше, дружок? — печально спросила я у бездомного котенка, невесть откуда взявшегося и тут же принявшегося тереться о мои ноги. — Опять тупик? Котенок жалобно мяукнул и запрыгнул ко мне на колени. — Эх, ты, мордашка!.. — погладила я его за ушами. — Все, что тебе нужно сейчас, — так это миска молока, а вот мне?.. Мой бессловесный собеседник поднял ко мне чумазую мордочку и еще раз мяукнул. — Ксюша говорит, что Кирилл ни при чем… Тогда что он делал на пристани? Зачем ему карта? Что за вздор о каком-то кладе? Почему голос человека, приехавшего к Александру, показался мне знакомым?.. Молчишь?.. — Я в сотый раз вздохнула и решительно поднялась, ноги сами собой понесли меня туда, откуда я недавно с такой изобретательностью бежала. Уперев палец в кнопку звонка, я звонила не переставая в тяжелую филенчатую дверь. Мне было совершенно наплевать, что шел второй час ночи и что, возможно, хозяин квартиры сейчас спит. Все, что мне было нужно, так это получить ответ на один-единственный вопрос, который не давал мне покоя. Его я и выпалила, едва дверь открылась… — Что ты делал на пристани?! Кирилл, едва разлепивший глаза, с недоумением смотрел на меня, не в силах вымолвить ни слова. — Откуда ты явилась? — смог наконец произнести он. — Ты посмотри на себя!.. На кого ты похожа?! Чертова кукла! Что-то в его тоне меня насторожило, и я инстинктивно сделала шаг назад. Но его уже невозможно было остановить. Вытянув вперед сильную руку, он грубо схватил меня за шиворот и втащил на свою территорию. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась… — Отпусти меня! — попыталась я его лягнуть. — Не имеешь права! — Черт дернул меня связаться с тобой! — продолжал рычать Кирилл, втаскивая меня в одну из комнат знакомой мне квартиры. Удивительно, но с последнего моего посещения мебели здесь явно прибавилось. Там, куда он меня затащил, стояла широкая кровать с откинутым покрывалом и маленький телевизор «Шарп» на подоконнике. Я пошарила глазами по углам в поисках стула и, не обнаружив ничего похожего, плюхнулась на пол. — Я присяду, с твоего позволения, — недовольно буркнула я, комментируя свои действия. Кирилл тяжело опустился на край кровати, обхватил свою голову руками и глухо произнес: — Рассказывай! — О чем? — недоуменно подняла я глаза. — По-моему, это тебе нужно… — Где ты была?! — рявкнул он, причем с такой силой, что я невольно поежилась. — Как ты отсюда выбралась, мне уже доложили! Не успел я въехать в эту квартиру, как ты уже навлекла на мою голову конфликт с соседями! Но сейчас не об этом… Мне хотелось бы знать — где ты была?! — Н-на пристани… — пролепетала я в страхе — слишком уж сурового вида был сидящий передо мной мужчина. — Я хотела вернуть иконы… — Вернула?! — язвительно вставил он. — Нет, — обреченно качнула я головой. — У меня их забрали… — Кто?! — Можно подумать, ты не знаешь? — фыркнула я. — Слушай! — Кирилл вскочил с кровати и шагнул ко мне (почему-то мне показалось, что он в бешенстве). — Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я за себя не отвечаю. Скажу честно — он меня убедил. Я устроилась поудобнее, облизнула пересохшие губы и начала говорить. Несколько раз мой монолог прерывался гневными возгласами Кирилла, наподобие: «Идиотка!», «Нет, вы посмотрите на нее!». Но я упорно продолжала свое повествование, стараясь не обращать внимания на оскорбления, на которые он не скупился. — Вот и все! — мило улыбнулась я, закончив говорить. — Твой словарный запас, я надеюсь, тоже истощился? Ничего не ответив, он встал и нервно прошелся по комнате. — Кирилл, — позвала я. — Скажи мне, пожалуйста, что все мои подозрения беспочвенны! Что ты здесь совсем ни при чем! Ксюша говорила… — Твоя Ксюша все правильно говорила, — перебил он меня. — Я давний друг Олега, еще со студенческих времен. Я уехал за границу. Работал как проклятый, не до семьи было. А когда на родину вернулся, увидел, что все мои друзья уже давно детьми пообросли, а я все один… Кирилл нажал кнопку на пульте, и экран телевизора вспыхнул, представив нашему вниманию все прелести заморского рая. — Красиво! — тоскливо протянула я. — Ты наверняка там был… — Был, — тихо ответил он, подсаживаясь рядом. — Мечтал, что когда-нибудь свожу туда и свою жену. — И что? — Я насторожилась. — А ничего… — Он грустно хмыкнул. — Из всех женщин, уготованных мне судьбой, я ухитрился выбрать самую взбалмошную, самую нелепую. Это я по части твоих поступков… — Спасибо! — буркнула я, пытаясь подняться. — Как же это тебя так угораздило? — Сам не знаю, — хмыкнул он, удерживая меня рядом. — Подруги твои хотели смотрины устроить по всем правилам и традициям. Так нет же! Захотелось самому… Как бы невзначай… Взял твой адрес — и тут началось… — Разве ты не знаешь, что инициатива всегда наказуема? — съехидничала я, на всякий случай отодвинувшись от него на безопасное расстояние. Хотела я того или нет, но близость привлекательного молодого мужчины делала свое дело — я переставала связно думать, хотя, если разобраться, с последним у меня возникали постоянные проблемы. — Пришел к тебе, дверь заперта. Позвонил в соседнюю квартиру — тишина. Дверь немного приоткрыта, я ее толкнул, она отворилась. Покричал для приличия, а в ответ — тишина… — А я как раз в этот момент мусор выносила. А тут ко мне этот сосед и подвалил. Надо же — все продумал! — Ты о чем? — Я о его алиби! — лихорадочно блестя глазами, затараторила я. — Он истезает Валентину, затем выходит на улицу, вроде собаку выгуливать. Тут и меня черти вынесли. Вспомнив предысторию своей ночной вылазки, я слегка покраснела. — И что дальше? — остановил мои воспоминания Кирилл, вновь пододвигаясь ко мне ближе. — Как — что? — удивилась я его несообразительности. — Я и есть его алиби. Спроси меня кто-нибудь — видела такого-то во столько-то, я же непременно должна была подтвердить. А на другой день мы с ним были понятыми. Ах! — невольно вырвалось у меня. — Ты чего? — испугался Кирилл, приподнимаясь. — Он все просчитал! — Я привстала на коленки. — Мне сделалось дурно, а он рванул на кухню и принес мне стакан воды. — Так это нормально… — Ага! Если учесть, что он убийца, то это вполне объяснимо! Вдруг его пальчики где остались? Вот он и еще раз подстраховался. Следователь еще рявкнул на него… — К чему тебе эти мелочи, не пойму? — изумился Кирилл. — Ты же и так знаешь, что он убийца. — Я хочу еще раз, шаг за шагом, проследить его действия… — Зачем? — Чтобы узнать, кто его направлял! — Ага. — Кирилл вскочил с пола и, уперев руки в бока, сердито уставился на меня. — Тебе еще недостаточно просто знать, что я здесь не замешан? Тебе необходимо докопаться до истины! Зачем?! — А затем, что меня хотели убить! — Тебе нечего теперь бояться, — самоуверенно заявил он. — Ты будешь под моей постоянной защитой. — Я бы не была столь спокойной! — резко парировала я. — На счету Александра пять трупов. И это только те, кого я видела собственными глазами. Ситуация во дворе вполне объяснима. Он следил за мной. Но как он попал в твой загородный домик?! — Вот это действительно загадка, — озадаченно потер Кирилл затылок. — Я отъехал ненадолго. Возвращаюсь и вижу свою разлюбезную, озадаченно разглядывающую два трупа. — Кстати, а что с ними стало? — Похоронены по христианскому обычаю, — невесело хмыкнул он, разглядывая потолок. — Пришлось побегать по кабинетам в органах юстиции. Неприятности грозили немалые, и если бы не помощь одного моего старого знакомого, кстати, большого начальника сейчас, уж и не знаю, чем бы все это закончилось. Но это все в прошлом. Я хочу забыть весь этот кошмар. — Что ты имеешь в виду? — Я подозрительно уставилась на него. — Все эти кровавые разборки, стрельбу и прочее… — Он вновь нервно зашагал по комнате. — Я вернулся домой с намерением завести семью, детей. А оказываюсь участником нелепой истории, которая ни в какие ворота не укладывается, лишена всякой логики. Все, что ты мне рассказала, — это же бред чистой воды! — Почему? — оскорбилась я. — Подумай сама. — Кирилл остановился и легонько так ткнул меня в грудь указательным пальцем. — Я буду излагать события так, как я их вижу. Так что не перебивай! Идет? — Ладно, — буркнула я. — Так вот… Что мы имеем? — Он уселся на край кровати и постучал рядышком, приглашая присесть и меня. — Мы имеем две небольшие иконки, которые, возможно, подчеркиваю — возможно, имеют некую ценность. Хотя в последнем можно и усомниться. — Почему? — вставила я и невольно прикрыла рот ладонью. — Извини… Интересно все же… — Посуди сама! Кто такой Киса?.. Дешевка, как тебе охарактеризовал его охранник. А затем это тебе подтвердили новорожденные неоперившиеся бандиты. Думаю, иконы попали ему случайно. Такое происходит сплошь и рядом: грабят старушек, церквушки в глухих деревеньках и т. д. Видимо, он навел справки и понял, что может сорвать куш, неспроста он их на сохранение своей подружке отдал, а не оставил у себя. А почему? Да все потому, что боялся… Мало ли что может случиться: у него их могли украсть, отобрать, наконец, учитывая его невысокий рейтинг. Так вот — это первое… Второе — Александр… Парень служил в спецназе, его оттуда за что-то поперли. Он и вообразил себя этаким Рэмбо. Тут находится кто-то, кто его таланты решил использовать себе во благо… Необязательно быть крутым, чтобы проворачивать дела. Я услышал недавно о двух братьях, владельцах гаража по ремонту машин. Так вот они убивали крутых ребят на дорогих машинах, закапывали трупы в землю под гаражом, а потом заливали бетоном. Братва с ног сбилась, разыскивая своих товарищей и не уставая предъявлять претензии конкурентам. А убийцы знай себе посмеиваются и потихоньку приторговывают запасными частями с дорогих иномарок… Так что вполне возможно, что нет никакой группировки, а есть некто, умело управляющий несостоявшимся бойцом и делающий на этом неплохие деньги… — Лихо! — восхищенно выдохнула я. — Я бы в жизни не додумалась. — Тебе просто некогда было этим заняться, — укоризненно посмотрел на меня Кирилл, взъерошив мои волосики. — Давай-ка отдыхать. Утро, говорят, вечера мудренее… Последние слова он сопроводил таким многозначительным взглядом, что у меня перехватило дыхание. — Я… мне, наверное… — залопотала я, но тут же, вспомнив о его обвинениях и оскорблениях в свой адрес, неожиданно окрысилась: — Не буду я с тобой спать!.. — С чего это вдруг? — недоуменно поднял бровь Кирилл. — Я вся такая… плохая, не хочу портить тебе жизнь! — С этими словами я повернулась к нему спиной, демонстрируя намерение покинуть и квартиру, и ее хозяина. — Эй, Лерка! — хохотнул он мне вслед. — Не дури! Ты мне уже достаточно крови попортила, чтобы вот так вдруг проявлять неожиданную заботу… — Я же нелепая! — буркнула я, останавливаясь. Уж очень не хотелось мне уходить. — Сама говорила — любовь зла… — беззлобно парировал Кирилл, развалившись на кровати. — Иди сюда… Я сменила гнев на милость и принялась метать косые взгляды в его сторону. — Кирилл, — позвала я его тихо через мгновение. — А ты меня любишь?.. Несколько секунд он пристально меня разглядывал, а потом неожиданно расхохотался. Вдоволь навеселившись, он приподнялся на локте и поманил меня пальцем: — Иди сюда и кончай пререкаться! — А почему ты меня по голове стукнул?! — вдруг ни с того ни с сего вспомнила я. — Кстати сказать, зачем ты оказался тогда у дома Милочки среди ночи? — А это, любовь моя, из благих побуждений. Подумай сама… мы находились в непосредственной близости от убийцы. Так? — Так… — покорно кивнула я, делая два робких шажка по направлению к кровати. — И что? — А то. — Он обреченно вздохнул. — Будь ты в сознании, чтобы тут началось?! Вопли, стоны, слезы, упреки и прочее, прочее, прочее… Я правильно говорю? — Правильно… — А делать это, находясь на мушке, согласись, не совсем разумно? А у этого дома я оказался по той простой причине, что собирался зайти к другу на огонек, потому как окна их призывно светились, несмотря на поздний час. Может быть, мне стало одиноко в тот момент?.. Я шмыгнула носом и опустилась на краешек кровати, всем своим видом олицетворяя полнейшее согласие и покорность. Тут же талию мою обвила властная мужская рука, и все дальнейшие выяснения отношений сделались вдруг нелепыми и ненужными… «Бесхарактерная ты! — укоризненно зашептал мне призрак Милочки из пустого угла и качнул головой. — Могла бы и наказать его немного за всякого рода недоразумения, которые случались с тобой!» Я запоздало пожалела о несделанном и только-только хотела задать еще пару-тройку интересующих меня вопросов, как мой вопль возмущения потонул в потоках изливающейся на меня нежности. Мысленно послав подругу к черту, я заключила любимого в объятия и спустя два часа любовных баталий уже сладко посапывала у него на груди… Глава 16 Проснулась я как-то вдруг и сразу. Глядя в потолок не совсем раскрывшимися глазами, я попыталась вспомнить, что послужило причиной такого резкого подъема. Иногда, знаете, бывает такое: спишь, спишь и вдруг — бац!.. Вот это «бац» случилось и со мной. Приподнявшись на локте и вглядываясь в спящее лицо любимого, я принялась перебирать в уме обрывочные сновидения, но ничего путного вспомнить так и не смогла. Повздыхав и посокрушавшись по поводу своей несообразительности, я прошлепала босиком на кухню и только-только пригубила из стакана с минералкой, как по мозгам словно полыхнуло! Да так, что я аж присела. — Точно! — прошептала я внезапно онемевшими губами и понеслась что было сил обратно в спальню. — Эй! Ты чего?! — Кирилл приподнял всклокоченную голову с подушки и недоуменно уставился на мое немое изваяние у себя в ногах. — Что за таинственность? Я встала, сложила пальцы рук домиком и, стараясь ступать как можно грациознее, прошлась по полупустой комнате с намерением посвятить его в страшную тайну моего открытия, сделанного буквально несколько минут назад… Хочу заметить, что примитивный мужской взгляд моих стараний совершенно не оценил. Все мои усилия по отработке изящной походки прошли незамеченными и имели прямо противоположный эффект… С присущей ему хрипотцой в голосе Кирилл тихонько засмеялся и посмотрел на меня таким откровенным взглядом, что мое обнаженное тело тут же покрылось мурашками и сделалось похоже если не на кожу крокодила, то на что-то, отдаленно напоминающее ее, — это точно. — Прекрати на меня так смотреть! — не выдержав, взорвалась я. — А ты прекрати разгуливать голой перед моим носом, — тут же парировал он, продолжая ухмыляться. — А еще лучше — иди сюда… С этими словами он откинул в сторону одеяло, и мне ничего не оставалось делать, как только подчиниться. Говорилось же где-то кем-то: «…да убоится жена мужа своего…» И хотя я и не являлась в настоящий момент его супругой, а вроде как собиралась ею стать, то проявлять неповиновение в такой серьезной ситуации сочла неуместным. Много позже, нежно поглаживая увлажнившуюся кожу на груди Кирилла, я неожиданно для самой себя брякнула: — А я знаю, кто управляет этим убийцей… Кирилл на мгновение затаил дыхание, затем обреченно выдохнул: — Тогда давай, выкладывай… По-моему, пора кончать со всем этим. Иначе ты никогда не успокоишься, а я никогда не женюсь. — Только не смейся, хорошо?! — Я поудобнее уселась на подушке, предусмотрительно обернувшись одеялом, и пристально посмотрела на него. Кирилл кивнул мне в знак согласия, стараясь сохранять при этом совершенно серьезный вид, правда, в глазах его искрился смех. — Можешь смеяться сколько захочешь, — обиженно надула я губы. — Только выслушай до конца… Все еще улыбаясь уголками губ, Кирилл закрыл лицо ладонью и сделал мне знак начинать. То ли его неуместная веселость сыграла свою роль, то ли еще какая причина, но мне почему-то совершенно расхотелось с ним откровенничать. Неожиданно на ум пришла старинная русская пословица о том, что мудрая женщина никогда не оголит перед своим мужем какую-то там часть тела. При этом муж в этой пословице почему-то сравнивался с собакой… Исподлобья посмотрев на своего избранника, я сжала губы и через несколько мгновений процедила: — А не буду я тебе ничего говорить… — Ну не обижайся! — Он все-таки расхохотался и, схватив меня за плечи, опять повалил на кровать. — Прекрати! — Я вырвалась и, отбежав на безопасное расстояние, выпалила: — Если действительно хочешь мне помочь разобраться во всем этом, тебе придется для начала одеться. — А что потом? — все так же насмешливо спросил Кирилл. — Потом… — судорожно вздохнув, я сказала: — Поедем к Александру… — Нет! С этой женщиной что-то определенно не так! — Взгляд, которым меня наградил мой возлюбленный, мог означать только одно: он считал, что перед ним безнадежно больной человек. Упорно не реагируя на последовавшее молчание, я быстренько оделась и в полной боевой готовности застыла у входной двери. Вздыхая и вполголоса чертыхнувшись, Кирилл все же последовал моему примеру, и через полчаса мы уже усаживались в его машину. — Ну, приедем… — ворчал он, заводя мотор, — и что ты ему скажешь? Здравствуйте, Саша! Мы хотели бы знать, кто отдает вам приказы?.. И на какое число вы планируете мое убийство? Так?! — Приблизительно… — согласилась я. — А вообще-то я с ним на «ты»… — Ах! Ну да! Конечно! Как я мог упустить из виду тот факт, что вы прожили с ним на острове две недели! — На последних словах Кирилл сурово сдвинул брови и просверлил меня еще одним своим взглядом из разряда осуждающих. Я вжала голову в плечи и на сей раз сочла за лучшее промолчать. Кирилл между тем, умело лавируя между машинами, стремительно приближал нас к конечной цели этого небольшого путешествия, авантюрность которого была более чем очевидной. Перебирая в уме все возможные варианты разговора с моим «интересным» соседом, я окончательно расстроилась. Александр был очень опасным человеком, осторожности и коварности его могли бы позавидовать многие хищники, населяющие нашу планету. Поэтому, рассчитывая на его откровенность, а уж тем более на раскаяние, я скорее всего сильно лукавила. А если уж совсем честно, то я надеялась на его величество случай. — Напрасно… — прервал Кирилл мои размышления. — Что-о?.. — Напрасно ты на это надеешься… — все так же спокойно, не отрывая взгляда от дороги, продолжил он. — Так! — прошипела я, прозрев от неожиданной догадки. — Теперь еще и ты! Сначала Милочка упражнялась, а теперь и ты! — Не пойму — о чем ты?! — Он все же соизволил бросить на меня быстрый взгляд. — О том! — все больше распаляясь, выпалила я. — Я сидела, думала… Потом ты, словно в ответ на мои мысли, сказал: «Напрасно». — Ну и что?! — А то! — Я сердито засопела. — Выходит, что вас теперь двое. Ну… тех, кто умеет читать мои мысли. — А-а-а, ты вот о чем! — Кирилл коротко хохотнул. — Извини, но ты ошибаешься. Просто я, как и ты, взвешивал все «за» и «против» нашего визита и постепенно приходил к мысли, что из этой затеи ничего не выйдет. — Может быть, ты и прав, — тяжелый вздох вырвался из моей груди. — А может быть, и нет. Все, на что я надеюсь, так это… на эффект внезапности. Представляешь: человек сидит дома, ни о чем таком не подозревает, а тут являемся мы, и… — Что — и?.. — скептически поднял бровь Кирилл. — Если я правильно понял — ты своим визитом хочешь преподнести ему сюрприз? — Ага! — поспешно закивала я головой. — Пусть это будет для него сюрпризом. Пусть неприятным, но все же… Как впоследствии оказалось, неприятный сюрприз был уготован нам. Еще издали, увидев густые черные клубы дыма, стремительно уносящиеся в небеса, я отчего-то насторожилась. Засосало под ложечкой, и какое-то неприятное предчувствие разлилось по жилам отвратительным холодком. — Что-то горит… — пробормотала я, замирая от сознания того, что сейчас произойдет непредвиденное. — Вижу. — Кирилл свернул в переулок и, немного попетляв проходными дворами, выехал наконец к моему дому. Увиденное поразило меня настолько, что я невольно вскрикнула. Наш дом полыхал. Вернее, не весь дом, а только часть его. И, как впоследствии оказалось, эпицентром пожара была квартира, визит в которую мы собирались нанести. Горстка людей, гомонящих и размахивающих руками, стояла чуть в стороне от ярко-красных машин и на все наши расспросы обескураженно пожимала плечами. — Подожди меня здесь, — тихо шепнул Кирилл, направляясь в сторону пожарников, лихорадочно разматывающих рулоны длинных шлангов. — Только не вздумай никуда уходить! При последних словах он смерил меня таким взглядом, что желание улизнуть, едва зародившись, тут же пропало. Я кивнула и принялась терпеливо ждать, хотя понятие «терпеливо» для меня было очень относительным. Маршируя от скамейки к песочнице и обратно, я то и дело порывалась присоединиться к своему возлюбленному. Но, очевидно, разуверив меня в своих телепатических способностях, Кирилл сильно покривил душой, потому что едва я делала шаг к нему, как он тут же прерывал беседу и, обернувшись, грозил мне указательным пальцем. Наконец, после долгих, так, во всяком случае, мне показалось, переговоров Кирилл вернулся и, тяжело опустившись на скамейку, озадаченно проговорил: — Вот такие вот дела, моя дорогая… — Какие? — испуганно заглядывая ему в глаза, присела я рядом. — Что они сказали? Поджог? — Конечно, поджог. В этом сомневаться не приходится. Но это еще не все… — Тут вид у моего нареченного сделался совсем уж загадочным. — Не тяни ты! — не выдержала я. — Говори! Скорее! — В квартире обнаружен труп… Сильно обгоревший, но, по-видимому, это мужчина… Рот мой открылся и закрылся будто сам собой, но мне не удалось извлечь на свет божий ни единого звука. Мысли лихорадочно заметались, порождая все новые страхи и опасения. — Все-таки он расправился с ним… — выдавила я из себя наконец. — Кто? — машинально переспросил Кирилл, поднимаясь и увлекая меня к подъезду. — Идем, проверим, все ли в порядке у тебя! В квартире было тихо. О чудовищной трагедии, разыгравшейся на первом этаже, свидетельствовал лишь слабый запах гари. Заботливо усадив меня в старинное кресло, Кирилл вышел и вскоре вернулся со стаканом воды. — На, попей. И приди в себя наконец, — вложил он стакан мне в руки. — Нечего так сокрушаться. В конце концов он был страшным человеком. — Ненамного страшнее того, который остался в живых, — всхлипнула я. — А как представлю, что… В этом месте я неожиданно замолчала и бросила настороженный взгляд на Кирилла. Вопреки ожиданиям, он был совершенно серьезен. Более того, дождавшись, когда я напьюсь, он поставил стакан на журнальный столик и требовательно спросил: — Как представлю — что?.. Договаривай, милая. — Что он муж моей подруги… — не раздумывая ни мгновенья, выпалила я. — Да, да! И не делай таких удивленных глаз! Не надо покручивать у виска — у меня все в порядке! Тот, кто умело управлял Александром, не кто иной, как наш с тобой общий знакомый. Это — Олег! Боясь увидеть на его лице недоверчивую, ироническую усмешку, я вскочила на ноги и принялась мерить шагами гостиную. — А теперь слушай меня внимательно и не перебивай. Кирилл медленно опустился на диван, уложил поудобнее ногу на ногу и сделал приглашающий жест рукой. Помотав головой, я опять схватила стакан и, опустошив его до конца одним глотком, торжественно произнесла: — То, что ты сейчас услышишь, не бред выжившей из ума девушки, а вполне логичный итог моих размышлений по этому поводу. — Так, так, — брови Кирилла удивленно поползли вверх. — Начало многообещающее! Только учти, прежде чем начать, все сказанное тобой должно иметь под собой логическую основу. Иначе в это трудно поверить. — Хорошо, — кивнула я и приступила к рассказу. Кирилл оказался на редкость терпеливым слушателем. За все время он лишь дважды перебил меня. — С чего ты решила, что это Олег шарил у тебя на антресолях? — Это был первый его вопрос. — Вполне логично, если бы это сделал Александр. — Нет. Я почти уверена. У Александра не было ключа, а у Олега был. Вернее, не у него, а у Милочки. В тот день, накануне нашего с тобой свидания, она взяла с полки сверток со своими кроссовками, правда, ошиблась, но это уже другой разговор. Так вот, наверняка она ему доложила, что у меня полно разных газетных свертков — ей иногда не чуждо преувеличение. Вот Олег и решил попытать счастья. Понятно? — Ничего не понятно. Откуда он мог знать, что вещица непременно у тебя? Зачем ему было так рисковать? — Так не было риска-то никакого! — возмутилась я, пораженная его тупостью. — Мой дом для моих друзей всегда открыт… К тому же, если учесть, что они с Александром шли за этими иконами буквально по пятам… Александр долго мучил Валентину, выпытывая признание, кому она их передала. Ее партнер сам находился в поисках, остаюсь я. Тем более что ко мне она частенько наведывалась… — Ну а… — начал Кирилл. — Вспомнила! — вновь заметалась я по комнате. — Милочка же говорила, что Олег куда-то отлучался с дачи, а вернулся под утро с ушибленной ногой и разбитым носом!.. — Так чего же ты раньше-то молчала? — Не знаю, Кирюша, не знаю. Все перепуталось… Единственным белым пятном в моих рассуждениях было убийство в загородном домике Кирилла, о чем я не преминула упомянуть. Он, нахмурив брови, несколько минут молчаливо разглядывал бабушкину люстру и наконец обрушил на меня такое, что я едва удержалась на ногах. Оказывается, рассказывая мне о том, что отлучался на время из дачного домика, он забыл упомянуть, что не кто иной, как Олег, выманил его оттуда. Позвонив по телефону, тот пригласил его пообедать в ресторане. Кирилл, понятное дело, не раздумывая, согласился, а когда подъехал к назначенному времени в нужное место, то Олег повел себя очень странно: переговорив с кем-то по телефону и сославшись на безумную занятость, он сел в машину и уехал, не закончив обеда. — Тебя нужно было удалить на время из дома, чтобы сделать там обыск, — с уверенностью пробормотала я. — И Александр никак не ожидал, что за этим занятием его обнаружит пара незваных гостей, кстати, к большому несчастью для них самих. Как представлю, что было бы, окажись ты дома!.. Из моей груди вырвался вздох, похожий на рыдание. — Возможно, мы ошибаемся, — все еще неуверенно сказал Кирилл, нежно поглаживая меня по плечу. — Зачем, кстати, им было обыскивать мой дом? Я посмотрела на любимого с материнской снисходительностью и принялась объяснять ему причину такого, на первый взгляд, нелогичного поведения преступников. — Иконы Киса положил в карман. После того как его подстрелили, они исчезли. Причем исчезли вместе со мной. Следовательно, никто, кроме меня, не мог их взять. Когда Александр обнаружил меня на острове, их при мне не оказалось. Значит, где-то я успела их спрятать. Вот они шаг за шагом и восстанавливали весь мой путь от подъезда дома, где жила Милочка, до того места, где сосед меня обнаружил в полуобморочном состоянии. Благо, ты им помог своим откровением с подругами. Еще минут двадцать мы выстраивали события в хронологическом порядке, то и дело отвлекаясь, возвращаясь к началу, когда та или иная деталь ускользала от нашего внимания. — А зачем ему было убивать Александра? — перебил меня Кирилл. — Так ведь он уверен, что о его причастности к делу никому не известно. Он не знал, что вчера вечером я была на острове и слышала их разговор. Голос в тот момент я не узнала, но уже тогда смутное подозрение у меня зародилось… Понимая, что его верный помощник перестал быть послушным, он просто-напросто решил избавиться от него… — Дела-а-а! — протянул Кирилл и присоединился к моим метаниям по комнате, теперь мы оба мерили ее шагами. — Что же теперь нам делать? В милицию идти? — И что ты им там скажешь? — фыркнула я, на мгновение приостановившись. — Что одна взбалмошная особа, которую ты собираешься взять в жены… Кстати, ты еще не передумал?! — Пока нет, — засмеялся он, притягивая меня к себе. — Так вот, я продолжу, если позволишь. — Я высвободилась из его объятий. — В милицию нельзя, потому что у нас нет никаких доказательств. Все лишь плоды наших размышлений. Олег — солидный человек, руководитель известной фирмы… За последние несколько лет сумел сколотить приличное состояние (теперь, конечно, я понимаю, каким путем), хорошо известен и принимаем в определенных кругах… Об их знакомстве с покойным Александром вряд ли было кому-то известно. Я вот в одном доме с ним жила и то не знала… Да нам с тобой никто не поверит в милиции!.. — Я пригорюнилась. — Тогда поехали к Милочке, — неожиданно предложил Кирилл, поглаживая мою голову. — На месте все и решим… Глава 17 Едва мы подъехали к ее дому, первое, что бросилось нам в глаза, — это Ксюхина машина, небрежно брошенная прямо у подъезда. Зная аккуратность подруги, этот факт меня как-то сразу встревожил. — Что-то случилось! — трагическим шепотом изрекла я, выбираясь из машины. — Не каркай, — предостерег меня Кирилл, беря под руку и идя со мной к лифту. — Возможно, все и утрясется. Но ничего не утряслось. Об этом свидетельствовали и распухший Милочкин носик, и покрасневшие от слез глаза. Ксюша, жалостливо сведя бровки, держала в вытянутых руках мензурку с пахучим лекарством и на наше приветствие лишь слабо качнула головой. — Гм-м-м… — прокашлялся Кирилл. — Кто-нибудь объяснит нам, в чем дело? Милочка подняла на нас затуманенный слезами взгляд, судорожно вздохнула, пытаясь что-то произнести, но так и не смогла, опять залившись слезами. — Мерзавец! — тихо пробормотала Ксюша, поглаживая вздрагивающие плечи подруги. — Как он мог так поступить с тобой? Только попадись он мне! — И что он натворил? — осторожно спросила я, сразу сообразив, что речь идет об интересующем нас человеке. — Отчего такой всемирный потоп? — Ле-ерусик!.. — прорыдала Милочка, протягивая ко мне подрагивающие руки. — Вся моя теория полетела ко всем чертям!.. — Какая теория? — вполголоса пробормотал Кирилл, переминаясь с ноги на ногу и явно не находя себе места в нашей компании. — Слушай, Лер, может, я на кухне посижу, пока вы тут… — Иди, Кирюша! — великодушно разрешила я, испытав удивительную радость оттого, что он спрашивает у меня разрешение. — Как только что-то прояснится, я тебя позову. Он рассеянно чмокнул меня в подставленную щеку и вышел из комнаты. Эта мимолетная сцена вызвала у Милочки новый взрыв эмоций. Она вскочила, подлетела ко мне и, обхватив за шею, упала на грудь со словами: — Лерусик! Милый, какая же я дура! Я учила тебя жизни, учила умению обращаться с мужчинами, а са-а-ма-а!.. Последнее слово разобрать было уже невозможно, поскольку оно потонуло в судорожных всхлипываниях. В недоумении тараща глаза на Ксюху, я принялась успокаивать не на шутку разволновавшуюся подругу, попеременно прикладывая носовой платок то к ее глазам, то к носу. — Нет, надо что-то делать, — озабоченно прошептала Ксюша и, сделав мне знак поддерживать подругу с другой стороны, приблизила к ее распухшему ротику лекарство. С моей помощью ей все же удалось влить содержимое мензурки Милочке в рот, и спустя пятнадцать минут та затихла. Мы подхватили ее под руки, буквально волоком оттащили в спальню и, укрыв теплым пледом, вышли, осторожно притворив дверь. — Ну и дела-а-а! — качнула головой Ксюха и лихо опрокинула в себя стопку коньяка, початую бутылку которого извлекла перед этим из встроенного в стену бара. — Кто бы мог подумать?.. Вот тебе и толстячок-добрячок! — Можешь интриговать меня сколько угодно, — зло прошипела я и, следуя ее примеру, налила себе рюмку коньяка. — Но учти! Ты отсюда не выйдешь, пока все мне не расскажешь! — А куда идти-то? Очумела ты, что ли?! — Ксюха устало плюхнулась на диван и подобрала под себя ноги. — Разве можно ее тут одну оставлять? — А нельзя ли поподробнее? — раздался вкрадчивый голос Кирилла, который в этот момент материализовался в дверном проеме. Ксюша тут же спустила с дивана ножки и игриво заулыбалась, чем вызвала у меня приступ острой ревности. — Чего оскалилась? — рявкнула я на нее. — Давай лучше рассказывай! Ксюша словно опомнилась, устало вздохнула, но напоследок все же постучала накрашенным ноготком по височку. — А чего рассказывать-то? — произнесла она наконец, затянувшись предложенной Кириллом сигаретой. — Сижу дома, звонок. Милочка в истерике!.. Я срываюсь, приезжаю, и что оказывается? — Что?! — одновременно подскочили мы с Кириллом. — Этот поросенок ее бросил! — роняя пепел, развела Ксюша руками. — Он! Который должен был быть счастлив только тем, что наша лапуля живет с ним на одной территории, — и он ее бросил! Метнув в сторону Кирилла быстрый взгляд и увидев, как поползли вверх его брови, я осторожно начала: — Ксюша, а как она об этом узнала? — Так он ей позвонил, мерзавец! — Подруга с негодованием ткнула окурок в пепельницу. — Часа три-четыре назад он ей звонит и сообщает, что она может считать себя свободной женщиной, что он-де уезжает за границу на постоянное житье и никаких имущественных претензий к ней не имеет… Представляешь, Лер?! Он не имеет! Он бы и так ничего не получил! Козел! — А он как-нибудь объяснил свое решение? — отважился наконец вставить слово Кирилл, до этого молчаливо слушавший рассказ Ксюши. — В том-то все и дело, что нет! — вскинулась Ксюша. — Милочка просто опешила, принялась причитать: «Олежа! Милый, в чем дело?» И так далее… А он трубку положил, и все… — Спешил сильно, — вставила я легкомысленно. — Куда спешил? — зацепилась сразу Ксюха. — Ты что-то знаешь?! Лерка, не темни — выкладывай! Понимаю, ты его недолюбливала. Наверняка тому была причина… — Ничего я не знаю, — отрешенно проговорила я, отчего-то почувствовав вдруг чудовищную усталость, охватившую меня. — Я с ним и виделась-то — по пальцам можно пересчитать. Очевидно, мой ответ удовлетворил подругу, потому что она переключила свое внимание на Кирилла, начав бомбардировать его всякого рода вопросами, касающимися нашего с ним будущего. С минуту послушав их безумный лепет о том, какое на мне должно быть в день бракосочетания платье и что можно по этому поводу взгромоздить мне на голову в качестве украшения, я, смерив их недоуменным взглядом, ушла к Милочке и тихонько пристроилась у нее в ногах. То ли сказалось напряжение предыдущих дней, то ли виной тому была бурная ночь, проведенная в объятиях Кирилла, но я сразу же провалилась в сон. Разбудило меня тихое всхлипывание. — Милочка! — тихо позвала я, поднимаясь со своего ложа. Всхлипывания прекратились, и почти тут же на плечо мне легла мягкая ладонь подруги. — Лерусик! Ты не представляешь, что это за мука!.. — жарко зашептала она мне в ухо. — Я прожила с ним столько лет! Так ошибаться в человеке! Так ошибаться! Я уложила ее всклокоченную головку к себе на колени и горько усмехнулась. — Ты чего? — сразу насторожилась она. — Да так, ничего. Очевидно, мой ответ ее не удовлетворил, потому что она взвилась пружиной и, нащупав выключатель, зажгла свет. — Давай-ка выкладывай! — сразу перешла она в наступление. — Что за усмешки? — Сядь! — коротко приказала я ей. Удивительно, но она послушалась. — Я хочу тебе кое о чем поведать. Милочка напряглась, как струна, и вперила в меня лихорадочно сверкающий взгляд. Потерев переносицу и с минуту поразмышляв, я начала: — Милочка, моя любимая подруга! Может быть, то, что я тебе сейчас скажу, покажется странным, но ты все же постарайся прислушаться. Хорошо? Она закивала головой, да так сильно, что у меня возникли серьезные опасения за состояние ее шейных позвонков. — Ты сказала несколько минут назад, что я не представляю, как тебе больно… — Я сделала многозначительную паузу. — Представь себе, я тоже познала эту боль! Причем не однажды! И кому, как не тебе, об этом знать! — Ах! Это совсем другое! — Милочка театрально заломила руки, поселив в моей душе серьезные сомнения по поводу глубины ее переживаний. — Пусть так! — покорно склонила я голову набок. — Но… — Что — но? — сразу насторожилась она. — Факт остается фактом: я с полной уверенностью могу причислять себя к клану брошенных женщин, пусть это было и какое-то время назад. — Хорошо, я согласна, — шмыгнула Милочка носиком. — Но от этого мне не легче. — Вот об этом-то я как раз и хочу с тобой поговорить. — Хорошо, — опять повторила подруга и устроилась поудобнее на кровати. — Говори, только не тяни. Я прокашлялась, прошлась по спальне и, скрестив руки перед грудью, торжественно произнесла: — Тебе необходимо извлечь из происшедшего урок и… выгоду. — Что-о-о? — аккуратные бровки Милочки взметнулись вверх. — Урок — согласна, но… — Да, да — именно выгоду! — нацелила я пальчик ей в грудь. — Я, как и ты, раньше заламывала руки и вопрошала у всех: «Ну за что?!» Потом, немного прозрев, вопила: «Какая же я дура!» Ты, кстати, это сакраментальное выражение повторила за последний час минимум раз двадцать. Но не отчаивайся, так вопит каждая вторая женщина нашей голубой планеты. Так вот, я продолжу, если ты не против. — Валяй! — Блеск, появившийся в глазах подруги, подсказывал мне, что я на верном пути. — Так вот, в один прекрасный момент мне надоело вопить подобным образом. Я оглянулась вокруг, и теперь при очередном разочаровании я лишь развожу руками и, хлопая глазами, говорю… Хочешь знать — что?! — Что же? — Я говорю: «Ну надо же — опять!..» — И что — помогает?! — недоверчиво прищурилась Милочка. — Кому, как не тебе, об этом знать? — хмыкнула я, усаживаясь рядом. — Ты же по одному взмаху моих ресниц узнаешь о моих мыслях! Подруга тяжело вздохнула, подошла к огромному зеркалу и легонько коснулась своего заплаканного лица. — Лерусик! А я еще не старая? — Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнула я и, подлетев к ней, обхватила за плечи. — Ты красивая, молодая, полная сил и энергии! И, если честно, я даже рада, что теперь эта энергия будет направлена на человека достойного, а не на этого… Милочка судорожно вздохнула, поправила волосы и прошептала: — А какая выгода-то? — Так ты же теперь свободна! — возопила я. — Ты попробуй на вкус это слово! Посмакуй его! Сво-бо-да! Не знаю, сколько бы еще продолжался мой сеанс психотерапии, но тут дверь широко распахнулась, и взору нашему предстала странная картина. Ксюша осторожно, будто она делает первые шаги в своей жизни, перешагнула порог и прошла на середину комнаты. Следом за ней, так же робко и осторожно, ступал Кирилл. Вид у обоих был более чем торжественный. — И что сие должно означать? — почти одновременно всполошились мы с Милочкой. — Девчонки! — с пафосом начала Ксюша, и только тут до нас наконец дошло, что она уже порядком навеселе. — Ни для кого не секрет, что наша подруга Валерия собирается замуж!.. И прежде чем она это сделает, мы должны ее просватать, соблюсти, так сказать, все приличия. — Я вижу, что этим ты как раз и занималась последние два часа! — не удержавшись, съязвила я. — И, по-моему, у тебя была хорошая поддержка! Тот, кого я имела в виду, в этот момент сам нуждался в том, чтобы его поддержали. Во всяком случае, не подоспей мы с Милочкой вовремя, Кирилл свалился бы к нашим ногам. Кое-как пристроив его на кровати, мы гурьбой выпорхнули из спальни, и тут Милочка набросилась на Ксюху: — Ты что, не могла его предупредить?! — О чем, милая? — картинно закатывая глаза, с чувством выдохнула Ксюша. — О том, что ты можешь пить, как последний мужик, и не пьянеть при этом! — Клевета! — притворно возмутилась подруга. — Просто мужики сейчас пошли какие-то мелкие… — Ага! — хохотнула я, нагибаясь и извлекая из-под столика две пустые бутылки коньяка. — От таких возлияний, по-моему, упадет и лошадь! — Ну, вот! — пьяно икнула Ксюша. — Любимая подруга просто так, не глядя, опустила меня до разряда парнокопытных. И даже ниже!.. Милочка прыснула в кулачок и бросила быстрый взгляд из-под растрепанной челки в мою сторону. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться ей в ответ. — Девчонки! — вмешалась Ксюша. — Можете смеяться надо мной сколько угодно, но, по-моему, пора… выпить! Уснули мы час спустя там же, у Милочки. Глава 18 — Белозерцева Валерия Леонидовна! Согласны ли вы… Молодая, интересная женщина задавала мне вопрос за вопросом. Я хрипло шептала в ответ: «Да!» — и из боязни быть неуслышанной усиленно кивала головой. Кирилл волновался не меньше меня. Нанизывая мне на палец обручальное колечко, он едва не прослезился. Может быть, я и преувеличиваю, но меня в этом убедили его увлажнившиеся глаза и подрагивающие губы, которые упорно не хотели складываться в счастливую улыбку по заказу назойливого фотографа. — По-моему, ребятам пора принять, — зашипела Ксюша, тыча нам в спину горлышком початой бутылки шампанского. — У них скоро нервный тик начнется! — Отстань от них! — возмутилась Милочка, которая прониклась ответственностью момента и не сводила глаз с объектива. — Это для них самый счастливый день в жизни! По-моему, она сильно заблуждалась. Во всяком случае, я на это сильно надеялась… Да и вряд ли можно признать счастливым тот факт, что тебя осаждают толпы родственников и друзей, и как раз в тот самый момент, когда тебе хочется остаться наедине с любимым. Хорошо еще, что Ксюша, неоднократно ранее выходившая замуж и доподлинно знавшая все издержки этой изнурительной процедуры, все заранее предусмотрела и в самый разгар веселья, когда уже наши с Кириллом силы были на исходе, потребовала тишины и вручила нам две путевки в круиз по Средиземноморью. — А теперь, дорогие мои, — продолжила она вибрирующим от волнения голосом, на манер наших западных соседей по планете, — проводим молодоженов к выходу и пожелаем им счастливого пути! Если и был кто-то недоволен этим скоропалительным отъездом, так это наши с Кириллом родители. Для всех остальных наш отъезд остался практически незамеченным. Правда, Милочка, вызвавшаяся проводить нас в аэропорт, неожиданно расплакалась перед самым отлетом самолета. — Лерусик! Я так рада за вас! — шептала она сквозь слезы. — Пусть хоть у тебя все будет хорошо. Я поглаживала ее стриженую головку (Милочка, решив начать новую жизнь, остригла свои великолепные кудряшки) и, не зная, что говорят в подобных случаях, лишь недоуменно пожимала плечами. — Простите, — вдруг раздалось за нашими спинами. — Вас зовут Валерия? Я резко обернулась и с удивлением уставилась на молоденького паренька, лениво жующего жвачку. Кирилл сразу насупился и встал в стойку, подозрительно переводя взгляд с меня на юношу. — Д-да, — наконец нашла я в себе силы ответить. — Простите, а что вы хотели? — Вам просили передать вот это. — С этими словами он сунул руку в карман спортивной куртки и извлек оттуда изрядно помятый конверт. — Но я… Не дав договорить, он сунул конверт мне в руки, круто развернулся и удалился, ни разу не оглянувшись. В этот момент как раз объявили посадку, и я, сунув злополучное послание в карман пиджака и тут же забыв о нем, прильнула к Милочкиной щеке. Мы принялись щебетать друг другу всякие сентиментальные наставления, плача и смеясь одновременно. Если бы Кирилл вовремя не прервал наши излияния, то, возможно, нашему свадебному путешествию не суждено было бы состояться. — Идем, милая, идем! — нетерпеливо тянул он меня. — Через три недели вы опять увидитесь. Надо сказать, что эти три недели, проведенные в объятиях любимого, не показались мне вечностью… Вернувшись домой, мы прямо с трапа самолета шагнули в промозглую серую пелену осеннего дождя. Горожане спешили по домам, подняв воротники пальто и кутаясь в теплые шарфы. Удивленно поглядывая по сторонам, я все никак не могла взять в толк — куда подевалось тропическое солнце, подарившее нашей коже прекрасный ровный загар. — Смелее! — тихо шепнул мне Кирилл, подталкивая к машине, оставленной на платной стоянке. — Смелее — в новую жизнь. Я судорожно вздохнула и посмотрела на него с признательностью, способной растопить сердце любого мужчины. Мой муж не был исключением. Втолкнув меня на заднее сиденье автомобиля, он так сжал меня в объятиях, что я едва не задохнулась. — Эй! — шутливо шлепнула я его по плечу. — Осторожнее! А то на манер Синей Бороды овдовеешь, едва женившись. — Я тебя люблю, — прошептал он, нежно целуя мои озябшие пальцы. — Представляешь?! — Такую нелепую? — прищурилась я, вспомнив о его недавних обвинениях. — Ага! — согласно кивнул он, не переставая улыбаться. — Такую нелепую, взбалмошную, непредсказуемую… Я наморщила лоб, соображая, обидеться мне или нет. Но мои размышления были прерваны звуком расстегиваемой «молнии». — Эй! — снова предупредила я. — Так мы никогда не доберемся домой! К тому же кругом люди. Последнее обстоятельство никак не могло служить нам помехой, потому что каждый в этот самый момент спешил поскорее где-нибудь укрыться. Порывистый ветер гнал последние пожухлые листья вперемешку с ледяными струями дождя, делая присутствие под всем этим осенним хаосом просто невыносимым. Кирилл, проследив за моим взглядом, нехотя согласился со мной и, целуя в очередной раз, сказал: — Ты права… Действительно — едем домой. У самого крыльца Кирилл неожиданно замешкался, что вызвало взрыв неудовольствия с моей стороны. — Не торопись, — попытался урезонить он меня, возясь с ключами. — Сейчас все поймешь. И лишь когда он широко распахнул дверь и, не дав мне ступить на порог, подхватил на руки, я все поняла. — О! Милый! — восхищенно выдохнула я, уткнувшись посиневшими от холода губами ему в шею. — Я совсем забыла об… условностях! — Не условностях, — поправил он, опуская меня в кресло холла, — а народных приметах. Думаю, в этом что-то есть! Я согласно кивнула и от дальнейших препирательств воздержалась. — Идем, я покажу тебе дом. — Кирилл взял меня за руку. — Так я уже была здесь однажды, — напомнила я, следуя за ним. — Я решил все изменить, — пояснил он, обводя руками комнаты с многочисленными коробками на полу. — Когда я все тут обустраивал, то еще не знал, что женюсь именно на тебе. — А моя личность накладывает отпечаток на дизайн? — удивилась я, пытаясь уловить подвох в его словах. — Непременно, любовь моя, непременно! — Остановившись у камина, Кирилл сбросил легкий плащ и сделал знак присоединяться к нему. Последовав его примеру, я уселась на краешек резного стула с высокой спинкой и стала наблюдать за манипуляциями супруга. В действиях его не было ничего загадочного — он пытался разжечь камин, что, собственно, ему удалось сделать с первой попытки. — Сейчас будет тепло, — улыбнувшись, пообещал он мне. — Так вроде бы и не холодно, — удивилась я. — Камин можно было и не разжигать. Лишь когда на полу появился пушистый ковер и ведерко с шампанским, мне стало понятно истинное значение его действий и слов. Остаток дня и начало следующего мы провели вдвоем под уютное потрескивание березовых поленьев. Через неделю после приезда Кирилл с головой окунулся в новое дело, которое, по его словам, должно было в недалеком будущем обеспечить наше безбедное существование. — А чем собираешься заниматься ты? — каждое утро, целуя меня и уходя на работу, спрашивал он. — Домом, дорогой, только домом! — обреченно вздыхала я, изо всех сил стараясь, чтобы не улыбнуться. — Никуда не поедешь? — продолжал он меня допрашивать. — Куда можно ехать в такую погоду? — изумлялась я. — На улице слякоть… Но ни октябрьское ненастье, ни хлопоты по устройству нашего с Кириллом гнездышка не могли затмить ощущения безмерного счастья, которое вдруг свалилось на меня. Я порхала по дому, чистила, стирала, убирала, совершенно не замечая течения времени. Когда же наступило временное затишье, я, обернувшись назад, с удивлением обнаружила, что прожила с Кириллом бок о бок почти год. В день нашего с ним юного юбилея он таинственным образом исчез. То есть не совсем так, конечно. Просто когда я проснулась, то, вопреки обыкновению, не обнаружила его рядом. Промаршировав по комнатам и нигде его не встретив, я уселась в кухне с чашкой кофе и призадумалась. Кофе ароматным дымком щекотал ноздри, мешая сосредоточиться. Из коматозного состояния меня вывел требовательный звонок в дверь. Поплотнее запахнув халат на груди, я прошлепала в прихожую, дернула дверь на себя и тут же оказалась в плотном кольце объятий моих подруг. — Лерусик! Дорогой! — завопили они разом. — Поздравляем вас! За ваше счастье! С этими словами Ксюшин Игорек, который вопреки ожиданиям задержался около нее надолго и вроде бы собирался сделать ей предложение, стрельнул в потолок пробкой шампанского и присоединился ко всеобщему ликованию. Милочка проплыла в кухню и вскоре вернулась с подносом, на котором красовались фужеры. Всеобщее оживление шло по нарастающей. О том, что второго виновника торжества нет со мной рядом, никто вроде и не замечал. — А ты подожди горевать, — загадочно мерцая глазками, пропела Милочка, как всегда проявив свои экстрасенсорные способности. — Кирюша ждет тебя в другом месте… — Где это? — вытаращилась я на нее. — Узнаешь… — столь же загадочно вторила ей Ксюша. — Это сюрприз!.. Сюрпризом оказался уютный загородный домик, выстроенный на одном из островов незабвенного озера. Избороздив его вдоль и поперек, заботливо поддерживаемая любящим супругом, я не уставала вздыхать от восторга. — Нравится? — тихо нашептывал он мне. — Вот за этим мне и нужна была карта злополучных островов. Помнишь?.. — Еще бы! — Я потерлась щекой о щеку Кирилла. — А я-то, глупая, тебя во всех смертных грехах обвиняла!.. — Это ты можешь! — фыркнул Кирилл. — А все так славно получилось. Ведь правда?.. Я лишь молча кивнула. — И Милочка, по-моему, недолго горевала, — лукаво скосил он глаза в мою сторону. — О, у Милочки сейчас все великолепно! — хохотнула я. — Этот бравый депутат, как мне кажется, далеко пойдет. Милочка сумеет сделать из него… — Кого — президента? — поддразнил меня Кирилл. — Может быть, может быть, — туманно пробормотала я, обводя взглядом наш маленький островок, который должен был стать тихой пристанью для нашего семейного корабля. — Как говорится: не было счастья, да несчастье помогло. — Это ты о чем? — Муж недоуменно уставился на меня. — Я вот об этом! — Я полезла в карман джинсов и извлекла на свет божий полуистершийся конверт, который долго пролежал невостребованным и если бы не инвентаризация, которую я решила провести своим вещам, то так и пролежал бы до скончания века. — Это?.. — Силясь вспомнить, Кирилл взял в руки послание и медленно стал его разворачивать. — Помнишь день свадьбы? — Я уселась на ствол поваленного дерева и сделала ему знак присоединяться. — И паренька, который перед самым вылетом сунул мне в руки этот конверт? Потом объявили посадку… Я сунула письмо в карман пиджака и напрочь забыла о нем… — Это на тебя похоже! — улыбнулся Кирилл, внимательно вчитываясь в строки послания. Я сидела ни жива, ни мертва. То, что было написано на вырванном из блокнота листе бумаги, могло повергнуть в шок кого угодно. Но, вопреки ожиданиям, Кирилл остался спокойным. Несколько раз пробежав глазами строки, он тяжело вздохнул, свернул вчетверо лист бумаги и медленно разорвал. — А-а-а… — Я только открывала и закрывала рот. — Зачем ты это сделал? — Так будет лучше для всех нас, — медленно произнес он, привлекая меня к себе. — Он правильно сделал, что написал обо всем. — Не пойму только — зачем? — вздохнула я, поудобнее устраиваясь в кольце его рук. — Ну, во-первых, чтобы ты знала, что он жив. — Кирилл тяжело вздохнул. — А тем трупом, что обнаружили пожарники в твоем бывшем доме, скорее всего был Олег. — Но зачем он это сделал? — недоуменно смотрела я на Кирилла. — А кто тогда звонил Милочке? — Милочке звонил Олег. И не узнать его она не могла. — Но ведь он говорил, что уезжает?! — А что ему еще оставалось делать, когда к виску было приставлено дуло пистолета или что-то в этом роде. — Да-а-а… — Я невольно поежилась. — А зачем ему было убивать Олега? Ведь тот был заказчиком и платил ему, в конце концов!.. Убив его, он лишил себя стабильного заработка… — Очевидно, последний заказ Александр не смог выполнить!.. — Затуманенным взором муж посмотрел мне в глаза и тихо выдохнул: — Он очень хотел, чтобы ты жила!..