По нашей реконструкции, в XIV веке небольшой итальянский городок Рим был «назначен» (на бумаге!) быть столицей «великого античного Рима». Для этого в итальянский Рим перенесли (опять-таки лишь на бумаге!) события, происходившие совсем в другом Риме. А именно, в босфорском Риме и в Руси-Орде XIII–XV веков. У них отняли большую часть истории и передали ее итальянскому Риму. См. ГХЛ и «Начало Ордынской Руси». У нас есть возможность более или менее точно указать тот момент, когда произошло это «хирургическое пересаживание истории с одного тела на другое».

В 1974 году исполнилось 600 лет со дня смерти Франческо Петрарки (1304–1374), первого выдающегося писателя Возрождения, который, по Леонардо Бруни, «был первым, кто… смог понять и вывести на свет древнее изящество стиля, дотоле утраченного и забытого» [927]. Личность Петрарки представляется сегодня во многом неясной, окруженной легендами, из-под которых едва проступает действительность. Но ведь это — события XIV века! Часто совсем не ясна подлинная датировка текстов, приписываемых сегодня Петрарке.

Будучи уже авторитетным поэтом, Петрарка вступил во второй период своей жизни — эпоху странствий. В якобы 1333 году он совершил путешествие по Франции, Фландрии, Германии. «Путешествуя по Европе, Петрарка устанавливал личные контакты с учеными, обследовал монастырские библиотеки В ПОИСКАХ ЗАБЫТЫХ РУКОПИСЕЙ АНТИЧНЫХ АВТОРОВ И ИЗУЧАЛ ПАМЯТНИКИ БЫЛОГО ВЕЛИЧИЯ РИМА» [644], с. 59. Сегодня считается, что Петрарка становится одним из первых и самых яростных пропагандистов «античных» авторов. Которые, как мы теперь начинаем понимать, либо были его современниками, либо отстояли от него лет на сто или двести. Не более.

В 1337 году он впервые посетил итальянский Рим [644]. Что же он увидел? Петрарка писал (если только эго действительно его подлинные, а не отредактированные письма): «Рим показался мне еще более великим, чем я предполагал, особенно великими показались мне его развалины» [644]. Рим и вообще Италия XIV века встретили Петрарку хаосом легенд, из которых поэт отбирал те, которые казались ему соответствующими его априорному мнению о «величии итальянского Рима». По-видимому, Петрарка был в числе тех, кто впервые начал создавать в XIV веке легенду о «великом древнем итальянском Риме». В общем-то, на пустом месте. При этом многие подлинные средневековые свидетельства о реальной истории средневековой Италии были отброшены как «неправильные». Любопытно хотя бы кратко соприкоснуться с этими «средневековыми анахронизмами», объявляемыми сегодня нелепыми.

Средневековые «легенды» утверждали, что в Падуе находилась «гробница Антенора» [644]. В Милане боготворили статую Геркулеса. В Пизе говорили, что она основана Пелопсом. Венецианцы уверяли, что Венеция построена из камней разрушенной Трои (!). Говорили, что Ахиллес правил в Абруццах, Диомед — в Апулии, Агамемнон — на Сицилии, Евандр — в Пьемонте, Геркулес — в Калабрии. Об Аполлоне ходили слухи, что он астролог, дьявол, и бог сарацин (!). Платон считался врачом (!), Цицерон — рыцарем и трубадуром (!), Вергилий — магом, который заткнул кратер Везувия и т. д.

И все это происходит в XIV веке! Или даже позже. Этот хаос сведений, многие из которых вполне могли быть подлинными, явно раздражал Петрарку, явившегося в Рим уже с априорным представлением о «древности» итальянского Рима. Любопытно, что Петрарка не оставил нам никаких доказательств постулируемой им «древности Рима». Напротив, из его писем, — если только это действительно подлинные, а не отредактированные письма, — встает совсем другая картина. Грубо говоря, она заключается в следующем. Петрарка «заранее знает», будто в итальянском Риме должно быть много «великих древних сооружений». А на самом деле он ничего тут не находит. Поэт растерян и недоуменно пишет об этом. Вот его слова.

«Где термы Диоклетиана и Каракаллы? Где цимбриум Мария, септизониум и бани Севера? Где форум Августа и храм Марса Мстителя? Где святыни Юпитера Громовержца на Капитолии и Аполлона на Палатине? Где портик Аполлона и базилика Гая и Луция, где портик Ливии и театр Марцелла? Где здесь построил Марий Филипп храм Геркулеса и Муз, а Луций Корнифиций — Дианы, где храм свободных искусств Авиния Поллиона, где театр Бальбса, амфитеатр Статилия Тауруса? Где бесчисленные сооружения Агриппы, из которых сохранился только Пантеон? ГДЕ великолепные дворцы императоров? В КНИГАХ НАХОДИШЬ ВСЕ, А КОГДА ИЩЕШЬ ИХ В ГОРОДЕ, ТО ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ОНИ ИСЧЕЗЛИ (! — А.Ф.) ИЛИ ОСТАЛСЯ ОТ НИХ ТОЛЬКО ЖАЛКИЙ СЛЕД» [644].

Эти бесчисленные восклицания ГДЕ, и особенно последняя фраза — поразительны. Они четко показывают, что Петрарка явился в итальянский Рим уже с априорным искренним убеждением, что великий Рим, описанный в старых книгах, и есть Рим в Италии. Как мы теперь понимаем, эти книги говорили о Риме на Босфоре. Однако, в начале XIV века, или даже позже, уже приказали считать, будто старинные летописи рассказывают о Риме в другом месте. Петрарка обязан был «найти на местности», то есть именно в Италии, следы «великого римского прошлого». Упорно искал, ничего не находил, и потому нервничал.