И сегодня можно видеть, как ученики развивают все свои качества в потоке опыта Учителя. Приводимый часто в качестве примера случай произошел 950 лет назад, когда Марпа во второй раз – и теперь уже надолго – переносил в Тибет Учение Будды. Он получал поучения от своего главного учителя Наропы в Северной Индии, и внезапно в пространстве возник «О Алмаз» (тиб. Кье Дордже , санскр. Хеваджра ) – особый Будда, на которого медитировал Наропа. Огромный, как дом, синий и многорукий, он стоял, держа в объятиях свою синюю подругу «Не-Я» (тиб. Дагмема , санскр. Найратмья ) – оба были прозрачными и светились как тысяча солнц. Зрелище повергло Марпу в величайшее изумление, и тут Наропа, выглядевший, скорее всего, как любой старый индиец, спросил его: «Вот ты видишь меня и его. Кого из нас ты поприветствуешь первым?» «Ясно кого», – подумал Марпа и поклонился Будде. Наропа засмеялся: «Ошибка! У нас все – проявление Учителя». После этих слов он растворил это огромное силовое поле в радужном свете и втянул его в свое сердце.

В наши дни значение Учителя в Алмазном пути не менее велико. Его благословение позволяет воспринимать мир как контролируемое сновидение; учитель передает нам опыт единства: неразделимости воспринимающего, воспринимаемого и восприятия. Как и в двух других йогических путях – пребывании в пространстве проницательности ума и отождествлении с Буддами, – естественным состоянием при слиянии с Ламой в медитации является Великая печать. И каким бы путем мы к нему ни пришли, этот взгляд уникален и делает возможным любое постижение. Он охватывает основу – свойственную всем существам природу Будды, путь – осмысленную жизнь со средствами для самопогружения и развития, и цель – полное Просветление. Когда дается непосредственная передача такого осознавания, все концепции бледнеют.

Действие: вести себя как Будда

Последнее обещание несокрушимо скрепляет этот уровень и всю описанную структуру: мы решаем никогда не покидать Чистые страны. В Учении Будды это не сводится к «позитивному мышлению», представляющему собой судорожное цепляние за нечто приятное и нежелание видеть страдания. Здесь речь идет о вневременном – о свечении зеркала, а не о сменяющих друг друга обусловленных картинках в нем. На этом уровне мы до мозга костей пропитаны осознанием того, что высшая истина – это высшая радость: мы переживаем ум как бесстрашный и игривый, как светящийся и богатый и как сильный сам по себе и действуем исходя из реалий момента, сочувственно и дальновидно. Поскольку воспринимающий постепенно утрачивает ощущение собственной материальности и все убедительнее переживает себя как лучезарный свет, любые страхи теряют силу: растущее знание того, что то, чем мы на самом деле являемся, не может быть разрушено, приносит окончательную уверенность. Что бы ни происходило, мы во всем чувствуем себя как дома.

Революционное открытие здесь таково: мы не являемся ни телом, которое болеет, стареет и в конце концов умирает, ни мыслями, которые постоянно меняются. То, что в данный момент смотрит через наши глаза и слушает через наши уши, – это сознательное, неограниченное пространство, вне прихода и ухода, вне рождения и смерти.

С позиции бесстрашия все предстает как свободная игра ума, а рождение и смерть показывают лишь его неисчерпаемое богатство. Мы больше не идем в кино в надежде, что фильм будет хорошим, – мы сами владеем кинотеатром! И не так важно, что происходит на экране, – важно, чтобы в нем самом не было дырок и чтобы изображение было четким. Если свечению ума больше не препятствуют его проявления, то все события, снаружи и внутри, свежи и увлекательны просто потому, что могут восприниматься. На этом уровне йогин думает: «Пару дней назад я ревновал, потом разозлился, а сейчас запутался. Как интересно! Посмотрим, что будет завтра…» При этом он непоколебимо делает то, что у него перед носом. Тот, кто чувствует столько уверенности и богатства, наслаждается вкусом безграничности ума и действует ради долговременного блага всех независимо от правил, которые диктует сегодня политкорректность (например, любой здравомыслящий и желающий другим добра человек должен без оглядки на Папу Римского и мусульманских священников прилагать все усилия к тому, чтобы в гетто и бедных странах мира резко сократилась рождаемость).

Теряют силу эгоистические желания радости для самого себя. Ощущения наполняются красотой и смыслом, и мы все явственнее чувствуем, что истинная природа каждого – светящееся осознавание. Переживая мир таким образом, мы работаем для долговременного блага существ, показываем окружающим их способности и делаем их свободными! Теперь у нас есть истинная сила, которую мы черпаем из собственной середины, и нам уже не нужно беспокоиться о переменчивых мнениях окружающих. Тот, кто способен держать в поле зрения долговременную пользу и воспринимать все внешнее и внутреннее на уровне чистоты, больше не делает ошибок.

Решающее значение для развития имеют инструменты, которыми мы располагаем. Копать землю можно руками, лопатой или экскаватором – так и к Просветлению можно идти, ехать или лететь. Если мы выберем первый способ и захотим развиваться, избегая причин страдания, то такой путь будет очень долгим, состоящим из многократных наблюдений за собственным поведением. Нам придется невероятно много времени уделить тому, что в принципе следовало усвоить еще в детстве, и если смотреть в целом, этот уровень не особо созидателен.

На втором уровне – уровне настроя – учителями являются сочувствие и мудрость. Если нам удается поддерживать их в равновесии, результат будет хорошим. Здесь следует ориентироваться на собственное чутье и поведение наших друзей. Усиленно думая о себе, мы рискуем потерять сочувствие, и, когда это происходит, жизнь становится тяжелой. Результатом же накопления жестких идей будет то, что недостаток непосредственного опыта и открытости вскоре оставят нас в одиночестве – на запасных путях.

На третьей, высшей ступени все определяет взгляд. Здесь нужно постоянно отдавать себе отчет в уровне своего восприятия. Присутствуют ли рост, чистота и свежесть в каждом ощущении? Видим ли мы потенциального Будду в других и самих себе? Если ответ – «да», богатство и смысл неуклонно возрастают. Все хорошее возникает словно ниоткуда, и совершенство все убедительнее проявляется как вневременная природа всех вещей.