А поплакать, возможно, и стоило. Машка была вторым после мамы самым близким Тасе человеком. Они родились и росли в одном подъезде. Машкины родители если не дружили, то поддерживали приятельские отношения с Тасиной мамой, которая растила дочку одна, а к самой Тасе относились, как к родной. И Тася платила им тем же, и когда несколько лет назад они ушли один за другим, искренне горевала и рыдала вместе с подругой. Они все делали вместе: играли, гуляли, учились сначала в одном классе, потом в одном институте. Только группы были разные: Тася выбрала немецкий язык, а Машка по фамилии Циммерман заявила, что «скорее сдохнет, чем станет учить язык проклятых фашистов». Тася спорила, доказывала, что немецкий – это язык Гете и Шиллера, но в Машке звучал голос родственников, замученных в концлагерях, и она предпочла испанскую группу.

Время показало, что она не ошиблась. Сначала ее взяли на перспективную работу в «Росатом», потом «товарищи» из Венесуэлы решили открыть в Москве ресторан и позвали ее управляющей. Авантюристка Машка согласилась и вытянула очередной счастливый билет. Поставив на ноги один ресторан, она принялась за другой, в котором шеф-поваром работал ее будущий муж. С его кулинарными способностями и ее организаторскими они быстро пришли к выводу: необходимо срочного переехать на родину Энрике, чтобы попробовать собственные силы на поприще ресторанного бизнеса. Проба оказалась успешной. Их ресторан в Аликанте процветал, а завтрашний день сулил одни лишь радости жизни.

Тася же вместо карьеры переводчика сразу выбрала науку. Хотелось делать открытия и выдвигать теории, а не спорить о контрактах и сделках. Она не была ни синим чулком, ни книжным червем, но все же монографии и статьи предпочитала любой развлекательной литературе. Тася не имела ничего против сильного пола, просто не встречались достойные кандидаты. Был, правда, один молодой человек в институте, который казался интересным. Возможно, она даже была в него влюблена. Но дальше девичьих грез дело тогда не пошло. На этого юношу – симпатичного, умного, красноречивого – заглядывались многие, не исключая первую красавицу курса, которая и сказала Тасе прямым текстом:

– Подойдешь – убью!

Тася не то чтобы испугалась, но подходить не стала. А когда подошел он и пригласил в кино, от неожиданности отказалась. Второго приглашения так и не дождалась. Наверное, он не привык к отказам, а может быть, считал излишним докучать обычной девушке, когда к его ногам готовы пасть мадонны. В общем, та история закончилась, так и не начавшись. Хотя современные психологи не торопились бы ставить в ней жирную точку, если бы узнали, что всех новых знакомых мужского пола Тася продолжала сравнивать с тем молодым человеком. Сама Тася ничего сверхъестественного в этом не видела. Просто хотелось снова ощутить уже почти забытое чувство влюбленности, что заставляет сердце биться быстрее. А еще очень хотелось снова встретить идеального мужчину: чтобы и умный, и симпатичный, и добрый, и щедрый, и с чувством юмора, но, как известно, с возрастом характеры у всех портятся, а претензии растут.

И Тася не была исключением. Пять лет назад она решила не ждать больше суженого и завести ребенка просто для себя и для мамы, которая мечтала стать бабушкой. Но не сложилось: малыш умер, прожив в Тасе всего шесть месяцев вместо девяти. Пройти этот путь снова она так и не решилась: боялась новых страданий, берегла себя. Хотя теперь, глядя вслед Машкиной утиной походке, чувствовала, как внутри зашевелилось, защекотало, зашептало тихонько обнадеживающее «А может быть…»

Машкин свитер исчез из поля зрения, и Тася отправилась на паспортный контроль.

– Ничего не бойся! – напутствовала ее еще десять минут назад подруга. – Все, как в Москве, только в обратном порядке: сначала личный досмотр (обувь, ремни, часы и браслеты – долой), а уж потом погранцы. Ну, и напоследок рай для туриста под названьем duty free. Не будь скрягой, купи маме турон [5] .

– Куплю, – ответила Тася. – И турон куплю, и хамон [6] .

Преодолев все контроли, она отправилась выполнять обещание. Приобрела несколько упаковок и того, и другого, села у выхода на посадку, достала из сумочки сборник новелл Томаса Манна и углубилась в чтение. Она успела прочитать только две, когда объявили посадку, и перед стойкой сразу же выстроилась небольшая очередь. Тася скользнула взглядом по пассажирам и почувствовала, как к лицу прилила краска. Где-то в середине очереди стоял он. Даже спустя столько лет она без труда узнала тот самый профиль, что не давал спокойно спать. Взглянула еще раз. Да, точно он.

Более неудачного места и времени для случайной встречи нельзя и придумать. Конечно, Тася не относилась к женщинам, легко разгуливающим по аэропортам в спортивных костюмах, но туфли на каблуках и короткую юбку в поездку как-то надеть не подумала. Правда, даже если бы и подумала, все равно не надела бы. У нее их не было. То есть туфли, конечно, имелись. Но не на каблуках. Ну, может, и на каблуках, только на совсем малюсеньких, потому что Тася была не только худая, но и высокая, и роста своего немного стеснялась. Юбки она носила, но не короткие. На работе не позволял щеголять голыми коленками статус, а в других местах – сами коленки, которые Тася считала слишком острыми, а потому некрасивыми. Но сейчас она жалела, что не согласилась на Машкины уговоры и не купила себе платье. Оно было вполне подходящим: средней длины, повседневное, но элегантное, – в таком не стыдно предстать и перед английской королевой, не то что перед давним знакомым.

Хотя и платье ее, наверное, не спасло бы. Ну что дает приличная одежда, если на лице и на голове бардак? Нет, Тася не считала себя уродом. Выглядела она вполне прилично и даже моложе своих лет, но косметикой пользовалась редко, поэтому отдавала себе отчет в том, что на ее уже совсем не юном лице вряд ли кто-то станет задерживать пристальное внимание. Сооружением из волос красивых локонов она тоже не занималась, да и нет у нее необходимого ресурса для создания привлекательной гривы: волосы тонкие и слабые. И хотя она пыталась использовать какие-то средства, делала питательные маски и все время что-то втирала в кожу головы, достаточного эффекта не наступало. Если Тася с проблемой не справлялась, она предпочитала о ней забывать. А лучший способ забыть о своих волосах – убрать их в хвост, создав видимость прически. Это она и делала и обычно, и всегда, и сегодня.