Подобным циничным рассуждениям «демократического» журналиста А. Минкина журнал «Социум» ещё в 1991 г. посвятил страницы двух своих номеров. Минкин и его единомышленники словно запамятовали о том, какую страшную участь уготовил, осуществляя поход на восток, кровавый фашистский режим не только славянскому населению, но и грузинам, евреям, армянам, татарам, литовцам, латышам, эстонцам, молдаванам — всем народам СССР.

Охотно муссируя вопрос о цене Победы, сочинители популистских публикаций по сей день распространяют тезис о том, что Красная Армия вступила в войну, не умея воевать, её войска сражались без каких-либо проявлений стойкости, упорства, отваги и героизма и довольно быстро и охотно сдавались в плен. А вот что отмечал по этому поводу бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Г. Блюментрит: «Первые сражения в июне 1941 г. показали нам, что такое Красная Армия. Наши потери достигли 50 %. Пограничники защищали старую крепость в Брест-Литовске свыше недели, сражаясь до последнего человека, несмотря на обстрел наших самых тяжёлых орудий и бомбёжку с воздуха. Наши войска очень скоро узнали, что значит сражаться против русских» [491] .

На 8-й день войны начальник германского Генерального штаба сухопутных войск генерал Ф. Гальдер записал в своём дневнике: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека…» [492]

Некоторыми ангажированными публицистами, писателями, недобросовестными историками без какой-либо опоры на правдивые документы приводятся фантастические данные общих людских потерь Красной Армии: от 30 до 50 млн одних только убитых солдат. Или на каждого убитого солдата вермахта 15–18 советских солдат. У нас в стране постоянно идёт, то вспыхивая, то затухая, негласное соревнование: кто выдаст «на гора» самые высокие «домашние» подсчёты о наших потерях на войне. И вот филолог Борис Соколов, называющий себя «военным профессором», сообщает о своих результатах подсчёта потерь — 35 млн только убитых. Другой «сочинитель-статистик», Геллер, определил эти данные в 40–45 млн Не остался в стороне от этих состязаний и известный бард, поэт-фронтовик Булат Окуджава. Его сведения о погибших воинах Красной Армии составили 65 млн Но всех «переплюнул» один неизвестный кандидат технических наук из Санкт-Петербурга, который вывел итоговую цифру наших военных потерь — 70 млн При этом новоявленного фальсификатора даже не смутило то, что его данные означали бы гибель в пламене войны всей нашей армии, всего мужского населения страны, включая и грудных младенцев…

Теперь остановимся на реальных людских потерях Красной Армии в Великой Отечественной войне и на соотношении этих потерь с потерями противника. Ещё к началу 1990 г. по итогам работы специальных комиссий Генштаба Министерства обороны СССР и Отделения истории АН СССР (в одной из них нам довелось участвовать), в распоряжении которых имелись важнейшие архивные источники, в том числе именные списки безвозвратных демографических потерь военнослужащих Красной Армии за 1941–1945 гг., были определены общие потери погибших граждан СССР — 26,6 млн человек и безвозвратные демографические потери советских Вооружённых сил вместе с пограничными и внутренними войсками. Как уже отмечалось, они составили 8 млн 668 тыс. 400 человек [493] .

Что касается безвозвратных потерь противника, то следует иметь в виду, что германская статистика, как правило, учитывала только потери в боевых частях и только лиц немецкой национальности и не учитывала убитых, умерших от ран и болезней, без вести пропавших и не вернувшихся из плена австрийцев, союзников рейха по фашистскому блоку и, наконец, представителей различных военизированных формирований из числа иностранных граждан, принимавших участие в боях на советско-германском фронте на стороне гитлеровцев. С учётом всех этих категорий безвозвратные демографические вражеские потери составили бы тогда 8 млн 649 тыс. 500 человек.

Итак, соотношение по этому виду потерь Красной Армии и противника тем не менее немного не в нашу пользу. А дело в том, что в безвозвратные демографические потери включаются и сведения о попавших в плен и не вернувшихся из плена. По советским данным, в годы войны во вражеский плен попало 4 млн 559 тыс. военнослужащих Красной армии [494] (по немецким данным — даже от 5 млн 200 тыс. до 5 млн 700 тыс.), а вернулось на Родину только 1 млн 836 тыс. Остальные в своём подавляющем большинстве: от 2,5 млн до 3 млн и более, погибли в немецком плену в результате их сознательного массового истребления расстрелами, голодом, холодом, истязаниями…

В нашем же плену, где был совсем иной режим (хотя, конечно, далеко не курортный), из 4 млн 125 тыс. 964 пленных умерло за все годы от ран и болезней 580 тыс. 548 человек, а остальные вернулись домой. Если бы советские власти со своей стороны тоже бы уничтожили 2,5–3 млн попавших в плен военнослужащих противника, то каково бы оказалось тогда соотношение безвозвратных демографических потерь? Разумеется, далеко не в пользу немецко-фашистских захватчиков.

Ряд ниспровергателей отечественной военной истории, публикации которых отличаются особой тенденциозностью и беспардонной клеветой (В. Резун, Б. Соколов, А. и Л. Мерцаловы, В. Данилов, И. Бунич, В. Бешанов, М. Солонин, А. Бушков и др.) продолжают настойчиво внушать читателям представление о якобы примитивности советского оружия, о серости и бездарности полководцев Красной Армии, воевавших не умением, а лишь «числом». Заодно проповедуется и неуважение к подвигу и памяти прославленных героев, патриотизм и самопожертвование которых объявляется бессмысленными и ненужными.

Нет необходимости вступать в дискуссию с авторами заведомо ложных и конъюнктурных инсинуаций. Зададим только вопрос: а какова была на этот счёт точка зрения нашего противника, которого, оказывается, разгромили «не умевшие воевать» советские солдаты и полководцы?

Вот мнение одного из видных немецких военных специалистов — генерал-полковника Ф. Гальдера, который с сентября 1938 г. по сентябрь 1942 г. был начальником Генерального штаба германских сухопутных войск: «Исторически небезынтересно исследовать, как русское военное руководство, потерпевшее крушение со своим принципом жёсткой обороны в 1941 г., развивалось до гибкого оперативного руководства и провело под командованием своих маршалов ряд операций, которые по немецким масштабам заслуживают высокой оценки, в то время как немецкое командование под влиянием полководца Гитлера отказалось от оперативного искусства и закончило его бедной по идее жесткой обороной, в конечном итоге приведшей к полному поражению».