В широком смысле это комплекс методов изменения генетического аппарата человеческих клеток в целях лечения заболеваний и много еще зачем.

Нужно различать генную терапию до и после зачатия. Внести изменения в генетический аппарат одной-единственной клетки, из которой потом получатся все остальные, очевидно, проще. Ген можно редактировать, удаляя из него какие-то цепочки молекул и заменяя их другими (благо геном человека расшифрован, и известно, «где что»). Но можно редактировать гены и в живом организме.

После того как была открыта трансформация клеток животных некоторыми вирусами, стало известно, что в генетический материал тканей внедримы чужие гены. Методы, которыми пользуются вирусы, сильно напоминают хакерские, но обратить их во благо вполне возможно.

Генотерапия уже применяется в медицинской практике. Например, внедрение в клетки больного органа здоровых генов с последующей подсадкой этих клеток обратно к человеку. Допустим, клетки печени не справляются с обработкой какого-то вредного вещества, поскольку ген, отвечающий за это, поврежден. Берется кусок печени, кладется в чашку Петри, в клетки вживляется специальный безвредный вирус, который встраивает в них нужный ген. Подрощенные клетки пересаживаются обратно в печень. Будучи родными, они там приживаются и становятся частью печени - на радость врачам и больному.

В перспективных планах ученых и куда более эффектные трюки. Например, внедрение новых генов во все клетки организма. Что фактически означает переписывание его генетической карты. Человек может стать здоровее, сильнее, даже измениться внешне - буквально «стать другим». Этим уже начали пугать. В одном из фильмов о Джеймсе Бонде злодей кореец проходит курс генной терапии, в результате чего становится европейцем, сильно смахивающим на Бонда, чей генетический материал был использован в эксперименте.

Теперь самое время подумать, как все это отразится на человеческом обществе. Начнем с основ. То есть с семьи.

Традиционная европейская семья покоится на фундаменте римского права. Justum matrimonium, законный брак, преследует двоякую цель - заключение союзов между гражданами (породнение) и содержание иждивенцев (детей, больных и престарелых). Эта цель достигалась благодаря производству законного потомства, которое сначала вскармливалось и обучалось родителями, а потом обеспечивало их существование. Слово «законный» тут имеет огромное значение: человек считался полноценным и полноправным, только если был рожден в законном браке. Далее, семья считалась самоуправляемой, власть государства внутри семьи была существенно слабее, чем patria potestas - власть главы семьи, которая, в свою очередь, основывалась на том, что римляне называли manus, рука. Пряником был секс, который официально дозволялся только в рамках семьи.

Вся последующая история семьи как института - это история выкручивания manus’а государством, заинтересованным в разрушении семьи как ячейки общества, противостоящей всепроникающему госконтролю. В качестве естественных союзников государство обычно использовало женщин и детей, добивавшихся всяческих прав (но, конечно, не обязанностей). Сейчас этот процесс в цивилизованных странах завершен: «глава семьи» практически официально превратился в бесправное существо, имеющее только обязанности, причем даже в случае развода его обязательства перед прежней семьей не прекращаются никогда. С другой стороны, экономическая нужда в семье тоже отпадает. Наконец, слово «законнорожденный» стало малопонятным архаизмом. Однако желание обзавестись собственными детьми еще сохранилось; оно-то и является главной причиной, по которой европейский брак все еще существует, пусть и в крайне жалком виде. Впрочем, и она перестает быть актуальной. В развитой стране ребенка может вырастить и выкормить один человек, если ему это зачем-то надо. Отец или мать - не важно. Общество достаточно богато, чтобы позволить себе такое удовольствие.

Теперь вопрос: а зачем современному человеку потомство?

Как уже было сказано, никаких экономических предпосылок для этого нет. Сыновний оброк по содержанию родителей в старости успешно компенсируется счетом в банке и государственной пенсией. «Передать свое дело детям», доверить им семейный бизнес - участь немногих. Даже удовольствие побыть учителем труднодоступно, семья перестала выполнять функцию школы жизни, детей обучают в государственных и частных школах и институтах. А культурку они усваивают прямо из телевизора, и культурка эта обычно такова, что вызывает у родителей крайнее раздражение. Тогда зачем?

Ответ прост. Чтобы продолжить себя на генетическом уровне. «Свой» ребенок - тот, чьи гены содержат половину генетической информации родителя, а также некоторые уникальные маркеры. Например, сын получает неизменную Y-хромосому отца, дочка - не менее уникальную митохондриальную ДНК матери. То, что остается от большинства людей после смерти.

До последнего времени альтернатив деторождению в этом смысле не существовало. Теперь появились сразу несколько. Во-первых, ребенка можно завести анонимно. Женщина может купить донорскую сперму. Рынок спермы известных доноров довольно скоро развернется во всю ширь. В газетах появятся шапки вроде «Из крупнейшего генетического банка украдены образцы спермы президента страны». Впрочем, рынок спермы не так перспективен, как рынок яйцеклеток. Сейчас порция спермы в Международном центре репродуктивной медицины стоит около 4 тысяч рублей, а яйцеклетка - под 50 тысяч. Но мужчина может купить яйцеклетку и оплатить услуги суррогатной матери.

Кого это может заинтересовать? Тех, кто в принципе не может и не желает производить потомство естественным путем. Например, пара геев может захотеть сыночка. Никаких законных оснований отказать им нет: это же не усыновление.

Еще интереснее вариант, когда в однополом браке один из партнеров хочет иметь ребенка именно что от другого, а не от чужого человека. Генная терапия способна в этом помочь: выпотрошить яйцеклетку и заполнить ее генетическим материалом партнера. Правда, у двух женщин может родиться только девочка - из-за отсутствия у них Y-хромосомы. Но вряд ли двух мужененавистниц это сильно огорчит.