Кто- то еще должен заботиться о моем счастье, кроме меня самого.

Если буйные да вольные придут под стены города - первый открою им ворота, мы всегда так делали.

Иллюзия обладания

«Нередко приходится слышать о „продавщицах“. Но их не существует. Есть девушки, которые работают в магазинах. Это их профессия. Однако с какой стати название профессии превращать в определение человека?» Вот так бы и начать свою заметку - деловито, но с душой, и не без уместного морализма. Но так начинается рассказ «Горящий светильник» О'Генри, писателя, который, собственно говоря, и сделал тип продавщицы совершенно бессмертным. «Горящий светильник» - героическая ода. Продавщица О'Генри - это простая и честная девушка, не боящаяся жизни. Досконально изучившая женщин и взявшаяся за изучение мужчин; открыто признающая магазин филиалом музея, эдема и брачного рынка. Она не стесняется своей жажды разбогатеть, но умеет учиться у дорогих вещей благородству. Такова версия одописца - аристократические вещи облагораживают; мещанские шмотки - губят. Иллюзия обладания недешево стоит маленьким продавщицам: не каждая справляется с хищным напором нехороших вещей.

Совсем не русский, и уж вовсе не советский тип: ведь какая картина встает перед умственным взором соотечественника, когда он слышит бакалеистое, мясо-молочное, мануфактурное слово «продавщица» - стоит ли трудиться перечислять детали?

Юная дебютантка, задавленная горой безжалостного товара (все больно), или безжалостная ражая тетка возле голой полки - разница, согласитесь, имеется. Но время идет, вещи заваливают Москву, приезжают в нее молодые девушки, считающие всякий дорогой магазин филиалом музея, эдема и брачного рынка. Кто такие? Чего хотят? Недавно полоумные резиденты Камеди клаба мило пошутили: «Кто знает, куда деваются постаревшие секретарши и продавщицы бутиков»? Наши продавщицы бутиков еще не успели постареть. Неплохо бы узнать о них побольше - пока они еще не стали «типом».

«Лу и Нэнси были подругами, - так писал О'Генри, - они приехали в Нью-Йорк искать работу, потому что родители не могли их прокормить. Это были хорошенькие трудолюбивые девушки из провинции, не мечтавшие о сценической карьере». А наша героиня Лиза выросла на окраине Москвы, на периферии города. Грозно, днем и ночью, горели капотненские факелы в окнах ее квартиры, сеяла пороша, во дворе было нехорошо; и Лиза решила, что если она не вольна в выборе жилья, то уж работать обязательно будет в центре Москвы. И, по возможности, с красивыми людьми или красивыми вещами. В 1997 году Лиза получила диплом Московского педагогического института (учитель английского/французского языков); а в 1998-м устроилась на работу продавцом-консультантом. В бутик. Десять лет подряд работает она в модных лавках Москвы и, будучи девушкой очень и очень наблюдательной, служит для меня неисчерпаемым источником специальных знаний.

–  Расскажите, Лиза, что это такое - быть продавщицей бутика, - прошу ее я.

И Лиза рассказывает:

–  В девяносто восьмом году я работала в меховом бутике «Гренландия» - в то время очень модном и чуть ли не самом дорогом. Красивый был магазин, что-то в нем брезжило от старосветского шика - ковры, кресла, кронштейны-плечики деревянные.

И вот однажды вечером входит в магазин компания денежных мужчин - все высокие, полные, веселые, в дорогих дубленках, с дамами; такая вокруг них атмосфера шампанская. С мороза, румяные, шумные, коньячком запахло, жареным-пареным… Обычно, когда входит многообещающий клиент, продавщицы ведут себя как таксисты в Шереметьеве - если не твоя очередь обслуживать, а ты вперед поспешаешь, то могут и на прическу плюнуть. Бывало, бывало такое - особенно десять-то лет тому назад, когда все только начиналось.

А тут, гляжу, все продавщицы исчезли. Пустой зал. Последняя в двери для персонала застряла, трепыхается. А меня-то в этой «Гренландии», как новичка, еще на варежках держали. Продавала я только перчатки. Я подумала, что-то в магазинной подсобке случилось, и тоже побежала. А в коридоре стоит директор и говорит мне ужасным шепотом:

–  Быстро в зал. Если ты сумеешь обслужить сургучей, получишь премию.

И пошла я назад. Иду и думаю: «Сургучи - это, наверное, название преступной группировки. Сейчас им что-то не понравится, и они меня убьют». Вот этот день я и считаю своим профессиональным крещением.

–  Да что ж вы, Лиза, на самом интересном остановились? Что там дальше было?

–  Ничего особенного не было. Сургучами, как я в тот же вечер выяснила, в некоторых магазинах называли покупателей из Сургута - людей широких (особенно по тем годам), нетерпеливых, любящих чрезвычайный почет и подчеркнутое уважение. Справляться с ними тяжело - помню, дама из той компании муфту себе на голову натягивала, в уверенности, что имеет дело с оригинальной меховой шапочкой в стиле «труба». А заказ был такой: «Одень мне блондинку!» Заставляли своих девиц мерить шубы и ходить как по подиуму. Но дамам это занятие даже нравилось. Ну, задержали на час закрытие магазина. Этим все и кончилось. А директор из своего кабинета так и не вылез.

А потом уже я работала в бутике итальянской одежды; продавали мы несколько очень даже известных марок. Там прошла настоящую школу. Директором работал такой говорливый умник и зануда - Сахар Медович. А главным менеджером - молчаливая Гиена Уксусовна.

Медович обучал теории. «Вещи, - говорил, - должны казаться недоступными, а быть доступными. А продавщицы - казаться доступными, но быть недоступными».

И еще: «Отгадайте загадку: какая дама до могилы остается девушкой, даже если у нее дети есть? Зря кощунствуете; отгадка - продавщица».

А Гиена Уксусовна на каждую просьбу об отгуле или робкую претензию (почему обеденный перерыв всего полчаса?) отвечала: «Напишите письмо на адрес Фронта освобождения садовых гномов, там вам помогут», и запрещала нам улыбаться.

–  Почему запрещала? Общее мнение, что в бутиках должны работать именно что улыбчивые продавщицы.

–  То-то и дело, что общее мнение. Корректная улыбка, сопутствующая слову «здравствуйте» - и это все. Потом - открытое доброжелательное лицо и никаких улыбок. Ни в коем случае не шутить - смех в торговом зале так же недопустим, как в спальне. Всякому кажется, что смеются над ним. Запрет на тонкие улыбки при общении с клиентом - обязателен. Продавщицы, хихикающие друг с другом - вон из профессии!