Мне не было жалко, я уже твердо усвоил, что жалко у пчелки в попке. Но я решил, что это, наверное, стоит запомнить.

У мертвяка были светлые глаза и слипшаяся от грязи борода. Рот открыт, и там были пеньки зубов и какая-то грязь - во всяком случае, мне так показалось. Было темно, у меня плохое зрение.

Потом я тоже перешагнул через труп - сзади от других подходящих уже пошло недовольное шевеление, сгущающееся в «чувак, ты чо здесь забыл» - и купил в дырке три или четыре пива «Бавария» по ноль семьдесят пять.

Существует множество определений бедности, некоторые развернуты до целых трактатов. Все они, однако, так или иначе сводятся к простейшему житейскому: бедность - это когда жрать нечего. Обычно к этому добавляется - «нет теплой одежды и жить негде».

Или, языком более изысканным, бедность - это когда личных ресурсов начинает не хватать на обеспечение биологических потребностей.

Тут есть тонкость. Резкое снижение этих самых биологических потребностей - что возможно при определенном образе жизни - автоматически выводит человека из числа бедных - и по дефиниции, и, что важнее, по самоощущению. Отшельник, питающийся плошкой риса в день, не чувствует себя бедным - ведь у него все есть.

Но у того же явления есть и обратная сторона: если человек чего-то хочет с такой силой, что ощущает эту свою потребность как биологическую - он беден, опять же на уровне ощущений. Это отражается и в языке. Например, несчастного человека, лишенного чего-то очень дорогого, обычно называют «бедным» - и отнюдь не потому, что у него украли кошелек. «Бедный влюбленный мальчик» - это не про кредитную карточку.

Тем не менее не стоит равнять бедность и несчастье. Несчастный всегда беден, но бедный не обязательно несчастен. Бедность может быть добровольным и осознанным жизненным выбором, принятой традицией, удобным временным состоянием на крутом вираже биографии, формой протеста, условием духовного развития - и много еще чем.

Нищета и бедность - разные вещи.

Да, нищета чаще всего заводится от бедности - в том же смысле, в котором болезнь заводится от бескормицы. «Организм истощен» - чего ж ему не болеть. Но все-таки не стоит путать «общее истощение» и болезнь, хотя первое было причиной второго. Например, болезнь лечат не едой и холой, а лекарствами - и тут важно определить, дошло ли дело «до таблеточек» или нет.

Так вот. Если бедность - это нехватка средств для жизни, то нищета - это нехватка самой жизни. Проще говоря, это болезнь, в самом прямом смысле этого слова, нечто вроде туберкулеза, костоеды, или - это ближе - какого-то психофизиологического заболевания, «хвори души», перекидывающейся и на тело.

Как уже было сказано, распространенной причиной нищеты является бедность. Но нищетой может заразиться и относительно обеспеченный человек. Например, интеллигентный алкоголик очень быстро приобретает повадки и привычки типичного нищего - вплоть до продажи ценных домашних вещей «за бутылку». Но нищету можно подхватить и без алкоголя, вообще «с ничего», «из воздуха».

Тут нужно учесть: это болезнь не только «души и тела», а еще и окружающих человека вещей и предметов. Которые на самом-то деле являются тоже частями тела, только «вынесенными вовне».

С чего начинается нищета?

Первые симптомы - как у всякой болезни. Человек начинает «чувствовать себя плохо». Он быстро устает, становится раздражительным. Но главное - у него начинают портиться отношения с окружающим миром, особенно с собственностью, с вещами. Которые вдруг начинают отваливаться от человека - портиться, ломаться, в крайнем случае пропадать. Истончаются связи между человеком и его собственностью: все начинает буквально просыпаться сквозь пальцы. Одновременно около человека начинают виться всякие стервятники - то посреди людной улицы какие-нибудь невесть откуда взявшиеся гопники нападут и ограбят (причем возьмут именно то, отсутствие чего нанесет человеку максимальный ущерб, - например, записную книжку с вложенными в нее ценными документами, выправлять которые «сто лет надо»), то цыганки налетят стаей, закружат цветастыми юбками, оберут-обманут. На той же стадии человек становится податлив на сектантские проповеди, народное целительство - или, наоборот, на какие-нибудь нелепые и разорительные хобби.

Вторая стадия нищеты маркируется очень четко - вокруг занищавшего все становится грязным, сальным, потертым. Это не означает непременно, что он перестает «следить за собой», «вытирать пыль» и так далее - хотя чаще всего именно это с ним и происходит. Но это не причина, а следствие. Заболевшие вещи вокруг человека начинают стремительно терять ценность - а поэтому и внешний вид их становится соответствующим. Тогда же начинают формироваться босяцкие привычки - например, жранье самого дерьмового фастфуда, ну и спиртяга, как без того… И глаза тухнут, и мертвеет взгляд.

Повторюсь: это никак не связано с благосостоянием как таковым, хотя в конечном итоге и приводит к его потере. Но даже во вторую стадию нищеты можно впасть, оставаясь номинально обеспеченным. Однажды мне пришлось наблюдать вблизи богатую - даже очень богатую - но при этом впавшую в болезненную нищету семью. Эти люди жили в огромной, невыразимо роскошной квартире в старом «сталинском» доме, где стены были обиты китайским шелком, полы покрывали огромные, невыцветающе яркие персидские ковры, а с потолков свисали люстры с радужными хрусталинами величиной с яблоко. Учитывая то, что будет сказано дальше о наследстве - объясняю: основатель этого семейства имел ну очень большие заслуги перед советской властью во времена ее установления, а потом сумел избежать мясорубки и даже получить кое-какое отступное в обмен на пожизненное старобольшевистское молчание… Так что роскошь была объяснима. Но шелк был полопавшимся, стены - осклизлыми, пол завален дрянью, а хозяйка помещения, всего этого великолепия наследница, «потихоньку от родных» продавала каким-то темным перекупщикам чайные сервизы и безделушки XVII века. Она не пила, нет - просто тратила эти деньги черт-те на что. Остальные члены семейства, впрочем, не отставали: семья была поражена болезненной нищетой.