Если бы это было единственное событие такого рода, я бы, может, не задумывался бы, - но это часто повторялось. Люди, узбеки, которые раньше здоровались, теперь делали вид, что меня не видят. Люди других национальностей массово продавали дома. Мне бы тогда еще в толк взять, что происходит нечто неприятное, но я все искал себе применения. Поступил в Ташкенсткий политех, но вскоре понял, что опоздал. Я когда до армии прицеливался к нему, там профессора были супер, очень сильная школа. Пришел после - уже преподаватели одни узбеки, и студенты одни узбеки. И многие таблицы умножения не знают. Заходишь на лекцию и слышишь: «А сейчас, товарищи студенты, повторим школьный курс…» Вот тебе и высшее образование. Посмотрел я на это дело, плюнул и пошел в узбекскую армию - в Минске-то мне хорошо служилось, вот я и решил снова в казармы вернуться.

Сначала меня послали миротворцем в Таджикистан, на афганскую границу. Вот там начался жесткач настоящий - если у нас резали только турок-месхетинцев, а с русскими просто не разговаривали, то там одна часть населения, «вовчики» так называмые, убивала другую, «юрчиков», а вместе они убивали все некоренное население. Это был ужас - на скотобойнях вешали людей на крюки и оставляли умирать! Представители некоренных народов оттуда на крышах вагонов эвакуировались; какое там дом продать, самим бы выжить! И вот нас, значит, в самое пекло и бросили. А там был район, где одни узбеки живут. То есть меня они послали, а сами не поехали своих выручать. У меня в роте были самаркандские иранцы, киргизы, таджики - только узбеков не было. Вот такое миротворчество.

Там я понял, что надо мне из Азии проваливать. Могу даже точно вспомнить день. Я как-то пошел на рыбалку, на горную речку там в Таджикистане. Выхожу на бережок и вижу - стоят двое рядовых и овца. И у одного штаны спущены. Надо объяснять, что дальше было? После этого я написал рапорт об увольнении в связи с принятием российского гражданства. Вернулся в Ташкент и стал собираться.

А российское гражданство мы получали так. Гигантская очередь стояла в одну маленькую дверь российского посольства. Все орут, дерутся и в дверь эту ломятся. И те, кто стоит на входе, взяток не берут. Мы успели в последний момент - в 1996 году. Через несколько месяцев Россия прекратила выдавать русским паспорта. Это было сознательное предательство своего народа своим же государством - по-другому я это назвать не могу.

Но и русский паспорт не был решением проблемы - мало того, что его надо было получить, еще надо было сохранить. Там происходило все так - останавливает тебя узбекский мент и спрашивает документы. Если ты дал ему паспорт - все, привет, придешь на следующий день за синим, узбекским, где вместо двуглавного орла птица Симург. И все, прощай Россия. А им премии давали за каждый изъятый российский паспорт. А Россия за своих граждан не вступалась, выжидала. А нам каждый день говорили и писали на заборах: турок вырезали, русские следующие.

В общем, вырвали мы наконец российское гражданство, продали за бесценок дом, отправили в Москву вещи и уехали. Вышли на Казанском вокзале с двумя чемоданами - здравствуй, Родина! Сначала в Тверь отправились. Там мне мордатый такой чиновник рассказал, что я понаехавший, что я лишний рот, который приехал в нищую Россию; я послушал-послушал - и в Москву подался. Кручу вот баранку уже который год - говорят, устраиваться надо, а куда я без прописки устроюсь? Сейчас вот может хату куплю в Железнодорожном, может, пропишусь…

Да, забыл рассказать - я же несколько лет назад ездил к себе в родные края: работал тогда на НТВ. Денег не хватило на самолет, поехал на поезде. Знаете, что первое со мной случилось на казахско-узбекской границе? Заходит ко мне погранец, всех нерусских из вагона выставляет, тычет мне в декларацию, где у меня обозначено 700 долларов и говорит - половину ты мне отдаешь. Я ему по узбекски отвечаю - ты оборзел, родной? А он мне кладет на столик пару патронов и шмат гашиша, и говорит - да нет, это ты оборзел. Сейчас я все у тебя заберу, а не дашь, так у меня за дверью понятые стоят… Сторговались мы, в общем, потому что за патроны в Узбекистане дают семь лет, за гашиш десять, а тюрьма в Узбекистане - это колодец, накрытый решеткой, на которой скорпионы сидят… Съездил я домой, в общем.

Я вам так скажу - у нас в Узбекистане все были уверены, что еще немного, и коммунисты вернутся. Ваххабитов этих перестреляют, турок-месхетинцев вернут, и снова заживем - будем ягодами торговать, фруктами и хлопком на весь мир, как при Советах. А по-другому вышло - мы ж не знали, насколько все продано-то было.

Елизавета Осмалянина, выехала из Грозного

В 1994 году наша семья бежала из Чечни. Мне тогда было 9 лет, но я очень хорошо все помню.

Началось все, конечно, с распада Союза. Отношения русских и коренных никогда не были особо теплыми, но район, в котором мы жили, был в этом смысле благополучным. Я помню, что мы играли с чеченскими детьми, и я не делала большой разницы между соседом Петей и соседом Ахмадом, Машей или Асет. Но я хорошо помню, как мой отец однажды пришел домой в крови - какой-то ублюдок пырнул его ножом в ногу среди бела дня, прямо около дома, со словами, мол, это я только пугаю, а скоро мы вас резать будем по-настоящему. Поднялась суматоха, близкие как-то старались, чтобы я этого всего не увидела, мне тогда было семь лет. У меня был шок - и с этого началась вся моя чеченская история.