Софи деликатно объяснила, что ему будет нелегко с уроками и в общении с другими детьми, но он только топнул ногой в ответ.

— Я дам сдачи, если меня ударят! И я смогу учиться!

Софи взяла его с собой в школу на Дьюк-стрит. Учительница, мисс Стентон, оказалась весьма приятной образованной женщиной и очень понравилась Софи. Детей в школе не было, потому что еще не закончились каникулы, и им удалось спокойно поговорить. Антуан с большим любопытством все разглядывал, а потом мисс Стентон дала ему книгу, чтобы он почитал вслух. Он справился, но часто запинался. Мальчик также смог решить два из трех простых примеров, которые учительница написала мелом на доске.

— Итак, Антуан, — спросила она, — почему ты хочешь каждый день ходить в школу?

Он посмотрел на нее немного встревоженно, волнуясь, что ему не удалось решить третий пример.

— Я должен все знать к тому времени, когда снова вернусь однажды домой.

— Домой?

— Во Францию, мадам.

Софи почувствовала огромную гордость за него. Он хорошо усвоил, чему она учила его, постоянно рассказывая ему о родителях и дедушке. Но она не упоминала об их титулах и о замке, так же как никогда не вспоминала историю с Барнсами. К счастью, время, проведенное на ферме, стерло из его памяти страшные воспоминания.

Мисс Стентон удивленно приподняла брови, услышав ответ. Мальчик был умный, и она предвидела некоторые трудности, но они преодолимы.

— Ты можешь начинать учиться с сентября, Антуан, — сказала она, — и запомни, дети обращаются ко мне мисс, а не мадам. Не забудешь?

Он подпрыгнул на месте от восторга, что его приняли.

— Да, мисс!

Школа находилась недалеко от пляжа, и Софи повела Антуана к Кларе. По дороге мальчик прыгал от радости. Девушка успокоилась, понимая, что в школе он будет в безопасности.

В сентябре пляжный сезон закончился, и начался новый учебный год.

Софи и Клара повели детей в школу. Софи благодарила Бога, что ей удалось выиграть деньги и отправить Антуана учиться. Больше всего ему нравилась кепка с блестящим козырьком. Мисс Стентон вышла встречать новых учеников.

— Я здесь, мисс! — объявил Антуан, снимая фуражку, как она учила его. — Теперь можно начинать занятия.

— Можно приступать, Антуан, — сухо ответила мисс Стентон, решив, что мальчик слишком бойкий.

С приходом осени Брайтон постепенно опустел. Кареты, нагруженные багажом, сворачивали на дорогу, ведущую в Лондон. Дворяне-эмигранты радовались, если английские знакомые приглашали их на зиму к себе.

В «Олд-Шип» со дня на день должен был выйти на работу Гарри, и Софи знала, что ей снова придется стать официанткой, но старалась не думать об этом. Несмотря на все мелкие неприятности, с которыми ей приходилось сталкиваться на кухне, здесь она чувствовала себя на своем месте и знала, что будет скучать.

Для всех стало настоящим сюрпризом, когда в один из дней Гарри появился одетый в свой лучший костюм, а не в рабочую одежду. Его возвращение означало, что Софи придется уйти, но она все равно была счастлива его видеть.

— Рады тебя видеть, Гарри, — приветствовали его остальные. — Добро пожаловать!

— Я не возвращаюсь, — объявил он. Посыпались вопросы, и он тихо поднял вверх руки. — С завтрашнего дня я перехожу на другую работу. Там платят лучше. Я буду шеф-поваром в «Касл-Инн»!

Раздались возгласы удивления и восхищения. Послышались поздравления. Гарри подошел к Софи и подмигнул:

— Теперь ты остаешься на этом месте. Более того, твое жалованье возрастет, но если вдруг в «Касл-Инн» появится свободное место кондитера, я дам тебе знать.

Софи поблагодарила его за заботу, но в глубине души надеялась, что следующим местом ее работы будет не гостиница.

Спустя месяц пришли печальные вести, узнав которые, Софи не смогла сдержать слез. Она достала из ящика шкафа узкую алую ленту и повязала ее на шею, так как у нее не было траурной одежды. Накануне вечером стало известно, что Марию Антуанетту казнили. Любимой королевы Франции не стало.

В последующие дни по всему Брайтону были заметны признаки траура. Оставшиеся в городе эмигранты скорбели по своей королеве.

Эта весть опечалила принца. Он отменил все увеселения и сам облачился в черный бархатный камзол и панталоны. Георг подписывал важные бумаги; перед ним лежали длинные счета, требующие немедленной оплаты. Он пробежал их взглядом. Возможно, он мог бы обойтись без бриллиантовых пряжек на туфлях, которых у него оказалось столько, что он мог носить их, меняя каждый день в течение года, но они были великолепны, а мастерам, изготавливающим их, не найти равных. Также был счет от Тома Фоксхилла за редкие китайские часы и множество счетов от других торговцев, привозивших ему произведения искусства, перед очарованием которых невозможно было устоять. Принц вздохнул.