Витек прищурился и, глядя на своего белоголового напарника, протянул жалобно:

— Ты по-о-онял, а? Понял что-нибудь?

— Нет, — покачал тот головой.

— А я понял… у них нет таких денег. Так что же это, дорогие граждане, получается? На автобус у них деньги есть, а на лодку — нет. Значит, там, где колеса крутит мотор, вы деньги платите, а там, где трудится в поте лица человек, работает своими натруженными руками, вы не платите. Отсюда вывод — вы не уважаете людей. Пошли, — кивнул он белоголовому.

— Да какие вы люди? — вдруг не выдержал Роман.

— А вы люди? — обернулся белоголовый. — Человек отличается от ишака тем, что кумекает, думает, — белоголовый постучал себя кулаком по лбу. — Все понятно?

— Увидим, кто еще кумекает! — сказал им вслед Роман.

А Генка вдруг прыснул своим отвратительным смехом, хлопнул Романа по плечу.

— Наконец-то я услыхал слова настоящего капитана! — воскликнул сквозь смех Генка.

— Не кривляйся, ты! — прикрикнула на него Наташа.

Роман сердито уставился на Генку, ища в его словах подвоха. Но Генка вдруг перестал смеяться, обнял ребят и, подталкивая их в спины, повел в кустарник, заговорщицки оглядываясь на хозяев лодки.

Наташа и Зойка поспешили за ними, им тоже очень хотелось услышать, что же такое придумал этот шалопутный Генка, почему он вдруг решил это поведать только мальчишкам, почему секретничал. Но, как оказалось, секретов никаких не было. Генка даже подождал, пока подошли Наташа и Зойка, и заговорил:

— А ларчик-то просто открывался!.. Если мы без позволения хозяев попользовались гостеприимным домиком, почему нам не сделать то же самое с лодкой?

— Правильно, ты, Генка, гений! — сжала кулак Наташа.

— Но, может, это нечестно, в домике не было хозяев, а тут есть, — робко попыталась запротестовать Зойка. — Может, в этом какая-то подлость?

— Противника иногда следует бить его же оружием, — изрек Роман. — Я поддерживаю Генку.

Генка вытянулся в струнку, руки по швам, потом отдал по-военному честь и сказал полушепотом:

— В таком случае, капитан, отдавай команды!

Но прежде, чем командовать, Роман спросил у Наташи и Зойки:

— Свет в домике погасили? Банки вынесли и своего ничего не забыли?

— Даже дверь захлопнули, — ответила Наташа.

— А удочки?

— Вон у кустов лежат, — сказал Генка.

Роман вышел из кустарника, поглядел на берег. Те двое ставили сеть в затоне, метрах в пятидесяти от лодки.

— Кто сядет за весла? — спросил Роман.

— Я, — ответил Борис.

— Первыми в лодку прыгнут девочки. За ними Борис, мы с Генкой столкнем ее в воду. Вопросы есть?

Все молчали, переминались с ноги на ногу, это от волнения. Роман в последний раз посмотрел в сторону Витька и белоголового, которые, все еще ни о чем не подозревая, спокойно ставили сеть, и скомандовал:

— К захвату пиратского судна приготовились! Внимание! Марш!

Наташа и Зойка, пригибаясь у кустов, как и было приказано, бросились к лодке первыми, за ними Борис, а затем Роман и Генка. Они столкнули с косы лодку, и она, слегка осев в воде и качнувшись, вначале поплыла вниз по течению, а потом, когда Борис опустил весла в воду и начал грести, развернулась и пошла к противоположному берегу.

Витек и белоголовый заметили ее, когда та была уже на середине.

— Ах, гады, паразиты! — кричали те, бегая по берегу.

— Так чем отличается человек от ишака? — кривляясь, смеялся Генка.

— Ну, погодите, я вас сейчас догоню! — крикнул Витек и стал снимать свои длинные резиновые сапоги.

— Только подплыви, — крикнул Роман, — соленый вкус весла попробуешь!

— Да он вплавь нас не догонит, куда ему! — нажимая на весла, говорил Борис. — Меня дедушка научил грести…

— Витек, — сказал Генка, — поплывешь за нами, мы тебе маленькую казнь устроим: пойдем по реке, вниз по течению, до самого Черного моря гнаться будешь.

— А, леший с ними, — сказал Витек, натягивая сапоги снова, и ребята услышали, как он добавил тихо и злобно: — За лодкой поплывешь ты, ты же ее прогавил!

Тот что-то непонятное пробурчал в ответ, помахал ребятам кулаком и стал нехотя раздеваться.

Лодка, сминая камыши, упруго ткнулась в берег. Ребята вышли из нее и, не сговариваясь, помахали и тому, что на острове, и тому, который уже плыл к этому берегу. Плыл он неуклюже и тяжеловато: все тело его было в воде, и над ней виднелась лишь белая голова, которая сейчас похожа была на клок желтоватой пены.