Немцы же стремились побольше «набить» себе целей, чтобы получить вожделенный Рыцарский крест, желательно — с Дубовыми листьями и Мечами.

А еще немецких асов-«экспертов» губило высокомерие. При виде противника они начинали демонстративно выполнять фигуры высшего пилотажа, выказывая полное презрение к врагу. Но ничего, такие воздушные бойцы, как Покрышкин, Шестаков, Лавриненков, Голубев, Колдунов, Речкалов, отбили у «фонов и баронов» охоту пофорсить. То, что танцы с волками до добра не доведут, увешанные Железными и прочими Рыцарскими крестами [11] немецкие летчики осознавали, уже раскачиваясь под куполами парашютов. Если, конечно, не получали в качестве «высшей награды» крест деревянный.

Так оказалось и в этом случае.

Начинающий «эксперт» Вальдемар Земелька решил совершить вылет на «свободную охоту» в одиночку, чтобы никто не присвоил его победы (а такое случалось у асов Люфтваффе довольно часто). Имея на счету «всего» шестьдесят пять воздушных побед, тщеславный Вальдемар был награжден только Железным крестом 1-го класса. И очень хотел получить Рыцарский крест и к нему — Дубовые листья.

Поэтому, завидев одинокий Як-1 над городом, немецкий летчик рванулся к противнику в надежде на легкую победу. И жестоко ошибся.

Но отчаянное сопротивление русского только раззадорило его.

Александр Волин понял, что немец — не простой «пилотяга», а настоящий зверь, когда тот после первых двух атак ввязался с Як-1 в бой на виражах. Только опытные пилоты из элитных истребительных эскадр имели мастерство и смелость, чтобы вести с противником затяжные маневренные воздушные бои.

Но старший лейтенант Волин вызов принял, его даже не смутила виньетка на руле поворота Bf-109G2 из лавровых листьев с вписанной в центр цифрой «65» — по числу воздушных побед.

И началась воздушная карусель. Два истребителя, советский «як» и немецкий «Мессершмитт-109», вертелись совсем близко один от другого. И никто из них уже не мог покинуть этого небесного ристалища. Границы его были невидимы, но для обоих летчиков вполне материальны, и ограничивались они лишь дистанцией эффективной прицельной стрельбы авиационных пушек и пулеметов. Оба летчика были опытными крылатыми воинами и понимали, что при попытке одного разорвать дистанцию и выйти из боя второй тут же срежет его прицельной очередью с расстояния, не превышающего и трех десятков метров.

Летчики не торопились стрелять, хотя предохранительные скобы с гашеток уже давно были сброшены, а пальцы гладили шероховатые поверхности боевых кнопок на ручке управления самолетом.

Выли перегруженные моторы, с шелестом срывались с законцовок крыльев воздушные потоки. Багровой стеной пульсирующей крови, сдавленной в висках стальным обручем перегрузок, застило взор. Свинцовой плитой сминало ребра.

Сквозь кроваво-серую пелену в глазах старший лейтенант Волин все же успевал разглядеть ненавистный силуэт «худого», пляшущего в концентрических, перечеркнутых на секторы, окружностях коллиматорного прицела. Прилагая огромные, почти нечеловеческие усилия, Александр старался не выпустить Bf-109G2 из виду. Иначе последним, что он увидит, будет мгновенный росчерк ярко-малиновых вражеских трассеров перед глазами…

Но и поразить наверняка Волин немца не мог — тот оказался не лыком шит. Немец постоянно вертелся, норовя сам зайти в хвост краснозвездному «яку». Так они и кружились, словно то был поединок быстрого сокола и стервятника-падальщика.

Вальдемар Земелька весь взмок от напряжения: проклятый русский оказался крепким орешком! Переманеврировать его было практически невозможно! Он словно сам сидел в кабине «Мессершмитта-109», предугадывая все его пространственные эволюции. И опережал, предупреждал маневр заранее.

Немецкий летчик элитного Jagdgeschwader-52 чувствовал, что русский его переигрывает в этом поединке нервов и воли. Крупные капли пота катились по лбу немецкого «эксперта» элитной истребительной эскадры JG-52, не помогал даже облегченный сетчатый шлемофон, специально созданный для летнего периода. Вальдемар Земелька едва успевал парировать попытки Як-1 зайти ему в хвост. Русский истребитель, словно ангел мщения, висел сзади, за хвостом «Мессершмитта». Русский ас не стрелял, и это было самым страшным. Спина, в которую вот-вот должны были вонзиться русские пули, была мокрой от противного липкого пота. Руки на ручке управления и командном приборе, объединяющем сектор газа и автоматический установщик шага винта, мелко подрагивали.

Летное мастерство — это не только умение выполнять различные фигуры пилотажа и отличный глазомер. Еще это умение использовать весь потенциал своего истребителя. Як-1 был легче цельнометаллического «Мессершмитта», радиус виража на высоте тысячи метров у русского истребителя составлял 19–20 секунд, а у «Мессершмитта» — 19,6 — 20,5 секунды. Казалось бы — разница вообще почти незаметная, но в бою важны любые мелочи. Тем более что немецкий летчик пилотировал свою машину очень расчетливо, стараясь все же не доводить до критических режимов. А старший лейтенант Волин, наоборот, выжимал из своего «ястребка» все возможное и даже чуточку сверх этого. Советский летчик буквально слился с крылатой машиной, чувствуя малейшие изменения скорости, турбулентность воздушных потоков, обтекающих фюзеляж и крылья на большой скорости.