— Прибыл в ваше распоряжение!

— Хотите отдохнуть с дороги?

— Никак нет!

— Хорошо. Моя машина ждет снаружи.

— Разрешите вопрос?

— Спрашивайте.

— Куда мы летим?

— Куда? — старуха улыбнулась. — Разумеется, к астланам.

Отличная реакция, отметила она. Решил, что я тащу его в космос, но проглотил изумление. Готов подчиняться, значит, готов приказывать.

— К астланам, — повторила госпожа Зеро. И уточнила: — К пленникам. Вы в курсе, что десант, спасая вас, прихватил в суматохе теплую компанию туземцев?

— Никак нет!

Старуха прекрасно знала, что о пленных Марку ничего не известно. Это она личным распоряжением запретила говорить ему об астланах, захваченных десантом. Сейчас госпожу Зеро интересовало другое: как Марк воспримет известие о пленниках. Имперская безопасность держала паузу — мощную, театральную — приглашая Марка заговорить первым. Старуха хотела слышать, что скажет обер-центурион Тумидус.

— У нас проблемы? — вполголоса спросил Марк.

— У них проблемы, — уточнила госпожа Зеро. Голос старухи потеплел: вопрос ей понравился. — И, замечу, дело не терпит отлагательств. Это вы, мой герой, дома. А астлане, мягко говоря, в гостях…

Я дома, подумал Марк. Тренг, Тишри; да хоть Ломбеджи! Какая разница? Я дома, в Ойкумене. Я видел маму; вот — отец, дядя… «Дом? — насмешливо спросил кто-то из недр пирамиды. — Уверен?» Астлантида отпускала с неохотой. Безумный Остров Цапель маячил на горизонте: в тени его Марк отвечал на вопросы, ел, пил, купался в море. Ночью, когда тело и мозг требовали отдыха, над ним распахивалась чернота чужого космоса. Во тьме полыхало бьющееся сердце. Из протуберанцев живой звезды рождались пятеро: чикчан, кими, киб, иик, кан.

Звали к себе.

Он просыпался в холодном поту. Долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. Пытался заснуть; рано или поздно проваливался в забытье. К счастью, сердце являлось не каждую ночь.

Рыжий коротышка с нескрываемым скепсисом оглядел Марка с головы до ног. «Особый консультант? — читалось в его взгляде. — Прислали вояку-десятинщика, он мне тут наконсультирует!» На маркиза Ван дер Меера руководитель группы контактёров отреагировал ещё хуже. Инорасцам доктор Тиберий Фабиус Лепид не доверял с детства. Увы, приходилось терпеть: по факту контактами с пленниками занимались помпилианцы, но проект находился в юрисдикции Совета Лиги.

— Доктор Лепид, будьте добры, опишите нам ситуацию.

Госпожа Зеро была сама вежливость, но коротышку тон старухи ничуть не смягчил. Что это за консультанты, которых надо за ручку водить?!

— Объекты номер один и два: Мекатль Куолли и Яотль Чикахуа. Рядовые спецподразделения. Имена и звания — всё, чего мы смогли от них добиться. Любуйтесь…

В обзорной сфере развернулась просторная комната с широченным окном в полстены. Жильё походило на апартаменты комфортабельного отеля. Две кровати, мягкие кресла, стол; встроенные шкафы, сервисная автоматика. Двери в душевую и санузел — раздвижные, как принято у астлан. Интерьер и мебель — в охристо-золотистых тонах.

Ну и, конечно, скрытые камеры наблюдения.

Картину портило одно: рядовые спецподразделения нисколько не напоминали постояльцев отеля. Скорее уж пациенты психиатрической клиники: стандартные, цвета толченого кирпича, штаны и робы, кожаные сандалии на босу ногу. Мекатль, если верить нашивке на рукаве, сидел на кровати, уставясь в окно. Он едва заметно покачивался, словно в такт неслышимой музыке. Яотль бродил из угла в угол. Останавливался, утыкался взглядом в стену, пялился на неё в недоумении. Казалось, астланин силился понять: откуда на его пути возникла преграда? Затем Яотль разворачивался и нога за ногу брёл обратно.

Лица обоих коверкала одинаковая гримаса: ожидание счастья, сладостная пауза. Было жутковато видеть преддверие оргазма, застывшее на минуты, часы, дни.

— …экстремально высокий уровень нейромедиаторов: дофамина, серотонина, эндорфинов, — вещал доктор Лепид. — Объекты пребывают в состоянии постоянной эйфории. Попытки медикаментозной и волновой нейтрализации эффекта дали слабовыраженный и кратковременный результат. При попытках вербального контакта наблюдались приступы гиперактивности объектов. Просьбы, требования… Я бы сказал, мольбы. С переходом в истерические припадки, которые с трудом удавалось купировать. Постепенно приступы становились реже. Около недели назад они прекратились полностью. Объекты замкнулись в себе, на контакт не идут.

— Чего они требовали?

— Боюсь, хромает программа перевода. Они настаивали, чтобы их немедленно «отправили в солнце». Возможно, какая-то метафора. Идиома? Я склоняюсь к эйфорическому бреду. При такой концентрации нейромедиаторов в крови…

— Это не бред, — вздохнул Марк. — И не метафора.

— У вас есть предположения, господин консультант?

Вопрос доктора сочился ядом сарказма.

— Предположения? У меня есть ответ.

— Не поделитесь ли со мной своими знаниями?