– Есть какие-то приметы преступника?

– Нет, ни одной. Тут говорится, что никаких следов пока не нашли.

– Я скажу Ким, чтобы она играла только рядом с домом, – сказала Вирджиния взволнованно. – Хотя бы до тех пор, пока не схватят этого негодяя.

– Зачем так беспокоиться? Не думаю, что кто-нибудь с улицы просто так возьмет и проберется на чужой участок. Ту девочку похитили прямо с переполненного пляжа. Вряд ли тот подонок будет скитаться по лесам. Наверняка он преспокойно ходит по улицам, смешивается с толпой и так высматривает своих жертв.

Вирджиния поежилась:

– Высматривает своих жертв… Звучит устрашающе. Думаешь, что он убьет кого-то еще?

Фредерик отложил газету в сторону:

– А ты разве думаешь иначе? Сама же испугалась за Ким. Он был прав. Вирджиния перепугалась до смерти. Ведь это сделал явно какой-то маньяк, а такие типы редко останавливаются на достигнутом. Их извращенная сущность просто ненасытна в своих желаниях.

– Скорее бы его поймали, – с чувством произнесла Вирджиния. – Я думаю, его все-таки схватят и осудят на пожизненное заключение.

– Думаешь, сегодня все преступники отсиживают свой пожизненный срок? – хмыкнул Фредерик. – К сожалению, это не так. Всегда найдется какой-нибудь сердобольный психиатр, который напишет: «Возможно полное излечение в течение двух лет», и прощай, камера. Таким типам часто везет на психиатров.

Он уже собрался встать с места и уйти, но задержался:

– Вирджиния, я хотел поговорить с тобой еще кое о чем. Женщина, находясь до сих пор под впечатлением от ужасной новости, невольно вздрогнула:

– О чем?

– Видишь ли…

Изящно сформулировать предстоящую просьбу было не таким легким делом для Фредерика.

– Вирджиния, ты прекрасно знаешь, что я собираюсь баллотироваться в парламент и что у меня неплохие шансы. Но… тот факт, что я везде появляюсь в гордом одиночестве, без супруги, не очень-то хорошо влияет на мою репутацию. Всем известно, что я женат, и люди спрашивают себя, когда же им наконец доведется познакомиться с моей второй половиной.

– Да, но…

– Это сразу наводит электорат на мысль о том, что у нас в семье не все ладно. Люди могут подумать, что мы с тобой живем как кошка с собакой.

– Но ведь у нас же дочь! Ей всего семь лет!

– Не всего, а уже. К тому же мы не так бедны, чтобы не позволить себе няню, приходящую хотя бы на несколько вечеров в неделю. «Ничего себе отговорка, – подумают люди, – им не с кем оставить семилетнюю лялечку!» – На несколько мгновений Фредерик задумался, а потом произнес: – Собственно, они уже считают это нелепой отговоркой.

– Вот как? – подняла брови Вирджиния. – Тебе это точно известно?

– Да, известно. Мне передали.

Женщина отвернулась.

– Видимо, это партия намекнула, что твои шансы уменьшатся, если пойдут слухи о проблемах в нашей семье? – процедила она сквозь зубы.

– У консерваторов свои традиции, – отрезал Фредерик.

Мужчина поднялся с места в явном волнении, а ведь он хотел во что бы то ни стало оставаться спокойным.

– Место в палате общин – это тебе не какой-то пустяк. Никто не преподносит такие вещи на блюдечке.

– Значит, сусальная семья, безупречная во всех отношениях, – необходимое условие для будущего парламентария? Вот уж не знала!

Фредерик посчитал эту насмешку неуместной и несправедливой, и ему казался непонятен такой внезапный всплеск агрессии у жены.

– Вирджиния, в чем проблема? В конце концов мы и есть безупречная семья. У нас нормальный гармоничный брак. Ты умна, привлекательна. Почему же я не имею права показать тебя в свете?

Вирджиния тоже встала. Ей вдруг расхотелось пить кофе.

– Неужели мы будем обсуждать это сейчас? За десять минут до того, как ты уедешь из дома почти на целую неделю? Совсем неподходящий для дискуссий момент. Да ты меня просто врасплох застал с такими разговорами! Как будто для этого нельзя выбрать другую, более спокойную обстановку!

Фредерик вздохнул. Во время отдыха на Скае он не раз хотел воспользоваться покоем и умиротворенностью длинных отпускных дней для того, чтобы начать этот очень важный для него разговор. Конечно, обсудить подобную тему было бы гораздо лучше там, чем в Ферндейле, буквально на пороге дома. Тем не менее на Скае Фредерик все-таки не решался нарушить спокойствие заветных деньков и постоянно откладывал беседу, поскольку знал, что без осложнений тут не обойдется.