Этери. Хорошо, я расскажу… Понимаете, он спешил. Потому что… Про это мало кто знает, но мне он рассказал. Несколько лет назад у него погиб ребёнок. Мальчик. В автомобильной катастрофе. А за рулём сидела жена. Она очень хорошо умела водить, но на повороте лопнула шина. Горная дорога, внизу обрыв и камни. В больнице, когда она пришла в себя, ей долго не хотели говорить про мальчика. Уверяли, что он в соседней палате, что есть надежда. На самом деле он умер сразу.

Тамара Евгеньевна. Остаться жить и чувствовать себя виноватой в смерти собственного ребёнка. Даже услышать о таком, и то сердце разрывается.

Этери. Сильвестров рассказывал, что с тех пор она изменилась неузнаваемо. То плачет часами по любому поводу. То начинает заговариваться и уверять его, что мальчик до сих пор в больнице, просит позвонить, узнать, когда его выпишут. Потом приходит в себя и вскрикивает, как от удара. Она говорит, что почти физически ощущает в мозгу то место, где засело страшное воспоминание, засело в виде сверлящей больной точки. Не помогали никакие таблетки, никакое лечение. У него не было сил смотреть, как мучается любимый человек. Он чувствовал, что должен, обязан что-то предпринять.

Директор. И придумал «Мнемозину»?

Этери. Да. Он надеялся, что «Мнемозину» удастся использовать для лечения таких случаев, Провести сеанс торможения, потом стереть на широкой ленте нужный участок и вернуть память в мозг как бы исправленной. Без тяжёлого воспоминания.

Капитан. Покончить с человеческим горем радиомеханическими средствами?..

Директор. Удалось вам чего-нибудь добиться?

Этери. Всё впустую. Мы получали широкую ленту с полной записью памяти животного, но прочесть-то её мы не могли. И если мы стирали наугад какой-нибудь кусочек, а потом возвращали память обратно в мозг — пусть даже самой смышлёной обезьянке, — она не могла объяснить нам, что она забыла.

Директор. И тогда он решил?..

Этери. Попробовать на себе. Последние два месяца он являлся в лабораторию только для одного: уговаривать меня принять участие в опыте. Помочь ему. Он говорил, что всё равно другого пути нет. Что без опыта на человеке нам не обойтись. Что пробы будут самые короткие — полминуты, минута.

Директор. Да кто бы ему позволил?! Даже пять секунд.

Этери. Он знал, что ему не дадут разрешения. Поэтому и упрашивал меня помочь. Говорил, что иначе воспоминания о сыне сведут с ума не только жену, но и его самого. Плакал. Грозился, если я не соглашусь, начать опыт в одиночку, без ассистента.

Тамара Евгеньевна. Но как же ты могла молчать? Надо было приехать сюда, рассказать нам о его намерениях.

Этери. Я думала, мне удастся образумить его. Уговорить. Но, в конце концов, не выдержала. Просто сбежала.

Тамара Евгеньевна. Но мыслимое ли это дело — колебаться и раздумывать в подобных случаях.

Этери. А что бы ты хотела? Ведь он доверился мне — понимаешь? А я? Должна была его предать? Рассказать вам, добиться прекращения работы? Лишить его последней надежды? Вы можете оценить меру его страданий? Страданий его жены? Нет. И никто не может. В конце концов, он вправе распоряжаться самим собой. Может, я ещё всю жизнь буду жалеть, что отказалась ему помочь.

Капитан. Самим собой — это бы ещё ничего.

Этери. Что вы имеете в виду?

Капитан. Скажите, если включить аппарат на диапазон биочастот человеческого мозга, а сигнал дать на полную мощность, — какая получится дальность действия? То есть, на каком расстоянии от «Мнемозины» должен находиться человек, чтобы забыть папу, маму и всё на свете?

Этери. Точно не могу сказать… Ведь таких экспериментов ещё никто не проводил. Почему вы спрашиваете? Постойте, уж не думаете ли вы, что такой человек, как Сильвестров, мог решиться на опасный опыт, не приняв всех мер предосторожности? Что где-то за стеной ни о чём не подозревающие люди могли попасть в зону облучения?

Капитан. Этери, вы единственный специалист среди нас. Мы обязаны вам верить. Каждому вашему слову. Но я прошу вас, продумайте сами эту версию до конца. Эту невероятную, невозможную ситуацию: «Мнемозина» включена в диапазоне частот человеческого мозга. Что должно случиться, чтобы мощность тормозящего сигнала внезапно возросла? А вместе с ней — и радиус опасной зоны. Если какой-то злоумышленник, знающий аппарат, решился бы на подобное преступление, что он должен был бы сделать?

Этери. Какой ещё злоумышленник? У нас, в «Карточном домике»? Это же чистая утопия.

Капитан. Вообразите!

Этери. Ну хорошо… Во-первых, он мог бы попытаться резко увеличить напряжение в электросети. Это, конечно, в том случае, если бы он не знал, что у нас есть релейная защита против такого скачка. Во-вторых, усилители третьего блока… Нет, отпадает. Здесь у нас тоже система предохранителей. В-третьих… Но я надеюсь, воображаемый злоумышленник не всесилен и не может распоряжаться атмосферным давлением?