Под сильнейшим напором бабской непроходимой упертости в достижении поставленных целей обычный здравомыслящий мужчина Хрякин сдался и соблаговолил выслушать историю этой самой упертой бабы, а выслушав, изрек:

– Интересненько… – Для меня это была наивысшая похвала. Ему интересно то, что мы нарыли! – Ну и как вы думаете, кто эти двое, что приходили к шантажистке? И вообще, старик этот хоть наполовину вменяем? Ему можно верить?

Я всерьез задумалась.

– Нет.

– Вот утопия! – разозлился возлюбленный. – Чего же ты от меня хочешь?

– Давай пофантазируем, что он и впрямь вменяем и кого-то видел. Кто это мог быть?

– Пофантазируем? – Видимо, Хрякин редко сталкивался с бабскими закидонами. – Фантазировать я люблю, вот только на другую тему. – И хитро мне подмигнул.

– Успеется. – Я также подмигнула. Должен же человек знать, за что страдает!

– Ну ладно. Тогда мужчина – курьер, а женщина приносила квитанции на оплату телефона.

Нет, он издевается надо мной!

– Теперь слушай мою версию. Мужчина – кто-то из троицы похитителей. Я их немного запомнила, двое тех, что сажали нас в машину, были высокого роста. Вполне возможно, что они ходят под Федоткиным. Как тебе?

– Богатая фантазия, – одобрил Николай, кивнув. – Только направляешь ты ее не в то русло.

– Всему свое время, – подмигнула я. Пусть ему лучше думается.

– Позволь раскритиковать. Федоткин не та птица, чтобы убивать подобным образом.

– Но не сам же Федоткин это сделал! Он послал своих людей.

– Это не стиль его людей. Это более похоже, как если бы чокнутый сосед старикашка попросил сделать музыку потише, а шантажистка, вместо того, чтобы сделать потише, послала его подальше, вот он и тюкнул с горя ее клюшкой по балде и от имени Света выбросил в окошко. Так сказать, принес в жертву братьям тьмы, или как там у него…

Это мне показалось разумным, но тем не менее я стояла на своем:

– Они специально так подстроили, чтобы это казалось банальной бытовухой. Как и с твоим другом Крюковым.

– Ладно, но зачем им убивать ее?

– Как это зачем? Они прознали про то, что она была на месте убийства, и решили избавиться от ненужного свидетеля. Я ведь говорила тебе, что она и была той самой любовницей, с кем Крюков встречался в тот день. Коли он так элементарно тебе об этом рассказал, стало быть, и Федоткин мог запросто о ее существовании прознать и перестраховался.

– Глупости говоришь. Не такой он дурак порешать всех направо и налево. Если бы он так любил страховку, он бы и меня, и Жорика давно б отправил на небеса.

Я разом похолодела, а сердце екнуло где-то в груди.

– Давай не будем об этом! Не желаешь эту версию – получай другую. – Я выдала Хрякину подозрения о наличии третьего лица, сообщника Колесниковой, с которым они бодро пудрили Александру мозги, затем заманили в деревню и прикончили. А потом неведомый нам сообщник решил разделаться с шантажисткой, потому как они что-то не поделили или просто так, чтобы не мешалась.

– Это уже ближе к теме, – согласился со мной принц. – Только при чем здесь женщина?

– А женщиной была, как ни прискорбно это признавать, Ангелина. Неясно только, зачем она туда ходила.

– Что? Юрочкина? Брось ты, вот уж ни в одни ворота не лезет! Подумай сама, зачем ей ходить к этой бабе? Только затем, что она единственная темноволосая женщина, которую ты знаешь? Вон Катька твоя тоже далеко не блондинка, ее же ты не подозреваешь!

– Не трогай Катю! – Уж за кого, а за подругу я всегда заступлюсь! – Почему ты выгораживаешь Ангелину, влюбился, что ли? – Вся прежняя симпатия к этой молодой женщине испарилась, словно дым. Теперь мне хотелось ее убить, в равной мере так же, как и Наташу, когда Хрякин назвал ту бедной девочкой.

– Ага, ревнуешь! Нет, я в нее не влюбился, однако знаю наверняка, что это не она.

– Мама! – вскрикнула я, прервав пылкую речь Хрякина и схватившись за виски, боясь, что те лопнут от обильного наплыва дум. – Я догадалась! Браслет! Вот зачем она была у Колесниковой! Ведь он предназначался ей, а не шантажистке, а та, видимо, просто сперла его, увела из-под носа! Ангелина требовала вернуть браслет, но Елена Олеговна не желала расставаться с награбленным, и тогда терпение Юрочкиной иссякло, она схватилась, положим, за утюг и…

– Ха-ха-ха! – загоготал возлюбленный. – Ну и сочинительница, ничего не скажешь! Кто же тогда убил Санька, разъясни!

– Она же и убила! Узнала, что они встречаются, и убила обоих!

– Даже та-ак! Ха-ха!

– Прекрати смеяться! – обиделась я и плеснула в Хрякина недопитым шампанским из бокала. Он успел увернуться, так что остатки вылились на его футболку.

– Ах, вот ты как! – присвистнул любимый человек и совсем не разозлился, напротив, ему моя несдержанность пришлась по вкусу. – Страсти кипят! – Впав в ажиотаж, он швырнул в меня диванной подушкой.