– Ах ты! Вот теперь не буду тебя вытирать салфеткой!

– Бесполезно. Все равно ведь чем-нибудь обольешь, безрукая!

– Что-о?

Я дико разозлилась, мы стали шутя бороться, вскоре выбились из сил, и принц предложил мне поужинать пиццей.

– Годится, – одобрила я, и вот мы уже сидим посреди большой, шикарно устроенной кухни и лопаем пиццу с анчоусами, разогретую в микроволновке. Пицца оказалась на удивление вкусной, а я – на изумление голодной, потому ужин мне приглянулся.

– Коль, ты случаем не знаешь, составлял ли Крюков завещание? – вспомнился мне наш с Катькой план. Я-то знаю, что завещание было, но знает ли возлюбленный? И, если он в курсе, возможно, он припомнит что-то, чего мы не знали или упустили.

– Знаю, составлял. А что? Думаешь, его убили из-за имущества?

– Ну не знаю. А что в нем было интересного, в завещании?

– Ничего интересного, – нахмурился Николай. – Все имущество и деньги переходят к Наталье, а бразды правления в банке – Жоре.

– Понятно. А больше никто в завещании не упоминался? Ну там, мать, к примеру.

– Нет, хватит. И так много эта особа с него поимела при жизни. Все, завязывай думать об убийствах. Пришла пора подумать о чем-нибудь приятном.

Проснулась я от шума. Оказалось, что уже утро и Колька куда-то собирается. «Как слон в посудной лавке», – незло подумала я и хихикнула.

– Ты чего не спишь?

– Решила, что началось землетрясение, – подколола его я.

– А, это я случайно стул уронил. – Он был в костюме и брюках. Стоя возле зеркала, завязывал галстук.

– Ты далеко?

– По делу. Буду через пару часов. Спи.

Я серьезно задумалась о нашей дальнейшей семейной жизни. Он будет будить меня громыханием стульев, а я… то есть нет, я буду вставать раньше и, пока он умывается, готовить ему завтрак. Да, вот так.

– А что ты любишь кушать?

– Картошку. Пюре, – хорошенько подумав, ответил он.

– А на завтрак?

– Яичницу с беконом. – В эту секунду на улице посигналили. Николай накинул пиджак, подошел к постели и чмокнул меня в щеку. – Все, за мной приехали, скоро вернусь.

Понежившись немного в постели, я решительно поднялась с намерением приготовить любимому картофельное пюре, помня о прописной истине, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Одевшись, спустившись на первый этаж и пройдя в кухню, принялась лазить по полкам в поисках того, что поможет мне приготовить это блюдо: кастрюля, соль, сливочное масло, молоко, яйцо… а где же картофель?

Я прошлась еще раз по всем полкам и заглянула за все распахивающиеся дверцы. И даже влезла повторно в холодильник. Картошки нигде не было! Может, Коля ее просто не купил? В квартире есть, а здесь, на даче, нет. Бывает и такое…

На всякий случай я пошла брать штурмом все комнаты двухэтажного особняка. Да Хрякин ни в жизнь меня в жены не возьмет, ежели я не смогу ему приготовить всего-то навсего пюре! В итоге я шарила по шкафам и столам каждого помещения по очереди, пока вдруг в кабинете второго этажа с какой-то полки не свалила альбом с фотографиями. Вот ведь действительно безрукая! От удара о пол оттуда вывалился снимок – то ли не был вставлен в ячейку, то ли был плохо закреплен. Я подняла его, уже хотела сунуть внутрь, как тут словно молния поразила мой мозг. На кадре было три человека – Николай, Наталья и Крюков в центре, которого я знала в лицо по другой фотографии. Не знаю, почему я бросила взгляд на Наташино облачение – это что-то на уровне женской природы. Любой мужчина, посмотрев на лица, сунул бы фотокарточку обратно в альбом. А я, к несчастью, обратила на это внимание: была осень, так как фоном служили деревья в желто-багряной листве, у молодой женщины другая прическа, бежевое пальто, а вокруг шеи… шифоновый шарфик фиолетово-малиново-оранжевой раскраски. Тот самый, что нашелся мной в квартире Колесниковой с пятнами крови. Что это означает?..

Заинтригованная, я отправилась вниз, на первый этаж, все еще держа снимок в руках. Внезапно меня посетило воспоминание: мы сидим на кухне в квартире Крюковых, Наташа говорит, что потеряла на днях любимый шарфик, а Катька хвалит ее магазин именно за яркие аксессуары. Так где она могла потерять этот шарф?

Думая подобным образом, я передвигалась по дому, продолжая исследовать его на предмет клубней картофеля. Покопалась в прихожей в недрах обувной тумбочки. Естественно, ничего не нашла.

Пока руки искали, голова продолжала размышлять. А вдруг Крюкова… убила Крюкова?

Это, конечно, невероятно, но невероятно лишь с субъективной точки зрения, а если обратиться к объективности и судить как человек непричастный, то получается вот что: единственным наследником громадной суммы денег, оставленной Александру покойной тетушкой его отца, является Наталья. И она не могла этого не знать. Наталья, воспитанная в детдоме, знавшая не понаслышке, что такое голод и нищета, удачно выходит замуж. Но вот она узнает, что ненаглядный муж изменяет. А вдруг он решит развестись? Тем более что детей у них нет и никогда не будет. Куда податься сироте Наташе?