Сочтя мысль позитивной, я даже шагу прибавила, направляясь к полюбившемуся уединенному местечку на корабле. Может быть, там, наедине со звездами, удастся принять окончательное решение – что делать, как жить и с кем? Пусть помогут и поддержат, может, и путь укажут.

Уже привычно свернула к смотровой площадке, предвкушая неповторимое, испытываемое только здесь ощущение покоя и умиротворения, когда будто паришь в открытом космосе, оставляя печали и заботы. Но неожиданно уловила чужую тоску, одиночество, потерю и… Так прощаются, наверное. Остановилась в замешательстве, уже подумывая вернуться обратно, но доносившиеся чувства звучали столь ярко и мощно, что любопытство пересилило, и я осторожно заглянула в проем. Подняв голову к смотровой площадке, увидела на самом краю Тария. Он стоял спиной ко мне, немного подняв голову, заложив руки за прямую напряженную спину. Будто завис в необозримом космическом пространстве.

Я застыла в восхищении, осознавая, насколько органично и естественно выглядит сильный, несгибаемый мужчина на фоне звезд. На душе сразу потеплело, словно что-то щелкнуло и отпустило поток, смывающий страх, тоску и печаль, выпускающий сердце на свободу. Пора принять свой дальнейший путь и постараться жить в согласии с собой! И как только пришло окончательное решение, меня нечаянная радость охватила. Мужчина напротив – сильный, харизматичный и мой! Черный, ушастый и строптивый, но ведь мой и навсегда… Значит, буду радоваться тому, что есть.

Тихо прошла к лестнице и на мгновение потеряла Тария из виду, собираясь тихонько подняться наверх, чтобы не потревожить его уединение, но на верхних ступенях увидела знакомые ботинки. Запрокинула голову – Тарий Биана смотрел с высоты своего роста вниз, на меня, внезапно нерешительно замершую на лестнице, потом – видимо, чтобы не передумала, – подхватил под мышки и поставил рядом.

– Ты что здесь делаешь? – спокойно поинтересовался Тарий, одновременно строя ментальные баррикады.

– Пришла о жизни подумать и просто отдохнуть. Я люблю смотреть на звезды и часто прихожу сюда полюбоваться – здесь красиво! Ты не возражаешь?

Мужчина несколько мгновений смотрел на меня, а я разглядывала его непроницаемое лицо с точеными чертами, будто вырезанное из сартора. Только металл холодный, а я точно знаю, какая теплая у него кожа, даже кончики пальцев начали зудеть от желания еще раз потрогать. Затем он повернулся и снова отошел к краю площадки, встав ко мне спиной, и тишину нарушил скрежещущий, но уже почему-то ставший приятным голос:

– Я с детства грезил звездами! Наслаждался их светом, восторгался просторами космоса, играл в военные игры… – Он обернулся ко мне, застывшей возле лестницы, и спросил: – Знаешь, чем я люблю заниматься в свободное время?

– Нет, конечно, – отрицательно покачала головой, а он вновь отвернулся к звездам.

– Мне нравится продумывать стратегию боя в космическом пространстве. Схватки в замкнутом пространстве корабля и вообще все, что касается военного дела, – это мое. Я составляю обучающие программы для будущих эсаров по специальности «обеспечение внутренней и внешней безопасности космических кораблей». В Самуре отвел целую часть своего дома для виртуальных схваток. Там можно планировать, разрабатывать и даже проигрывать целые баталии или конкретные ситуации…

Пока Тарий говорил, подошла к нему и встала рядом, тоже окунаясь в свет далеких звезд. Как только прервался пронизанный горечью и тоской монолог, осторожно поинтересовалась:

– Я не понимаю, почему все считают, что ты возвращаешься домой навсегда? Почему не сможешь продолжить здесь служить?

Он повернул голову ко мне, а я высоко задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза.

– Я – черный илишту! Миса Надара наверняка уже описала тебе некоторые особенности нашей расы. Черный – значит, не смогу находиться далеко от тебя… Не более недели, Есения, потом происходят необратимые физиологические и психологические изменения в организме. В воздухе должен быть твой запах, мое тело должно чувствовать твое, в противном случае начинается своеобразная ломка, я должен видеть тебя, иначе все время буду искать среди других… до бесконечности. Мы – сильные, очень сильные, но в то же время слабые из-за вас, Есения. С таким положением вещей примиряет лишь то обстоятельство, что у каждой расы и вида есть свои слабые места. Надо только их выявить!

Слишком много горечи вылилось сейчас; впрочем, мне понятны его страхи и злость. А еще теперь полностью прояснилась моя дальнейшая судьба. Кто я такая, в конце концов, чтобы спорить с ней? Именно поэтому взяла его руку в свои ладони и, по-прежнему глядя в лицо, спросила:

– А хочешь узнать мое слабое место? Чтобы уравняться со мной?

В нем вспыхнула жажда знания, интерес и удивление. Огромная ладонь обхватила мое запястье, притягивая ближе, а глаза блеснули ярче любой звезды.

– Я – эмпат, Тарий, это – моя слабость, – прошептала, придавая большей таинственности своим словам. – Чем дольше и ближе я буду с тобой, чем сильнее ты будешь испытывать ко мне чувства, тем больше я буду привязываться к тебе с теми чувствами, которые вызовешь. Мой отец когда-то сказал, что любого тсарека можно заразить ответной любовью или ненавистью. И только от тебя зависит, чем ты заразишь меня. Ты хочешь моей ненависти?

Он основательно переваривал мои откровения, словно тщательно раскладывал в своей голове по полочкам, и через какое-то время хриплым голосом ответил:

– Нет! Не хочу ненависти!

Я почувствовала, что сейчас поступила правильно.

– Тогда тебе придется меня полюбить – и я отвечу тем же. Можно сказать, ты привяжешь меня, а я – тебя! Тогда мы будем в абсолютно равных условиях.

Тарий хмыкнул, но из его души исчезли горечь и тоска, даже что-то благостное появилось. А я решила закрепить пусть маленький, но успех: